глубже – Клара взывала к глубинным силам этого мира, силам, что спали, быть может, с самого рождения мира Мельина.
Никогда не следует обращаться к Хранителям без крайней на то надобности. Разбуженные слепые силы обрушатся на ни в чём не повинных смертных – ураганами, землетрясениями, засухами, штормами и иными бедствиями, среди коих моровое поветрие окажется ещё далеко не самым страшным. И долго, очень долго потом самые лучшие маги несчастного мира будут пытаться подобрать заклинания, дабы умилостивить и утихомирить Хранителей.
Что они такое, эти Хранители, Клара не знала. В каждом мире они были свои. Разумеется, они не имели ничего общего с людьми, многие зачастую лишены были даже тела. Их сон – бытие мира, его спокойствие и безопасность. Разбуди их, достучись до их сознания – и беды не заставят себя ждать.
Вызов Хранителей был из числа потайных, далеко не общеупотребительных заклятий, сохранённых в арсенале Гильдии боевых магов с незапамятных времён, когда сражения, в которых принимали участие члены Гильдии, отличались куда большими и ожесточением, и кровопролитностью.
Трещины разом и углублялись, и суживались – тончайшие разрезы на теле мира, почти как от лекарского скальпеля. Тьма кипела в них, Тьма смотрела вверх тысячами глаз, сейчас пока ещё закрытых, скованных вековечной дремотой. Хранители, древние духи первозданных стихий, вдохнувшие жизнь в мёртвые камни и воды Мельина, медленно откликались на зов чужедальней волшебницы. Не могли не откликнуться – уж слишком могущественно было заклинание, сплетённое в те времена, когда не существовало ещё никакой Долины, когда не наступило ещё время не то что Спасителя или так называемых
И заклятье сохранилось, заботливо записанное, перенесённое на серебро и пергамент, прожило невероятные бездны лет – с тем чтобы оказаться в один прекрасный день пущенным в ход боевой волшебницей по имени Клара Хюммель.
Райна коротко вскрикнула, указывая остриём меча на вынырнувшие из недальнего леса какие-то фигурки, встрепенулись, готовясь к отпору, Кицум и Тави, но Клара не обратила на это уже никакого внимания. Поток тёмной силы захватил её, повлек за собой от одного водоворота к другому. Сменяя друг друга, вспыхивали и гасли какие-то отрывочные картины, сошедшиеся в смертельном бою легионы, закованные в броню до самых глаз; вихри лёгких стрел, горящие леса и рушащиеся вниз пламенными водопадами вершин исполинских деревьев лёгкие ажурные домики; унылые колонны пленных, угоняемых куда-то к горизонту; все жуткие, кровавые и страшные призраки войны, безжалостной и беспощадной, в один миг встали перед внутренним взором Клары Хюммель.
Она догадывалась, конечно же, что видит часть бесконечной памяти древних Хранителей, ту часть, что связана с Алмазным и Деревянным Мечами.
В другое время Клару наверняка заинтересовала бы история создания этих Мечей, ей захотелось бы проследить их путь через века сражений на просторах Мельинской Империи – но, конечно, не сейчас.
А самое главное – Хранители в бесконечном своём сне тем не менее запомнили и последний бой чудовищных Мечей, и их последующую дорогу – то, что Клара тщетно отыскивала иными, менее сильнодействующими средствами.
Небо раскрывалось перед ней, но не привычными просторами Межреальности, где маг Долины почитай что дома, – нет, чем-то совершенно иным, какой-то пугающей изнанкой Астрала, чего Клара никогда ещё не видела; она даже подозревать не могла, что же это такое и почему никто в Долине ничего об этом не знал.
Не зловещая чернота жутких бездн – видала Клара всяческие бездны; не беспредельность окраин Межреальности, где уже чувствуется близость Великого Хаоса, о котором лучше даже и не думать, чтобы не сойти с ума; нечто непредставимое даже для боевого мага, нечто, лежащее над Реальностью и Межреальностью, которая, если вдуматься, тоже не более чем одна из граней всё той же Реальности, – это был совершенно иной, свой, особый мир, не мир даже, не пространство – нечто, не имевшее названий и определений на языке магов Долины, встречавших, казалось бы, все мыслимые и немыслимые диковины.
Клара чувствовала только одно понятие, с натяжкой, но всё-таки ассоциируемое с открывшимся ей видением. Дорога. Дорога, не имеющая ни конца, ни начала, огибающая все до единого миры Упорядоченного, нигде не пересекающаяся с путями Межреальности, Тёмная Дорога, которой идут не смертные, не бессмертные, не маги и даже не боги – это дорога чистых сил, могучих и лишённых сознания, первозданных духов, свершающих свою великую работу с самого первого мига, когда остров Упорядоченного возник среди великого океана Хаоса.
Конечно, ничего больше Клара сказать не могла. Потрясённая открывшейся ей картиной, мало что не раздавленная обрушившейся на неё лавиной совершенно новых, неведомых ранее чувств и ощущений, она тем не менее твёрдо помнила, зачем пришла сюда и пробудила от сна дремлющие силы Мельина.
