В каждом из убийств/самоубийств идентификация обожженного тела убийцы осуществлялась по татуировкам, драгоценностям, старым шрамам в атлантском случае — но прежде всего по зубным картам. В трех случаях — Фрирс/Хансен (Чикаго), Мерчисон/Кэйбл (Атланта), Уайттекер/Сешн (Олбани) — оказывалось, что дантист убийцы живет в Кливленде.
— Говард К. Конвей, — сказал Курц.
Глаза Арлены ярко блестели.
— А вы видели подписи дантистов в других делах?
Настала очередь Курца кивнуть. Различные имена. Но все из Кливленда. И почерк тот же самый.
— Может быть, наш доктор Конвей просто лечит зубы всем психопатам страны. Возможно, он был дантистом и Теда Банди.
— Угу. — Арлена погасила сигарету и подошла к столу Курца. — А как насчет других примет, по которым проводилось опознание? Татуировка в случае убийства Хансенов. Шрам в случае Уайттекера.
— Я предполагаю, что Хансен сначала находит себе замену для пожара — какого-нибудь бродягу, или мужчину-проститутку, или кого-нибудь еще, кто подвернется под руку, убивает его, сохраняет труп, а потом делает себе соответствующее украшение. Если у трупа есть татуировка, он рисует себе такую же и демонстрирует всем и каждому. Какая разница. Ведь это всего лишь на несколько месяцев.
— Иисус!
— Мне потребуются его теперешние... — начал Курц.
Она вручила ему визитную карточку со служебным адресом доктора Говарда К. Конвея.
— Я позвонила туда утром и попыталась договориться о приеме, но оказалось, что доктор Конвей почти полностью отошел от дел и не принимает новых пациентов. К телефону подошел какой-то человек помоложе и шуганул меня. Я обнаружила упоминания о докторе Конвее, относящиеся к самому началу пятидесятых, так что этот тип должен быть древним стариком.
Курц смотрел на фотографии убитых девочек.
— Почему Хансен все эти годы оставлял Конвея в живых?
— Я думаю, лишь потому, что иметь с ним дело легче, чем каждый раз отыскивать нового дантиста. Плюс к тому зубные карты, вероятно, куда старше, чем тот образ, которым Хансен, как бы его ни звали в этот период, пользуется. Если бы у их убийцы имелась зубная карта, заведенная всего лишь несколько месяцев назад, это было бы очень странно, настолько странно, что наверняка заметили бы даже местные копы.
— А им не должно показаться странным, что кто-то, живущий в Хьюстоне, или Олбани, или Атланте, ездит лечить зубы в Кливленд?
Арлена пожала плечами:
— Все психи приезжают из Кливленда за год или два до убийств. Так что у местных полицейских нет никаких причин удивляться этому.
— Нет.
— И что вы собираетесь делать, Джо? — В голосе Арлены прозвучал сарказм, который ему очень редко приходилось слышать в те годы, когда он был частным детективом.
Он посмотрел на нее.
— Часто бываете здесь? — спросил Курц.
Анжелина Фарино Феррара лишь вздохнула. Сегодня они вдвоем занимались в атлетической комнате, а «мальчики» по другую сторону стекла вяло перебирали ногами на бегущих дорожках.
Курц и Арлена выбрали для своего офиса подвал видеомагазина, потому что помещение было дешевым и еще потому что из него имелось несколько выходов: черный ход в переулок, дверь на лестницу, ведущую наверх, в несуществующий более видеомагазин, и боковая дверь в заброшенный за непригодностью большой гараж. Торговцам наркотиками, занимавшим это место, пока наверху существовал магазин, очень нравилось иметь много выходов. Нравилась эта особенность помещения и Курцу. Когда он полчаса назад покидал офис, ему было совсем нетрудно это сделать.
«Харлей» покойного мужа Арлены стоял на нижнем этаже прямо за металлической дверью. Грег оставил шлем на руле и ключи в замке зажигания. Курц снял машину с упора, завел мотор, проехал по наклонным пандусам вверх на наземный этаж пустого гаража и выскользнул через массивное заграждение, которое соорудили, чтобы никто не вздумал заехать на машине с Маркет-стрит внутрь. Детектив Брубэйкер, возможно, все еще караулил переулок, а детектив Майерс — улицу, но за выездом из гаража на Маркет- стрит не следил никто. Стараясь как можно осторожнее ехать по заснеженным и обледенелым улицам, то и дело напоминая себе, что он не садился на мотоцикл лет пятнадцать, если не больше, Курц поехал в клуб здоровья.
В данный момент он упражнялся на тренажере для жима от груди с весом в двести фунтов. Он сделал двадцать три движения, когда Анжелина сказала:
— Вы рисуетесь.
— Совершенно верно.
— Уже можно остановиться.
— Благодарю вас. — Он опустил груз и оставил его в таком положении. Анжелина работала с пятнадцатифунтовыми гантелями. Бицепсы у нее были женственными, но вполне рельефными. Поблизости не было никого, кто мог бы их услышать.
— Когда вы в следующий раз завтракаете с Гонзагой на этой неделе?
— Завтра, во вторник. А потом еще раз в четверг. Вы принесли мои вещи?
— Нет. Расскажите мне, как все проходит, когда вы с «мальчиками» отправляетесь на этот ленч. — В зале неподалеку одна от другой висели две боксерских груши — большой тяжелый мешок и легкая груша на эластичных растяжках. Курц надел перчатки и принялся колошматить тяжелый мешок.
Анжелина положила гантели и подошла к скамье, чтобы сделать несколько отжиманий.
— Автомобиль доставляет нас на Гранд-Айленд...
— Ваш автомобиль или Гонзаги?
— Его.
— Сколько там еще людей, кроме водителя?
— Один. Азиат, прирожденный и очень квалифицированный убийца по имени Мики Ки. Но водитель тоже вооружен.
— Что вы можете рассказать мне об этом Ки?
— Он из Южной Кореи. Прошел подготовку в их специальных силах — нечто вроде «зеленых беретов», скрещенных со Смершем. Я думаю, что он получил большой практический опыт, убивая агентов, засланных из Северной Кореи, людей, неугодных режиму, и тому подобное. На сегодня он, вероятно, самый квалифицированный убийца во всем штате Нью-Йорк.
— Когда вы едете на ленч, они заезжают за вами в вашу башню на побережье?
— Да.
— Вас обыскивают перед отъездом?
— Нет. У «мальчиков» оружие отбирают в проходной. Затем нас везут дальше. На входе в главный дом стоит металлодетектор — он спрятан, но он есть, — а затем меня в особой комнате обыскивает женщина, и лишь потом меня допускают к Эмилио. Я полагаю, они боятся, что я проникну к нему со шляпной булавкой или чем-нибудь еще в этом роде.
— Шляпной булавкой... — повторил Курц. — А вы старше, чем кажетесь на вид.
Анжелина как будто не услышала его слов.
— 'Мальчики' сидят на диване в вестибюле, и жлобы Гонзаги следят за ними. А когда мы уезжаем, «мальчикам» возвращают оружие.
— Хорошо, — сказал Курц. Он сосредоточился и несколько минут яростно лупцевал мешок. Когда он опустил руки, Анжелина протянула ему полотенце и бутылку с водой.
— У вас был такой вид, будто вы всерьез вознамерились разделаться с мешком, — сказала она.
Курц отхлебнул из бутылки и вытер пот с век.
— Завтра я поеду вместе с вами к Гонзаге.
Губы Анжелины Фарино Феррара побелели.
