занимающиеся наружкой, аккредитационных карточек с фамилией и названием фирмы на пиджак не прицепляют. Так что на всякий случай, решено было от хвоста оторваться, и на это ушло добрых полтора часа.
Наконец, Ахман выдал нам все необходимое, получился едва ли не полный багажник всякой хитрой техники. Он мудро не спрашивал, где именно мы собираемся отрабатывать свои деньги.
Эх, Ахман, Ахман, знал бы ты, что наши деньги уже уплачены за одно короткое мгновение торжества, да к тому же торжества чужого! «Чужого ли?» — спрашивал я себя.
Я уже мечтал взорвать хоть что-нибудь, дабы расшевелить этот безумный муравейник. В мире, давно сошедшем с ума, все люди, стоящие у руля, другого языка просто не понимали. Они сами убивали сотнями и тысячами, иногда небрежно, иногда с удовольствием и всегда кичились друг перед другом очередными успехами. Они убивали простых ни в чем не повинных граждан, а друг друга, как правило, не трогали, в последний момент успевая договориться.
Сегодня Эльф предлагал нанести удар не по куклам, а по одному из кукловодов. Трудно было отказать ему в такой услуге.
Обедали мы в маленьком ресторанчике на берегу маленького озера. Там и порции были маленькие на маленьких тарелочках, и столики, и стульчики крохотные. Только деньги за все за это мы заплатили большие. Гамбург — город не для бедных.
Потом позвонил совершенно слетевший с нарезки Павленко и заполошным голосом сообщил, что Дитмар Линдеманн возвращается домой завтра утром. Готовьтесь, мол, к встрече. Мы обещали.
Уж и не знаю, понимал он или нет, но своими звонками создавал нам отличное алиби. Если, конечно, те, кто собирался обвинить нас в теракте, слушали сейчас эти переговоры.
Потом незаметно случился вечер, и мы, уже откровенно убивая время, пошли пешком через весь город, удивляясь на не спадающую жару, попивая какие-то освежающие напитки, просто холодные или со льдом, заходя в магазинчики, оглядываясь на красивых длинноногих девушек с разноцветными шевелюрами. В Германии вообще модно, а в Гамбурге особенно, выкрасить волосы в кричащие, яркие, противоестественные тона: зеленый, оранжевый, голубой. Полазили мы изрядно и по метро, там было прохладнее, но скучно до невозможности — все станции одинаковые. Это же вам не Москва и не Питер. Но встреча была назначена именно в подземке, и ровно в десять мы оказались на Сан-Паули.
3
Я так и не понял, почему Эльф не мог остаться в доме Дитмара, раз его туда пускали, как родного, хоть со взрывчаткой, хоть с мешком ядовитых тараканов. Он объяснил так: никто не должен связать его появление у Линдеманна со взрывом. Ерунда какая-то! Если взрыв удастся, вспоминать об Эльфе будет просто некому, а если не удастся — так это же в любом случае провал, подумали на Эльфа или не подумали. А о провалах у профессионалов не принято и мысли допускать перед началом операции.
Однако Эльф, похоже, думал обо всем. Любой сотрудник фирмы «Ханзаринг», любой работник в резиденции её хозяина должен был вспоминать об Эльфе только хорошее. Ведь именно этому человеку Дитмар доверил присматривать за домом и даже отвечать на кое-какие простенькие деловые звонки. Неужели Семецкому было важно, что подумают о нем покойники, и что расскажут Господу, представ перед Страшным Судом?
В общем, никакой помощи изнутри ждать, к сожалению, не приходилось: ни отключения сигнализации, ни открытых гостеприимно ворот, ни отвлечения внимания главных персон в охране. Так что нам пришлось повозиться.
Специалисты у Линдеманна служили неплохие, но готовились они к встрече с уголовщиной, с мальчишками-хулиганами, в крайнем случае с политическими экстремистами. На поединок со спецназом эти ребята явно не рассчитывали. А на свидание с феноменами — тем более.