Мечи. Алмазный и Деревянный. Драгнир и Иммельсторн. Сотворённые неведомо какой прихотью судьбы в ничем не примечательном мире, одном из сотен мириадов миров, разбросанных среди связующих вод Межреальности, вырвавшиеся из тесной клетки и устремившиеся к тому, что, как видно, и было предопределено им судьбой – стирать с лица земли армии и города, обращать в ничто могучие Империи и воздвигать на их развалинах новые государства. Непредставимая для воображения Клары мощь вырвала Мечи из их колыбели, открыв им истинно
Эти Силы, эти Духи, что проходили раскрывшейся перед Кларой Дорогой, никак не могли назваться «добрыми». Как, впрочем, и «злыми», но всё-таки последнее определение подошло бы им больше, особенно с точки зрения простых смертных, чьи дома могли распасться прахом от малейшего дуновения этих Сил. Слепая мощь зачастую бывает недоброй одним только фактом своего существования, тем более когда лишена сознания. Или же наделена им, но сознание это не имеет ничего общего с человеческим.
Клара перестала чувствовать собственное тело, ей казалось – она растворяется, распадается, её затягивает раскрывшаяся не то воронка, не то водоворот, она проваливалась в небо, ещё мгновение, и она тоже вступит на этот тёмный путь, и тогда, тогда, тогда…
И посреди всего этого буйства неведомых, заповедных сил странным и чётким казался ясный, хорошо видимый след Мечей – которые как будто ухитрились и здесь оставить длинную, незаживающую рану.
…Обратно на землю её швырнул удар, который, как показалось ей тогда, напрочь снёс бы ворота средней величины замка. Взор заволокло красным, однако даже сквозь боль Клара видела ждущую, хищно распахнутую пасть небес, за которой начиналась Тёмная Дорога.
Над ней склонялось лицо валькирии, в левой руке Райна сжимала окровавленный платок – платок Клары с её же собственной кровью. Предосторожность оказалась нелишней, иначе волшебницу просто утащило бы за собой неосторожно наброшенное заклинание, так неожиданно открывшее Кларе
Клара с трудом приходила в себя. Помогло и незатейливое средство Кицума – клоун-шпион попросту сгреб горсть снега, принявшись растирать Хюммель виски, лоб и щёки.
– Счас, счас оклемается, – бормотал он, вовсю работая руками.
И точно – Клара очнулась, огляделась вокруг ещё совершенно чумовым взглядом – всё спокойно, никого и ничего, появившиеся было на краю леса фигурки исчезли, на всём смертном поле – только они четверо.
– Вы стали
– Да… не напрасно… – эхом отозвалась чародейка. – Так ты что, ничего не видела?..
Валькирия энергично покачала головой:
– Никак нет, кирия. Ничего и никого. Высыпали было из леса эти мозгляки… может, Дальние, а может, просто их наймиты с их артефактами, которые я ещё с послеборгильдовых[1] лет помню…
Тави и Кицум недоумённо уставились на воительницу – имя Боргильдовой Битвы им ничего не говорило, но Райна, само собой, в разъяснения пускаться не стала.
– Ладно, нет у нас на них времени, – всё ещё с трудом проговорила Клара. – Короче… короче, мне удалось. Я видела след Мечей.
От изумлённых и восторженных восклицаний не удержался никто, даже невозмутимая валькирия. Клара подняла руку, останавливая спутников.
– Да, я их нашла… вернее, заметила начало их пути. Только… нам надо убираться отсюда как можно скорее, я… я воспользовалась кое-чем, что не слишком понравится здешним обитателям, и… и я должна сказать, что дорога перед нами тоже не из приятных…
– Видали мы всех и всяческих чудищ, во всех видах видали, – гордо вскинула подбородок Тави.
– Нет… кабы чудовища… я бы так не говорила. Чудовища дело привычное, сколько мы их уже перебили и, глядишь, ещё немало перебьём… здесь другое… нет, пока объяснить не могу, у меня просто есть только два слова… они мало что объясняют, потому что на разных языках они и то имеют совершенно различные значения… это слова «Тёмная Дорога», и путь наш по ней будет воистину тёмен, ибо я даже представить себе не могу, что нас будет там ожидать…
– Эх, эх, госпожа милостивая, – вздохнул Кицум. – Что ж тут делать-то, раз надо – значит, надо, у нас в Серой Лиге так было – приказ получил, и сразу исполнять начинай, потому как если задумаешься, а можно ли его, приказ этот, значит, и вовсе исполнить – точно тебе конец настанет…
– Золотые слова, – поддержала клоуна Тави. – Веди нас, госпожа Клара, а уж мы постараемся не подкачать!
Клара молча кивнула. Она чувствовала, что им и в самом деле пора. Гнев разбуженных Хранителей скоро, очень скоро обрушится на этот кусок земли, и горе тем, кого слепая ярость древних сил застанет в этом, ныне, присно и во веки веков проклятом месте!
Сила Клариной пентаграммы иссякала, и – мало кому захочется начинать дорогу на гребне бешеной, сметающей всё на своём пути волны.
– Добро пожаловать… за небо, – попыталась пошутить чародейка. Трое её спутников ответили мрачноватыми улыбками.
Вихрь подхватил замершую четвёрку, и им показалось, что их стремительно тащит вверх – хотя на самом деле они оставались недвижимы, выпадая из мира Мельина, продолжавшего свой вечный полёт в пределах Упорядоченного; магия раскалывала надтреснутое небо, и вот настал миг, когда отряд Клары Хюммель в полном своём составе вступил на Тёмную Дорогу.
В Межреальности маги, рождённые в Долине или же заполучившие там силу, могли ходить, что называется, как по ровному, почти
