себе под нос. Можно было подумать, что его конь вообще бредёт сам по себе, но нет – руки главаря то и дело натягивали узду, направляя скакуна то чуть вправо, то чуть влево. Разбойники словно двигались по некоему незримому, видимому только их предводителю следу.
Наверное, летом здесь вообще можно передвигаться только ночью.
Очень скоро Фесс сбросил тяжёлый плащ, распахнул куртку. Пустыня дохнула жаром, в лица потянуло сухим жёстким ветром, гребни дюн закурились.
Захотелось пить. Фесс украдкой оглянулся – скамары ехали молча, лица людей сделались жёсткими и непроницаемыми, многие натянули маски.
Цепочку следов быстро заметал ветер. Фесс поразился, насколько скоро исчезали оставленные сотнями копыт вмятины, миг – и обратной тропы как не бывало. Скамаров вело сейчас только чутьё их вожака, хотя наверняка не он один в отряде умел находить пути в салладорском безводье.
Шли часы. Ничто не менялось вокруг, отряд спускался с одной песчаной волны, взбирался на другую, ничем не отличающуюся от предыдущей. Фесс усилием воли отгонял мысли о воде, разбойники даже не притрагивались к бурдюкам и флягам.
Когда солнце наконец закатилось, измученные кони остановились сами собой. Но вожак не зря гнал всех так долго – в неприметной ложбине между барханами они увидели сложенный из жёлтого, в цвет песка, кирпича небольшой колодец с отводным лотком-жёлобом.
Скамары разразились радостными криками.
Главарь спешился, откинул крышку. В сухом углублении Фесс увидел изогнутую подобно луку деревянную рукоять. Сразу трое разбойников навалились на неё, качнули несколько раз вверх-вниз – и в жёлоб хлынула вода. Первыми к ней пустили коней – и только после этого напились люди.
Вожак скамаров подошёл к жёлобу последним. Блюдя честь, не торопился и Фесс.
– Вот так и ходим, чародей, – утерев губы, сказал разбойник. – Здесь никакие карты не помогут. Колодцы словно какое-то волшебство всякий раз с одного места на другое перетаскивает. Тут-то, возле границы, ещё ничего – а как вглубь пойдём, так, бывает, по три дня воды не видим. Водит сила неведомая, кружит, а к колодцу не пускает. Для того бурдюки и везём…
– Долго ли нам… до места? – Фесс очень старался, чтобы голос звучал бы не постыдно-хрипло от неутолённой жажды. Но пить он должен последним, и притом как бы нехотя, по обязанности.
– Не волнуйся, маг, скоро будем, – хмыкнул в ответ разбойник. – Как скоро – не знаю; понимай, я не глазами лиги считаю. Когда будем, тогда и будем. Может, день, может, два. Или все три. Доберёмся, не сомневайся. Мы свою шкуру тоже на кон ставим. А ты своё обещание помни, волшебник! Сейчас – это так, лёгкая прогулка, считай…
Фесс коротко кивнул.
– Слово своё сдержу, – немногословно ответил он. – Выручим эльфиек – пойдём к твоим могильникам, или что там на самом деле…
– Могильникам… – усмехнулся вожак. – Это не кладбище, господин маг, это хуже. Но, – глаза разбойника алчно сверкнули, – и золота там куда больше.
– Так что же это? – потерял терпение Фесс.
– Не знаю, если честно, сударь маг, – понизив голос, нехотя признался разбойник. – Могильники там есть, но не простые. Людей не зарывали, не сжигали, а это, как его, мими… муми…
– Мумифицировали, – подсказал некромант.
– Ну да. Миму… тьфу, пропасть, неважно, ты понял меня, маг. Храм там был, в честь богов забытых поставленный. И ещё что-то, развалины какие-то, где, говорят, главное волшебство-то и кроется.
– А откуда ты узнал всё это? – спросил Фесс. – Про могильники, про храм… про всё? Может, это только сказки?
– Сказки… – фыркнул главарь. – Мой дед это своими глазами видел. Был он там. Насилу ноги унёс. Правда, в уме повредился старик после этого. Но чертежи землеходные нам оставил. Ещё до того. Выпытал, понимаешь, у какого-то салладорского чародея-недоучки, которому очень жить хотелось. Два раза ходил. Один раз дошёл, но внутрь не сунулся – почему, не знаю. Привёз золота – говорит, прямо на земле валялось, на границе могильников. Вернулся домой, собрал людей, пошли второй раз. Ну и… вернулись двое. Один – мой дед.
– А второй?
– А второй на следующий день копыта отбросил, словно кляча худая. А ведь ни царапины на нём не было! Отец мой говорил – от страха помер, – презрительно бросил главарь. – А отец всё сохранил и мне завещал – не быть живым, но тот могильник пощупать. Потому как храбрее деда моего никого не было, от моря и до гор. Никогда он не отступил бы перед чем-то… чем-то…
– Земным?
– Ну да. Тем, что по земле ходит. А вот с теми, кто под землёй… – Главарь вновь понизил голос, теперь до едва различимого шёпота: – Для того-то ты нам и нужен, господин маг. Наслышаны мы про твоё искусство, и в нашем углу дальнем наслышаны…
Фесс пожал плечами. Сказать по правде, предстоящий поход к салладорскому городу мёртвых его нимало не заботил. А вот загадочный «камень» – заботил, и даже очень. Он сильно подозревал, что, похоже, в Салладоре тоже втихую начали пробавляться некромантией. И, естественно, пошли по самому простому пути – жертвы. Эльфийки – тоже понятно: неподвластное времени существо, расставаясь с жизнью, должно испытывать поистине невероятные страдания, отдавая огромные силы, какие не обретёшь, пустив под нож и сотни людей.