Первым делом мы перебросили через забор Пиндрика, который мягко приземлился, как кошка, и в несколько мгновений нейтрализовал вокруг себя все живое. Потом нашел слепое место в ограде, забрался наверх и сбросил нам веревку. Так перебрались остальные. Дальше была рутина. Шкипер занялся техникой, в считанные секунды отключив всю автоматику и электронику, а мы четверо поработали с живой силой. Стрелять усыпляющими иголками приходилось все больше по собакам, а наивные люди-человеки подпускали к себе почти вплотную. И ложились спать, где стояли, под действием незамысловатых приемов временного физиологического отключения.
Если все пройдет строго по плану, наутро они даже и не вспомнят, отчего им вдруг сделалось так плохо. Полицейские, конечно, заподозрят неладное, едва узнав о массовом недомогании всей охраны, но пока ещё они всех опросят, пока разберутся, пока придут к выводам и наметят план действий — Дитмар вернется. А мы успеем нажать на все необходимые кнопки и дать по газам.
Билеты на самолет до Москвы выдал нам товарищ Ахман, и даже время отправления было очень удобным — только-только успеваешь сувениров прикупить в ларьках аэропорта Фюльсбюттель.
Кто б ещё знал, что поутру в резиденцию Линдеманна приедет совсем не полиция!..
Мы спокойно покинули замок, больше напоминавший теперь обитель призраков, выехав прямо через ворота на том самом микроавтобусе. Эльф вопреки всякой логике вдруг передумал оставлять свою машину во дворе приговоренного дома. Вот так раз! Уйти ото всех подозрений в причастности к теракту — и вдруг так подставиться — заехать в дом на машине, которая потом исчезнет! Но, очевидно, он просчитал в уме ещё какой-то, уже совсем немыслимый вариант и пришел к выводу: машину надо уничтожить, о чем и позвонил нам, уже совсем было собравшимся уходить из дома пешком.
Мы выбрались на стоянку перед фасадом, и я внутренне ахнул, увидав среди прочих машин царственно возвышавшийся надо всеми, огромный, как бэтер, и обтекаемый, как капля, снежно-белый «линкольн-навигатор». Однажды хорошо разглядев вблизи это сделанное по спецзаказу диво, я бы уже никогда не перепутал обычный, серийный «навигатор» вот с таким бронированным, тяжеловооруженным, оборудованным антикрыльями и специальными устройствами повышенной проходимости. Очевидно, этих машин было сделано всего три: для Аникеева, для Павленко и для Линдеманна. И покрашены они были характерно — в цвета российского флага. «Хохмачи», как сказала бы покойная Моника. Хозяева новой России. Кто еще, кроме нас, мог оценить столь изысканную, тонкую шутку? Ведь едва ли эти трое собирались где-нибудь вместе, да ещё на своих ритуальных машинах.
Когда за углом к нам подсел Эльф, мой первый вопрос к нему был таким:
— Линдеманн — это и есть Навигатор?
Мне хотелось услышать это непосредственно от Семецкого.
— Да, некоторые зовут его именно так.
— И этот бывший русский паренек убивает теперь в России всех подряд, чтобы упрочить свою власть над нею?
— Примерно так, — согласился Эльф. — Но только он не просто убивает всех подряд, как это делают бандиты, заметая следы преступлений. Он сознательно и цинично запустил машину убийств. И эта машина не остановится, пока не выкосит лучших. То есть самых упрямых и сильных, вроде Аникеева и Свирского. Полагаю, что на очереди Павленко и Аннамурадов. Мышкин рискует в меньшей степени: он — приспособленец. А за мной охота идет уже давно, но себе давать оценку как-то нескромно. Скажу о других: вместе с главными персонами будут десятками погибать второстепенные: личные охранники, курьеры, бухгалтера, секретарши. Они уже начали погибать. Машина убийств — страшная штука. И я вижу только один способ остановить её — отключить запускающее устройство. В данном случае — это Навигатор. Ладно, поехали.
— А куда мы едем?
— Пока к берегу Эльбы, надо утопить эту машину — по ней слишком легко вычислить, кто и откуда брал взрывчатку. Не хотелось бы подставлять людей, оказавших нам серьезную помощь.
— А не проще ли было взорвать её вместе с домом? — спросил Фил.
И Эльф вдруг начал хохотать, удивляясь, как это ему самому не пришла в голову такая элементарная мысль. Только смех был какой-то искусственный, вымученный.
