бледнолицый молодой человек с маленькими поросячьими глазками, спрятанными за толстыми очками в роговой оправе, покорил девушку своими богатыми познаниями в различных областях.
Назвать роман с Боне всепоглощающей страстью было бы большой ошибкой, молодых людей связывали лишь общие темы для разговоров. Все попытки танцовщицы сделать их отношения с Боне более близкими оканчивались неудачей: писатель постоянно отказывался от приглашений посетить дом Айседоры. И лишь однажды, поддавшись на уговоры, Андрэ побывал у нее.
К визиту писателя танцовщица готовилась очень тщательно: отправила из дома родных, расставила по комнатам цветы, поставила на стол бутылку шампанского и два фужера, облачилась в прозрачную тунику и вплела в волосы алую розу.
Как только Боне переступил порог дома, Айседора начала свой восхитительный танец. В воздушной тунике, с босыми ногами и цветком в волосах она напоминала сошедшую с небес богиню или прекрасную лесную нимфу. Ее танец был способен пробудить желание в любом мужчине, но только не в Боне… Как только Айседора завершила свое выступление, он быстро покинул дом, заставив ее, обескураженную, поверить слухам о его нетрадиционной сексуальной ориентации.
Разочарованию знаменитой танцовщицы не было предела. Тем более что накануне Айседора прогнала талантливого скульптора Родена, которого демонстрация этого же танца привела в состояние экстаза. Как вспоминала позже Дункан, «его руки заскользили по моей шее, груди, по бедрам, по обнаженным коленям… Он начал мять мое тело, словно оно было из глины. Он излучал жар, опалявший и разжигавший меня. Меня охватило желание покориться ему всем существом. Но… остановил испуг. Как жаль!».
И все же Дункан называла отношения, подобные роману с писателем Боне, любовью. В автобиографической книге «Моя жизнь», изданной в Москве в 1950 году, она отмечала: «Я всегда жила больше рассудком, но многочисленные любовные приключения, руководимые рассудком, мне совершенно так же дороги, как и сердечные».
В начале 1910-х годов Айседора получила приглашение посетить с концертами Россию. К тому времени она уже имела мировое признание как величайшая танцовщица планеты.
Дункан не нуждалась в услугах хореографа, она сама придумывала номера и исполняла их, импровизируя по ходу действия. Ее танцы стали новым словом в искусстве: зрители, впервые наблюдавшие подобное нарушение классических канонов танца, уходили с концертов Дункан ошеломленными. Гипнотическим действием обладало все: и музыка величайших композиторов мира, и восхитительная пластика исполнительницы, и ее необычный костюм – прозрачная туника, больше подчеркивавшая прелести танцовщицы, нежели скрывавшая их.
И вот Айседора оказалась в России. Здесь, как и повсюду, ее ждал громкий успех, за которым следовали восторженные отзывы в газетах, цветы от многочисленных поклонников и, конечно же, новые знакомства.
Среди почитателей таланта знаменитой танцовщицы оказался и К. С. Станиславский. Обаятельный мужчина сразу же понравился Айседоре, и она направила на него все свои чары. Как-то раз, зайдя после выступления танцовщицы в ее гримерную, Станиславский был встречен страстным поцелуем. Ответный поцелуй побудил танцовщицу к более активным действиям, но ее инициатива не встретила поддержки. Оторопевшего от подобной вольности режиссера волновал лишь один вопрос, и он задал его Айседоре: «Что мы станем делать с нашим ребенком?».
Наивная серьезность Станиславского рассмешила танцовщицу и одновременно рассердила, но не заставила прекратить атак на «мужчину мечты». Станиславский же после случившегося больше не решался заходить к Айседоре после выступлений.
И тем не менее ребенок, рождение которого для знаменитой танцовщицы российский режиссер считал нежелательным, появился на свет. Его отцом стал знаменитый английский режиссер, теоретик театра Генри Эдуард Гордон Крэг. Айседора познакомилась с ним в Берлине, где Крэг работал в одном из театров. Выступление знаменитой танцовщицы произвело на англичанина такое впечатление, что он решил похитить ее и устроить небольшие каникулы.
