И тут в кабинете командующего открылась дверь и без стука, без доклада, без единого слова вообще вошел, как к себе домой — кто бы вы думали?
Правильно, наш общий друг Эльф.
2
А стол-то нам накрыли неслабый. Не иначе доставляли все из лучшего ярославского ресторана. Или в части был свой повар высшей квалификации. А продукты, в конце концов, включая деликатесы, можно привозить хоть из Москвы, хоть из Парижа. Кстати, о Париже. Помимо вина и водки был подан умопомрачительный коньяк, я о таком только в книжках читал — «Хэннеси-Парадис» в хрустальной бутылке и чуть ли не столетней выдержки. Коллекционный напиток ценою в несколько тысяч долларов за бутылку, как минимум. Эльф разливался соловьем, рекомендуя нам попробовать это чудо. Я-то, конечно, отказался. А вот Фил не устоял — когда ещё придется, а своих денег на такую ерунду всегда жалко будет. Даже если миллионером станешь. Это он понимал.
И Филу очень понравилось. Он медленно тянул свои пятьдесят граммов, и я очень боялся, что он попросит добавки. Не зря боялся: он таки попросил. Конечно, Фил — мужик крепкий. Что ему сто граммов коньяку? Но если вдруг придется стрелять или драться… Это уже беда. Реакция, координация — все слетает на добрый порядок. И даже нашатыря с собой нет. Даже дурацкого кофеина. Я начал нервничать. Тем более, что разговор с Эльфом становился все более серьезным и напряженным.
Ахман довольно быстро покинул нас. Он так, из вежливости пожевал каких-то закусок, запил соком и, сообщив, что в это время суток не имеет обыкновения принимать пищу, заспешил по делам. На прощание сказал:
— У вас есть время до вечера. Я все равно смогу выделить машину только после девяти. Давай так и договоримся, Крошка: в двадцать один ноль-ноль я жду от тебя ответа. А с майором Платоновым вы, как я понимаю, знакомы оба. Надеюсь, он поможет вам принять правильное решение.
Достаточно было сказать просто: «принять решение», но Ахман уж очень любил слово «правильный». У него все было правильно, он и переспрашивал поминутно, правильно ли его поняли, и себя считал правильным вором. А мне все вокруг наоборот казалось абсолютно неправильным. Особенно после того, как Эльф-Платонов заявил:
— Ну вот, теперь, когда остались все свои, давайте поговорим серьезно.
— А вам не кажется, что для серьезного разговора лучше выйти на улицу.
— Пустое, — сказал Эльф. — Я вас уверяю, здесь нет жучков на дне блюда с салатом или в ракушечках устриц. А если вы не доверяете мне, тогда нам просто не о чем разговаривать. Меня же вы не станете обыскивать? Так что, если захочу, потом все равно свои записи Ахману представлю.
Трудно было отказать ему в логике. И выходить из-за прекрасного стола, уставленного деликатесами, из кабинета с искусственной прохладой в пыльную духоту июньского вечера на самом деле не хотелось.
— Тогда объясните. Мышкин представлял вас как своего зама. Павленко уверял, что вы работаете на него. (Это было легким преувеличением, но для начала разговора в самый раз.) Теперь мы встречаем вас у Ахмана. Так кто на кого работает сегодня: вы на этого вора, или он на вас. Это весьма существенно для дальнейшего.
— Вам, Большаков, пора в аналитики подаваться. А вы все дворцы аминов штурмуете.
— Спасибо, герр майор, но вы не ответили на вопрос, герр майор.
— А почему герр? Кстати, по-немецки правильно «херр» и нечего стесняться грамотного слова.
— Герр — потому что так говорят по телевизору. Вы не смотрите программу «Каламбур» по утрам в субботу. У меня сын очень любит. Ему, правда, больше всего нравится «Деревня дураков», а меня прикалывают сюжеты под рубрикой «Железный капут». Там рядовые Дранкель и Шванкель из экипажа страшенного танка ко всем фразам прибавляют в конце «герр майор».
