единодушно решили, что действовать следовало напористо и без промедления.
— Эй, братва, подъем! — Макарон живо растолкал своих сладко задремавших подчинённых и, подождав, пока вокруг зажгутся земные звёздочки сигарет, начал энергичный инструктаж. — Дятел с Макинтошем канают нюхать воздуха, остальные прикрывают им жопу. Шмелём цепляйте рацухи с намордниками, да без команды не шмалять, если что не так, урою.
Сказано было доходчиво, проникновенно, от самого сердца. Бандиты быстро проверили связь и, натянув ноктовизоры, крадучись направились к зданию Лабиринта.
— Дятел с Макинтошем, в пахоту... — нарушая девственный эфир древней эпохи, гнусаво прозвучат в наушниках голос Макарона.
Почти сразу кто-то из растянувшейся цепью братвы отозвался:
— У бокового прохода вижу двух вертухаев с пиками...
Семён Петрович отреагировал незамедлительно:
— Ну так сделай, чтобы больше их там не было видно.
Секундой позже в душном воздухе послышались еле различимые хлопки, и по связи прошло сообщение:
— Все чисто.
В руках «братков», ответственных за проведение поисковых работ, один за другим ожили заокеанские металлодетекторы, запрограммированные на поиск драгметаллов.
Не торопясь, кладоискатели двинулись вдоль здания Лабиринта навстречу друг другу, и ещё минут через сорок, когда Семён Петрович успел известись ожиданием и усомниться в правдивости допотопных легенд, голос Макинтоша в эфире радостно объявил:
— Есть контакт.
— Пошла мазута! — Подтянувшийся к более удачливому напарнику Дятел глянул на экран своего детектора. — Рыжья там в натуре немерено!
— Шептун, озадачься, — повернулся Хомяков к невысокому тощему малыге. Тот, бывший рабочий- подрывник, уже успевший прикинуть геометрию шурфов и необходимое количество взрывчатки, молча принялся доставать из своего рюкзака аккумуляторный перфоратор «Бош».
У Шептуна нашлось трое подручных, и скоро алмазные сверла полезли в щели между каменными глыбами, державшимися в кладке только за счёт своего веса и точной подгонки поверхности.
Наконец Шептун поднял руку:
— Хорош...
И принялся закладывать в проделанные шурфы заряды с дистанционными взрывателями. Тщательно проверил проделанную работу и, скомандовав: «Атанда!» — вместе со всеми залёг в небольшой песчаной котловине неподалёку.
— Намордники не ушатайте! — предупредил Чекист. Налётчики дружно отвернулись от здания Лабиринта, а умелец-подрывник, сорвав фиксатор, щёлкнул тумблером. На небольшом пульте замигала красная лампочка.
— Атанда! — И палец нажал тугую кнопку.
Взрыва видно не было. И почти не было слышно. Упругая волна пронеслась над головами, прошелестела в листьях деревьев... В стене сокровищницы разверзлась дыра. Семён Петрович даже не стал ждать, пока она перестанет дымиться.
— Макинтош, понюхай воздуха.
Только тот исчез в недрах сокровищницы, как со стороны аллеи сфинксов, что вела к главному входу в Лабиринт, раздались громкие крики. С десяток воинов жреческого войска, каждый с горящим факелом в левой руке и с кхопеши — палашом из чёрной бронзы — в правой, устремились навстречу непрошеным гостям.
— Гвоздь, разберись, — тихо попросил Макарон.
Высокий, плотный бандюган, отяжелевший, но не растерявший сноровки мастер спорта по биатлону, неторопливо потянул из-за плеча старый, проверенный АКМ...
Шмалял он классно. Выставил переводчик на стрельбу одиночными — и из положения стоя, как когда-то на спортивном огневом рубеже, каждым выстрелом принялся укладывать по клиенту. Наградой ему был восторженный шёпот братвы:
— Во даёт жизнь.
В это время из отверстия в стене показался Макинтош:
— Сукой буду! Рыжья там за стеной — немерено!
— Лады, корефан, показывай. Макарон с Гвоздём, будьте на вассере... — И Семён Петрович первым шагнул через рваный край каменного провала.
Он оказался в небольшом, сплошь расписанном иероглифами зале, своды которого поддерживали невысокие колонны, покрытые рельефными изображениями в традиционном египетском стиле. Впрочем, мастерство древних зодчих бандитам было до фени...
Все их внимание было приковано к экрану детектора, показания которого однозначно говорили о наличии за восточной стеной зала больших количеств, прямо-таки масс драгметаллов. Хомяков поискал было глазами гранатомёт, но Шептун поднял руку:
— Не в жилу это, всю ховыру ушатать можно, «замазкой» брать надо...
Кого слушать, как не его? А он привычно вытащил из рюкзака что-то по виду напоминавшее толстую верёвку, прикинув на глаз, откромсал кусок нужной длины и, прилепив в виде кольца прямо поверх сине-бело-лилового настенного орнамента необычайной красоты, воткнул детонатор.
— Братва, отворачивай рыла...
По команде Шептуна все сгрудились в западной оконечности зала. Вновь щёлкнул тумблер, потом слегка дрогнул пол под ногами... И в восточной стене появился сквозной проход почти правильной формы.
— Макинтош, отвечай. — Хомяков указал подбородком на бандита, все ещё сжимавшего в руках металлодетектор, и едва тот исчез в проломе, как в рациях прозвучал его сдавленный от изумления голос:
— Кореша, тут такое...
Стоять! — Семён Петрович властно поднял руку, и бандиты, намеревавшиеся было устроить беспредел, замерли, а он скомандовал: — Чекист, со мной, — и в его сопровождении двинулся через пролом.
...Они стояли в середине большого квадратного зала, в котором хранились действительно сказочные богатства. Пещера Аладдина, клады Флинта и Моргана, сокровища инков, золото партии... Вдоль стен располагались бесчисленные глиняные бочки, ломившиеся от золотого песка, всевозможных перстней, серёг и подвесок, из слитков драгметаллов были возведены настоящие баррикады, а каменные сундуки в лучах фонарей переливались сиянием таких самоцветов, перед которыми спасовали бы все определители минералов.
— Ну-ка, отдай визит... — Никогда не терявший чувства реальности Хомяков поманил Макинтоша и, сразу врубившись, что тот успел заныкать горстку сверкальцев, без промедления выдал ему ума: — Воткни, где оно торчало, рвань дохлая, у своих, падла, крысятничаешь... — После чего, пинком под зад вышибив нерадивого подчинённого через проход в стене, скомандовал: — Братва, шевелись.
Вот и настала вожделенная пора набивать рюкзаки бесценными сокровищами... Когда все затарились под завязку и приготовились отчаливать, снаружи раздались автоматные очереди, и голос Макарона принёс тревожную весть:
— Папа, Гвоздю настала хана, пора болты рвать...
— Отлезаем! — Хомяков, точно капитан тонущего корабля, последним покинул сокровищницу — и, не удержавшись, швырнул туда на прощание гранату Ф-1, просто чтоб помнили.
Начавшаяся было около наружной стены Лабиринта пальба затихла быстро. Подтянувшееся бандитское подкрепление быстро разделалось с небольшим отрядом египетских лучников, выступивших на защиту своего национального достояния. Правда, «сухого счета» не получилось. Семён Петрович с неудовольствием осмотрел побоище и склонился над Гвоздём.
Длинная, хорошо оперённая стрела с бронзовым наконечником вонзилась биатлонисту прямо в
