Где этот самый? — спросил Фуфачёв. — С кем пили?
Не знаю никакого этого самого. И тебя не знаю.
Ты что?! — озверел Фуфачёв, занося над Любкой кулак, но вспомнил о странных изменениях своей внешности и сказал: — Это я, Фуфачёв, просто я в женщину превращаюсь. Мне этот самый, с кем пили прошлый раз… В общем, беду он мне сделал. Или, может, это ты?
Урод, урод противный! — визжала и мешала говорить подруга. Фуфачёв ударил её пару раз, она упала, стала выть — но тихо.
Так, может, это ты? — наступал Фуфачёв на Любку. — Точно, ты! Отдавай, курва! Отдавай, а то хуже будет! Отдавай, мне врачи пришьют!
— Да чего, чего? — кричала Любка. — Не брала я ничего! Идите своей дорогой, гражданин, мы вас не знаем!
Ну, курва! Отдашь или нет?
Фуфачёв! — вдруг закричала Любка, обращаясь к двери. — Фуфачёв, где ты мотаешься, меня тут убивают без тебя!
Фуфачёв обернулся и увидел человека, кого-то очень напоминающего. Кажется, именно с этим гадом они и пили.
Так! — сказал Фуфачёв. — Я его ищу, а он сам в руки идёт! — Он поднял с пола бутылку и пошёл на Неделина. — Отдавай, падла! Ну!
Остынь, — сказал Неделин. — Я для этого и при шёл.
Ты уйдёшь только мёртвым!
Пойдём на кухню, — пригласил Неделин.
Они закрылись в кухне, Фуфачёв дрожащими пальцами стал расстёгивать брюки, чтобы показать Неделину свой ужас.
Знаю, знаю, — сказал Неделин. — Не трудись. Сейчас всё будет в порядке. Смотри мне в глаза.
Я тебя сейчас…
Смотри в глаза, я сказал!
— Ну…
Твёрже смотри.
Ну.
Я — это ты. Понял?
Нет. Я — это я и не надо мне мозги… Ты мне верни, что надо!
Я — это ты. Смотри мне в глаза. Говори: хочу вернуться в себя.
Хочу вернуться в себя, — послушно сказал Фуфачёв, вдруг поверив твёрдому человеку.
А я тем более, — сказал Неделин. И они обменялись.
Что чувствуешь? — спросил Неделин. Фуфачёв схватился рукой и радостно сказал:
Всё чувствую! Миленький ты мой! Родной ты мой!
К кому это относилось — неизвестно. Он любовался и рассматривал.
Теперь в зеркало посмотрись, — сказал Неделин.
А иди ты! Хвали Бога вообще, что ноги унесёшь, курва. Ты зачем это сделал? Что за шутки? Ладно, прощаю. Надо выпить по этому поводу.
Надо, надо!-тут же явилась в двери кухни Любка.
Любушка моя! — закричал Фуфачёв, но Неделин выставил её из кухни,
Слушай меня внимательно, — сказал он Фуфачёву. — Так получилось, что я был вместо тебя. Матушку твою схоронили.
Чью?
Твою же, говорю.
Разве померла?
Померла, рыдать будешь после. Схоронил я её, всё честь по чести. Вернулся к жене, мы теперь в мамином доме живём, то есть ты с женой живёшь. Она У тебя замечательная женщина.
Ленка-то? Курва! Значит, это она с тобой живет?
С тобой.
Это как? А когда мама померла?
Она считает, что Фуфачёв — это я, то есть, что я — это ты. Потому что я временно был в твоём теле. Игра природы. Я марсианин. В общем, она нарадоваться на тебя не может: ты не пьёшь, ты устроился на работу. Вот трудовая книжка, смотри. Видишь запись: принят такого-то в вагоноремонтные мастерские слесарем пятого разряда. Ты, оказывается, классным рабочим был. И опять будешь.
То есть это как?
Повторяю: я некоторое время был вместо тебя. У тебя замечательная жена, чудесные дети, только их воспитывать надо. Сейчас ты пойдёшь к ним. Я отлучился костюм купить с аванса, мне аванс сегодня дали, я четвёртый день уже работаю, аванс отвалили, понял? Вот тебе костюм, бритва, лосьон даже, чтобы ты вонял хорошо. Вот конфеты — детям. Вот духи — для Лены. Понял меня?
Угу, — сказал Фуфачёв, ничего не понимая.
Я тебе даже так скажу: я бы сам там остался жить. Дом хороший, сад. В саду соловей поёт, Фуфачёв! Живи, пожалуйста, ладно? Тебя проводить домой?
Да нет, мы уж сами… Всего доброго, как говорится, приятно познакомиться, — суетливо говорил Фуфачёв и совал Неделину руку для прощания, подталкивая его другой рукой к двери кухни, а затем — к дверям из квартиры. — Всего доброго, всего добренького, вали, курва!
И с треском захлопнул дверь.
Чего такое? — спросила Любка. — Чего ему?
Психи кругом!
Это точно! — кокетничая, сказала подруга Любки.
Сейчас будет три сюрприза! — объявил Фуфачёв. Зайдя в кухню, он переоделся и явился перед женщинами преображённый, в костюме: — Сюрприз первый!
— Хорош! Хорош! — восхитились женщины.
Сюрприз второй! — явился Фуфачёв вторично — подняв над головой большой флакон огуречного лосьона. Этот сюрприз произвёл на женщин гораздо большее впечатление, чем первый.
Сюрприз третий! — закричал Фуфачёв, с вжиканьем расстегнув молнию на брюках и показав.
Ну уж и сюрприз, — равнодушно сказала Любка.
Не скажи, не скажи! — закричала её подруга и, схватив лосьон, стала наливать его в кружки, говоря со вздохами:
Какие вы милые. Какие гостеприимные. Хорошие люди.
Фуфачёв нетерпеливо выпил и поблагодарил её за такие слова поцелуем, подруга Любки оказалась страстной и тут же в процессе поцелуя всунула длинный трепетный язык в рот Фуфачёва, лаская и дразня его чуткие дёсны, утыканные осколками зубов. Любка хохотала: она в любовь не верила.
Глава 41
Итак, с Фуфачёвым Неделин расквитался вроде бы достойно — с физической и моральной прибылью для Фуфачёва. А вот перед Владиславом Субтеевым было заранее неудобно. Ведь он за него успел достаточно пожить, он и пел за него, создав новый, так сказать, сценический образ, а главное — томило душу то ночное происшествие, когда он, возможно, сильно порезал человека. Вряд ли до смерти, и, к тому же, человек этот — преступник, но всё же… Говорить ли об этом Субтееву? Эта шайка наверняка захочет отомстить, и, значит, он подвергает Субтеева опасности.
Но не находиться же вечно в чужой шкуре. Да, он виноват — а может, и не он виноват, а некое аномальное явление природы, орудием и жертвой которого он стал. Может, тут и в самом деле что-то связанное с космосом? Кто знает, кто знает — почему, например, Неделин в детстве любил сидеть по вечерам на балконе и смотреть в звёздное небо? Он тогда выдумал вдруг, что если долго, очень долго