Эльф покорно выслушал мой рассказ и ответил:
— Я вообще редко смотрю телевизор.
— Охотно верю. Но на вопрос вы так и не ответили.
— А он поставлен некорректно, — улыбнулся Эльф. — Ахман не может работать на меня, он работает только на Аджалана, да ещё на свой воровской закон. И я не могу работать на Ахмана. Для меня это слишком мелко. Просто сегодня Ахман мне интересен. И вы мне тоже интересны. Вот я и пришел поговорить с вами здесь.
Он вел эту партию. Вел на два хода вперед, и меня такая ситуация начинала раздражать. У меня была одна сильная домашняя заготовка, которая могла переломить ход нашей встречи, я только все сомневался, стоит ли идти ва-банк. Что за жизнь такая? В самый ответственный момент никогда нет возможности посоветоваться со старшим товарищем. Ну и ладно! Надоело защищаться.
— Вот вы и проговорились, герр майор. Ахман — крупный уголовный авторитет, сидящий сегодня реально в генеральском кресле и имеющий влияние за рубежом. Это не может быть для вас мелко, если вы действительно герр майор. А вот если вы этакий злобный гном с крылышками…
Эльф посмотрел на меня долгим взглядом. Подцепил вилкой симпатичную толстенькую мидию, выжал лимонный сок на кусочек авокадо, пожевал вдумчиво и наконец запил это все щедрым глотком белого «шардоне». После аккуратно вытер губы салфеткой и, отложив вилку в сторону, три раза тихо похлопал в ладоши.
— Браво, Большаков! Помните у Высоцкого: «Я обидел его, я сказал: „Капитан, никогда ты не будешь майором!“»? Так вот вы будете. Вы, может, ещё и до генерала дослужитесь.
— Спасибо, Эльф. От вас слышать особенно приятно.
— На здоровье. И кто же трепанул сгоряча? Мышкин или Павленко?
— Павленко.
— Вот, холера! Значит, он мог трепануть и наверху. Вовремя я уезжаю.
— Куда? — спросил я внаглую.
— А туда же, куда и вы — в Германию. Вы в какой город едете?
— В Берлин, кажется, — вступил в разговор Фил. — Мы же будем взрывать центральный офис «Мерседеса».
— А-а, — задумчиво протянул Эльф. — Центральный офис «Мерседеса» лучше взрывать в Москве.
— Почему? — удивился я.
— Да потому что в Москве «мерседесов» больше.
Наш разговор делался окончательно бессмысленным. Он опять вел партию. И как минимум на два хода вперед. Он все уже решил за нас. Мы уже ехали в Берлин в одной связке. Так не годилось, и я рискнул использовать последнее тайное оружие:
— А почему вы, собственно, решаете за нас, Юриуш, — спросил я, глядя ему прямо в глаза. — Или лучше называть вас Миньяном?
Надо отдать должное Эльфу, он не поперхнулся, не закашлялся, только доцедил коньяк чуточку быстрее, чем полагается пить напиток столь солидного возраста и столь изысканного букета.
— Ну, вот что, ребята, мое настоящее имя чисто теоретически Павленко мог знать. А про Миньяна вы откопали совсем в другом месте. И это наводит на очень серьезные размышления. Исходя из вашего возраста и специфических навыков, в руководстве ведущих резидентур работать вы не могли, нелегалами — тоже вряд ли. Значит… Все. Я понял. Вас готовили для Вроцлава. Это вы ловили меня там.
Мне было жутко обидно, что он так мгновенно нас вычислил, я опять, как тогда, в Польше, ощутил его недостижимое превосходство. И может быть, именно от обиды сморозил, не подумав:
— В каком ещё Рославле?
— Бросьте, капитан. Вам не идет косить под дурачка. Да ещё тугого на ухо. Давайте перестанем играть в прятки. Я знаю, что во Вро-цла-ве вы работали на ЦРУ.