Две недели счастливые любовники не покидали театральную студию Крэга. Позабыв о еде и питье, они наслаждались друг другом, постелью им стал черный, усыпанный лепестками искусственных роз пол студии.
Однако неожиданное исчезновение звезды мирового уровня, за которым последовал срыв многочисленных дорогостоящих концертов, поставило на ноги всю берлинскую полицию. Счастливая Айседора была обнаружена в объятиях любовника.
Но возобновленные концерты вскоре снова пришлось прервать. В газетах появились сообщения: «Мисс Айседора Дункан серьезно заболела воспалением миндалевидных желез». Но истинной причиной этой болезни стала беременность танцовщицы. Айседора очень радовалась рождению малыша, ее не смущали даже нападки окружающих, в один голос заявлявших: «У нее весьма смутные представления о морали!».
Привыкшая к свободе танцовщица не желала связывать себя узами брака с отцом ребенка, тем более что в ее жизни появился состоятельный коллекционер старинных табакерок, красавец Пим. С ним Айседора отправилась в очередное турне по России.
Однако по возвращении в Париж красавцу, проявлявшему заботу лишь о своих костюмах и галстуках, была дана отставка. Вскоре вакантное место занял высокий бородатый блондин, привлекший Айседору не столько своей приятной внешностью, сколько размерами кошелька.
Появление миллионера среди поклонников было очень кстати, поскольку материальное состояние Дункан оставляло желать лучшего: практически все зарабатываемые ею деньги уходили на содержание двух созданных в России танцевальных школ и организацию собственных концертов. Теперь же Айседора купалась в роскоши: прекрасная вилла на морском берегу, быстроходная яхта, сверкающие автомобили, драгоценности, путешествия и турне по городам и странам мира – все это было приобретено и организовано за счет влюбленного миллионера, который выполнял любые прихоти возлюбленной. Но самым главным подарком для танцовщицы стало рождение второго ребенка, названного Патриком.
Возвращение Айседоры на сцену явилось причиной разрыва отношений с состоятельным блондином, но танцовщица не могла долго быть одна, и вскоре у нее начался новый любовный роман, героем которого стал невзрачный пианист-аккомпаниатор.
Наверное, сама судьба бросила Дункан в объятия этого мужчины, один внешний вид которого ранее вызывал у нее отвращение. Отношение к нему изменилось после совместной поездки в автомобиле, когда во время резкого поворота Айседора оказалась рядом с ненавистным музыкантом.
«Я внезапно ощутила, как все мое существо запылало, будто ворох зажженной соломы, – вспоминала она позже. – Всю дорогу я не сводила с него взгляда в состоянии, близком к исступлению. Когда мы вошли в подъезд, он взял меня за руку итихонько увлек за ширмы в бальном зале. Неистовая неприязнь породила такую же неистовую любовь».
Но Айседора не была способна на длительную связь с мужчиной. Через несколько месяцев она рассталась с пианистом и начала роман с известным итальянским поэтом Габриеле д’Аннунцио, одновременно встречаясь с другим поэтом, Анри Батайлем. Периодически возобновлялись отношения и с богачом- коллекционером Пимом. Возможно, именно он стал отцом третьего ребенка Айседоры, а быть может, малыш появился на свет в результате быстротечного курортного романа танцовщицы с молодым итальянским скульптором. Дункан предпочитала не распространяться на этот счет, тем более что малыш умер вскоре после рождения. Погибли в автокатастрофе и двое старших детей Айседоры. Наверное, поэтому безутешная мать обратила всю свою нерастраченную нежность и любовь на Сергея Есенина, который был младше ее на 18 лет.
Знаменитая американская танцовщица и не менее известный русский поэт встретились в мастерской одного из московских художников в конце 1921 года. Дункан, приглашенная наркомом просвещения Луначарским, тогда гастролировала по России. Величественная, облаченная в красный хитон и меховое манто, женщина с волосами цвета светлой бронзы и гордой осанкой произвела на Есенина сильное впечатление. Он долго не решался заговорить с ней, стесняясь того, что не знает никаких других языков, кроме русского. И Айседора, владевшая, помимо английского, еще и немецким, и французским, но только не русским, первой начала завоевывать понравившегося ей симпатичного молодого человека.
