— Нет, до этого пока дело не дошло. Но Иван Матвеевич с Николаем Гавриловичем дрючили меня в два смычка, а я их обоих послал в итоге.
— Николай Гаврилович — это кто? — решил на всякий случай уточнить Кулаков. — Чернышевский, что ли?
Форманов поглядел свирепо на шутника-подчиненного:
— Николай Гаврилович — это Демидов.
— А-а-а, — протянул Кулаков. — А у него номер служебной машины часом не такой? Вот этот, верхний смотри.
И он положил перед Формановым небольшой листок, где записал на всякий случай номер «мерседеса», встреченного в Седьмом Ростовском переулке, а заодно, для порядка и номера «БМВ» с «Волгой». Но хватило и цифр «мерседеса».
— Сейчас проверим, сейчас проверим, — повторял Форманов, листая тоненький справочник, отпечатанный в очень ограниченном количестве экземпляров для служебного пользования.
— Сейчас мы их проверим, сейчас мы их сравним, — автоматически пробормотал Кулаков, вспомнив старый-старый мультфильм про золотую антилопу.
Вот такое игривое настроение вдруг напало, так и тянуло шутить все время. Но Форманов даже внимания не обратил. Ведь оказалось, что генерал Кулаков угадал, хотя и сам не сумел бы объяснить сразу, какая тут была логика.
— Ну, — осведомился Алексей Михайлович сурово, — и где же ты записал этот номер?
— Я видел его машину, выезжающей из ворот турецкого посольства, минут двадцать назад
— Сколько? — улыбнулся Форманов. — Занятно… Самого Демидова в ней быть не могло. Погоди, я сделаю запрос, пусть пока ищут.
Начальник ЧГУ набрал какой-то очень короткий номер — либо это была АТС-1, то есть правительственная связь, либо внутренняя сеть ФСБ, к которой Управление, некогда совершенно обособленное, теперь опять подключили напрямую. Форманов попросил выяснить все возможное по интересующему вопросу, после чего снова обратился к Кулакову.
— Ну, так вот, Владимир Геннадиевич, они потребовали не проводить фонографическую экспертизу голоса Навигатора. Не попросили, а именно потребовали! А также немедленно передать пленку с той записью одному из них лично в руки. Все возможные копии велено уничтожить и вообще заниматься этим делом строго в рамках рекомендаций. Я вспылил, ответил довольно резко, что мы так не работаем, что у нас свои методики, и любое расследование полагается вести по определенным правилам от начала и до конца. Кураторы мои развели руками и объяснили, что их правила важнее всяких других. Разговор переходил в самую тупую, бюрократическую стадию. А я как раз к этому моменту догадался, кто он такой — наш любимый Навигатор. После их заявления уже трудно было не догадаться. Ну, я и сказал им прямо. Нет, фамилию не назвал, просто объяснил, что знаю теперь, кто такой Навигатор — и все. А никакой экспертизы уже и проводить не надо, просто следует решить, как нам быть теперь с этим знанием.
Они, конечно, заподозрили утечку, причем через Гамбург, Берлин и так далее. Я попытался объяснить, что просто вычислил ответ — на то мы, в конце концов, и аналитическая служба. Вроде поверили. И тогда начался уже серьезный разговор.
Кулаков слушал и прикуривал вторую сигарету от первой.
— Успеваешь следить за ходом мысли? — то ли в шутку, то ли всерьез поинтересовался Форманов.
Похоже, он сам капитально запутался в происходящем. А Кулаков следить, конечно, успевал, но то, что им обоим сделалось ясно за последние несколько часов, честно говоря, плохо укладывалось в голове. Вся газетная шумиха последних лет о коррупции в высших эшелонах власти блекла рядом с этой историей. От решений, которые со всей неизбежностью примут в ближайшее время Кулаков и Форманов, от поведения ребят там, в Германии, наконец, от вольных импровизаций какого-то шпиона-перебежчика по кличке Эльф зависело движение денежных средств, превышавших годовой бюджет России.
— Видишь ли, — сказал Форманов. — Похоже, что засвеченный Навигатор не слишком интересен нашим кремлевским друзьям. И они попытаются либо сделать ставку на кого-то другого в своих макроэкономических делах, либо предпримут все усилия для восстановления режима секретности.
— Восстановление режима секретности — это такой изящный эвфемизм? Хочешь сказать, что они попытаются физически убрать всех, кто знает имя Навигатора. Ты это серьезно, Алексей Михайлович?
— Вполне. Не исключаю и такого варианта. Только для начала им придется расформировать ЧГУ. С этого все и начнется.
— И на когда назначено начало этой операции?
— Дня два, я думаю, у нас есть.
— Мама родная! — вырвалось у Кулакова довольно странное восклицание (так ведь и повод был не слишком обычен). — Чем же он им так дорог — этот жалкий и гнусный персонаж?!
— У этого жалкого и гнусного персонажа денег больше, чем у госбюджета.
— Неужели в этом все дело?
— К сожалению, не только, — вздохнул Форманов. — Навигатор был одноклассником Демидова и кое-что интересненькое может о нем рассказать газетчикам.
— Что? Как мальчик Коля занимался онанизмом в школьном туалете? Или как он там же пил портвейн, протолкнув карандашом пробку внутрь бутылки? — ядовито поинтересовался Кулаков.
— Да нет, брат. Все гораздо серьезнее. У этих двоих общее уголовное прошлое.
— Какое-какое? — не поверил Кулаков.
— А вот именно такое, как ты услышал. Я, Павел Геннадиевич, с этими кремлевскими уркаганами уже такого дерьма нахлебался, что и не хочется пересказывать.
— Пойдешь прямо к президенту? — деловито осведомился Кулаков.
— Бессмысленно.
— Тогда что? Отозвать ребят из Берлина? Или сообщить им туда имя Навигатора.
— Ни в коем случае! — испугался Форманов. — Избыток информации только мешает исполнителям.
Кулакова неприятно поразило, как по чистой случайности Форманов процитировал фразу Шалимова едва ли не дословно.
Меж тем начальник ЧГУ продолжал:
— На самом деле я предлагаю сегодня пустить дело на самотек. Знаешь, как говорят — кривая вывезет!
— Безумие какое-то, — проворчал Кулаков. — То есть суть приказа: ничего не делать и ждать?
— Нет, суть приказа — следить как никогда внимательно за всем, что происходит и держать руку на пульсе.
— Понятно, — Кулаков задумался, потушил в пепельнице Бог знает какую по счету сигарету и вынул из кармана шалимовский листок.
— Вот это и есть имя Навигатора? — спросил он.
— Да, — удивился Форманов. — Кто это писал?
— Мой друг из аппарата правительства. Боялся произнести вслух и нацарапал мне эту фамилию. Хотел, чтобы наши люди вышли на него в Германии. Этот гад, видишь ли, единственный, кто знает достоверно, через какие банки текут в Россию иностранные «черные» деньги.
— Шалимов так и сказал? — не поверил Форманов.
— Почти так.
И тут раздался звонок. Форманов слушал, вытаращив глаза. Потом поблагодарил и повесил трубку.
— Знаешь, кто был сегодня у турецкого посла?
— Патриарх всея Руси, — не смешно пошутил Кулаков.
— Почти угадал. Министр иностранных дел.
— А почему на машине Демидова?
— Конспирация. Точнее конфиденциальность. Про министра так будет уместнее. Очевидно,