Вопрос только в том, зачем салладорским магам потребовалось встать на этот скользкий путь.
Но что значит «звёзды благоприятствуют»? Это означает, что салладорские маги добиваются какого-то разового результата, для достижения которого требуется определённое сочетание целестиальных тел. «Глупец!» – обругал себя Фесс и, недолго думая, полез за астролябией. Конечно, он не знал, за чем именно охотятся неведомые покупатели эльфиек, но предположить, хотя бы предположить…
Он долго всматривался в начищенный до блеска бронзовый круг. Созвездия слагались в различные сочетания, и ни одно нельзя было толковать однозначно. Верно, время выбрано удачно. Магия крови сочетается со многими комбинациями звёзд. Можно наложить проклятие на обширные земли, поразив их, например, бесплодием. Можно, напротив, пробудить к жизни массы саранчи, каких никогда не видел свет и которые никогда не появятся естественным путём. Можно сделать многое – знать бы только что…
…Отдыхали они примерно полночи. Вокруг ещё царила глубокая тьма, а вожак скамаров уже повёл свой отряд дальше. Всадники двигались бесшумно, держа наготове оружие, – не требовалось обладать никакими магическими способностями, чтобы уловить копящийся вокруг гнев пустыни – или же её обитателей. Невидимые глаза, налитые злобой, пялились в спины скамарам, и Фесс яснее ясного понимал, что пройти всю дорогу без боя, как по ровному, им не удастся.
Поднялась заря. И с каждым часом всё сильнее начал давить гнёт жары; не дожидаясь полудня, главарь скомандовал привал. Им повезло – вожак вывел отряд к новому колодцу. В отличие от первого тут даже имелись навесы, в тени которых можно было укрыться от палящего солнца.
– И самое смешное, что это даже нет смысла наносить на карту, – ругнулся вожак, пнув сапогом желтоватый камень кладки. – Всё равно в другой раз его тут не окажется…
– А как же колодцы на том свитке, что ты мне показывал? – спросил Фесс.
– Вот и я теряюсь в догадках – как же они? – согласился скамар. – Самое простое объяснение: тот, кто это писал, может как-то эти колодцы на одном месте находиться заставить и кому надо истинную карту послать.
– А мы ей воспользоваться почему не можем?
– Не дошли ещё. Скоро сможем, заодно и проверим, как это на самом деле…
И точно – вечером, когда спала жара, вожак скамаров уселся перед колодцем, положив карту себе плашмя на ладони. Глаза скамара закрылись, губы слабо шевелились. Ладони медленно двигались, словно он картой пытался поймать падающие с неба редкие невидимые капли.
Фесс с интересом наблюдал за разбойником – несомненно, тот был наделён магическим даром, и, судя по всему, немалым. Скорее всего стихия Воды… потому что иначе как бы он смог находить в сухих песках блуждающие заколдованные колодцы?
Наконец скамар поднял веки. Губы растянулись в довольной ухмылке.
– Отлично, господин мой маг, отлично, ребята! Этот колодец – крайний, вот тут, уже на свитке. Ещё ночь и ещё день – и мы на месте. Перехватим голубков наших – и дальше, туда, ради чего мы сюда явились!
Разбойники ответили своему главарю дружным одобрительным ворчанием. Пёструю, разномастную толпу тем не менее сковывала железная дисциплина, что сделала бы честь лучшим корпусам старой Эбинской Империи времён её давно минувшего расцвета. Никто не рвался к воде, отталкивая других, никто не прятался за чужие спины, не старался переложить на соседа назначенное тебе дело. Скамары, собственно говоря, были настоящей армией, армией, с которой не стоило связываться без крайней нужды.
Теперь дорога стала легче. Главарь то и дело заглядывал в карту, смотрел на небо, на яркие, крупные звёзды, отряд брал то чуть правее, то чуть левее, словно удерживаясь на незримой нити курса.
– К полудню будем на месте… будем надеяться, днём караван не покажется. Терпеть не могу по такой жаре драться. – Главарь свернул свиток, сунул его в тубус. – Больше он нам не нужен, и так дойдём.
…Он оказался прав. Ночь миновала, отряд шёл от одного колодца к другому, сгустившимся тут, словно муравьи вокруг своей кучи. Бурдюки были полны, разбойники довольно ухмылялись, явно скучая и ожидая драки. Здесь собрались отчаянные сорвиголовы, которым не по сердцу было сидеть сиднем на расчищенных от леса безопасных делянках, тяжким трудом вырывая у земли скудное пропитание. Поход без драки не поход – чем тогда похвалиться по возвращении?
Последний лагерь они разбили совсем уже рядом с Камнем. Фесс, главарь скамаров и полдюжины самых лихих рубак отправились на разведку.
Похоже, они успели. Разбойник тщательно осмотрел песчаные склоны, после чего заявил, что за последние три или даже четыре дня тут точно никого не было. Фесс молча удивился про себя – на песке не осталось никаких следов, однако он помнил, как быстро пустыня растворяет оставшиеся отпечатки копыт.
Но скамар не сомневался ни на йоту.
– Не проходили. Голову ставлю.
Всадники миновали последний песчаный гребень. Остановились. Вожак и остальные разом, как по команде, воззрились на Фесса.
Настал твой черед, некромант. Тебя привели к месту. Делай своё дело.
Кэр Лаэда осторожно тронул коня. Вниз, вниз, сухо шуршит песок, словно тысячи гремучих змей. Некромант смотрит вперёд – на ничем не примечательный скалистый холм, если быть точным, просто красноватую скалу, выставившую из-под песчаной шкуры округлую вершину. Она была вовсе не высока и не