Стоит отметить, что услугами переводчика танцовщица и поэт пользовались только в начале знакомства, в дальнейшем им было достаточно лишь взглядов и жестов, чтобы понять друг друга. Это бессловесное общение очень удивляло их общих знакомых и друзей. А Сергей и Айседора были по-настоящему влюблены друг в друга. Правда, танцовщицу несколько смущала большая разница в возрасте, чего, кажется, не замечал поэт. Вскоре после знакомства Есенин сделал Дункан предложение, и она дала свое согласие. Но прежде чем пойти с любимым в загс, Айседора попросила его исправить дату ее рождения в паспорте. В результате красивая, стройная танцовщица в один момент помолодела на 7 лет.
Женились любовники дважды: первый раз в России, второй за границей, куда молодожены уехали после завершения российских гастролей танцовщицы. Опасаясь дурного влияния посторонних людей, Айседора ни на шаг не отпускала от себя супруга. Но однажды в Берлине ему все-таки удалось скрыться от бдительного ока жены и загулять с приятелем в одном из частных пансионов. Четыре дня разгневанная Айседора искала благоверного, и ее поиски увенчались успехом. Она устроила в пансионе настоящий погром, после чего привезла поэта домой, причем в одной лишь пижаме. Позже, когда супруги возвратились в Москву, Есенин неоднократно предпринимал попытки ускользнуть от своего цербера. И все же поэт и танцовщица любили друг друга, любили страстно, вызывая зависть клеветников и недоброжелателей. Но сколько странностей было в их чувствах! Например, Есенин в откровенных разговорах с близкими друзьями зло сетовал: «Пристала. Липнет, как патока!», а затем мягче добавлял: «А знаешь, она баба добрая. Чудная только какая-то. Не пойму ее».
Айседора щедро одаривала супруга. Однажды, узнав, что Есенин давно мечтал о золотых часах, она преподнесла ему этот дорогой подарок. Сергей радовался, как дитя, а в разгар одной из ссор с силой ударил подарок об пол и спокойно наблюдал, как жена поднимает выпавшую из крышки часов фотокарточку. Любивший шумные застолья поэт нередко заставлял Айседору пить вместе с ним водку. Если же она сопротивлялась, он нецензурно бранился и даже пускал в ход кулаки. Очевидцы рассказывали о скандале, устроенном Есениным в парижском отеле, где Айседора давала концерт для представителей высшего общества. Напившись до потери сознания, Сергей так разбушевался, что супруге даже пришлось вызвать полицию. В результате этого инцидента поэт три дня провел в доме для умалишенных, а возвратившись оттуда, по-другому взглянул на жену. Она уже не казалась ему красавицей: отяжелевшая, с красным, покрытым сетью тонких морщинок лицом и угасшим взором, это была не его Айседора. И даже ее выступления не оказывали на некогда влюбленного поэта возбуждающего действия.
Айседора все чаще болела. По рекомендации врачей она уехала на курорт в Кисловодск, а Сергей остался за границей. Поэт наслаждался своей свободой, с ироничной улыбкой принимал упреки приятелей в женитьбе по расчету и с горечью писал друзьям: «Изидора – прекраснейшая женщина, но врет не хуже Ваньки. Все ее банки и замки, о которых она нам пела в России, – вздор. Сидим без копеечки…»
В 1924 году они расстались: Сергей возвратился в Россию, а Айседора – в Париж. До последних дней жизни Дункан хранила в своем сердце трепетное отношение к бывшему мужу, заменившему ей сына, и горько оплакивала его смерть. В интервью одной из парижских газет, данном после мнимого самоубийства поэта, она отмечала: «Между мной и Есениным никогда не было ссор. Я оплакиваю его смерть с болью и отчаянием».
Дункан пережила Есенина всего лишь на два года. Осенью 1927 года она погибла в результате несчастного случая: конец длинного пурпурного шарфа с лазоревыми цветами и золотой птицей, которым была обмотана шея танцовщицы, попал в колесо, намотался на него и задушил женщину. Ее тело было выброшено из мчащегося автомобиля, который несколько километров волочил его по шоссе…
