Кетти взяла книгу по астрологии и открыла ее, чтобы показать Костейну.
— Давайте сядем к огню и устроимся поудобней, — предложила она. Взяв книгу, он проводил ее к дивану.
— Когда ваш день рождения? — спросила она.
— Тринадцатого октября. Вы уже опоздали купить мне подарок в этом году. Но в следующем, если мы останемся друзьями, вы можете выслать мне безделушку на Пиренеи, к примеру глыбу льда. Там это будет кстати. Но я вижу, что моя болтовня вызывает ваше нетерпение. Это дает мне право попытаться выпросить у вас подарок.
Так я все-таки Лев?
— Вовсе нет. Вы Весы, сэр. А миссис Леонард — хитрая кокетка, — заявила она.
— Давайте смягчим наш гнев здравым смыслом. Возможно, она просто леди с той опасной чертой, о которой предупреждает нас папа римский, — недоучившаяся. Ваша матушка смогла что-нибудь рассказать о ней?
— Еще нет. Она поспрашивает среди своих подруг. Есть что-нибудь новое в штабе?
— Мистер Леонард опять на работе. Я узнал, что его жену зовут Елена, и сказал ему, что встречался с ней вчера вечером. После небольших осторожных расспросов я узнал, что они женаты всего пять лет. Оба до этого состояли в браке. Мистер Леонард ею так гордится, как будто она королева. Он просто потряс своей пустой седой головой и сказал, что не знает, чего она в нем нашла. Я тоже не знаю.
— Мама просила меня разузнать, если возможно, ее девичью фамилию.
— Я попробую, посмотрим, что получится.
— Если вы достаточно близко знакомы с мистером Леонардом, то можете спросить его о происхождении ее драгоценностей.
— Нет, но он упомянул, что у ее первого мужа были более глубокие карманы, чем у него. Возможно, это от него остались алмазные броши и жемчужные ожерелья.
— А он не называл имени ее первого мужа?
— Я очень осторожно прощупывал дорогу на территорию. Нельзя сыпать вопросами слишком быстро, не опасаясь подозрений.
Кетти кивнула и после небольшой паузы спросила:
— Как вел себя мистер Бьюрек?
Он бросил на нее понимающий взгляд:
— Удивительно, что вы так долго не справлялись о нем. Я застал его в своем кабинете, куда он вошел под предлогом поисков копии письма Косгрейву из Адмиралтейства. Он, естественно, понимает, как мне неприятно заниматься таким делом. И вы, конечно, понимаете, что он ищет что-то еще.
Кетти немного подумала, а потом сказала:
— Так как он думает, что у вас нет доступа к секретной информации, возможно, он искал любовное письмо к миссис Леонард или от нее, — предположила она с невинным взглядом. — Если он ее воздыхатель и источник ее доходов, он может ревновать к вам.
— Как я понимаю, мы теперь называем вещи своими именами. Могло быть и так. Но у меня другая мысль. Сегодня я получил из Испании письмо от своего фронтового друга, в котором он спрашивает меня о здоровье. Бьюрек мог случайно увидеть пакет или узнать от мальчика-рассыльного, что я его получил. Мне обычно не приходит на службу личная корреспонденция, но я писал ему какое-то время назад о предложении Кестлри и о том, что я собираюсь принять его.
— И вы думаете, что Бьюрек по ошибке принял его за деловое письмо? Оно было в вашем кабинете?
— Нет, я положил его в карман, чтобы вечером написать ответ. Я вообще не связывал письмо с его визитом. Если ему известно о нем, значит, он очень хорошо осведомлен обо всем, что происходит в штабе. Такая посвященность в чужую работу необычна. Особенно для Генерального штаба, — добавил он, устало взглянув на нее.
— Вы выглядите утомленным, лорд Костейн.
Возможно, вы перетрудились. Вам нужно выпить чая.
У камина было так уютно и так приятно сидеть рядом с Кетти, что Костейну очень не хотелось уходить:
— Нельзя ли распорядиться принести поднос сюда.
Он увидел, что ее глаза испуганно расширились.
— Я поступил неосмотрительно? Я не хотел вас обидеть, но ведь ваш дядя находится за соседней дверью.
— Просто… Просто мама все приготовила в другой комнате, — сказала она, чувствуя себя полной дурой. Ее мать придавала этому вечеру большое значение. Сама же Кетти с удовольствием бы осталась именно там, где они сидели.
— Я позову дядю, и мы пойдем все вместе. Костейн посмотрел на свою шляпу и пальто и оставил их лежать там, где они и были. Это навело Кетти на мысль, что ему хотелось бы вернуться сюда перед уходом, но в ее скромную головку никак не могло прийти, что он уйдет, когда они собирались остаться наедине.
Она постучалась в дверь Родни, и на ее стук вышел дядя.
— А, лорд Костейн, снова пришли навестить нашу Кетти, да? — Он больше ничего не сказал, но лукавое покачивание его головы означало общее понимание и одобрение.
— Я надеюсь, повар испек горячие лепешки, — сказал он. — Нет ничего лучше горячих лепешек в такой день.
Он напрасно ждал горячих лепешек. Чтобы не отвлекать внимание гостя от красоты Кетти, леди Лайман ограничилась обычным ланчем из холодного мяса, сыра и хлеба. К тому же стол был накрыт не перед теплым камином, а в продуваемой сквозняком столовой, хотя серванты в доме ломились от запасов еды и питья. Темные панели, которыми была обита комната, гасили последние лучи солнца в окнах, а лампы были размещены слишком высоко на стенах, так, что едва освещали обеденный стол. Это было похоже на трапезу в пещере. Разговор, состоящий в основном из зондирующих вопросов леди Лайман и неопределенных ответов Костейна, не клеился.
Беседу оживляли лишь две темы — время от времени леди Лайман раздраженно цокала языком и удивлялась, куда это Гордон ушел в такой скверный, холодный день, а Родни через равные промежутки времени жаловался на отсутствие горячих лепешек.
Так как в комнате было слишком прохладно, они забрали чашки в гостиную, чтобы закончить чаепитие там. Как только приличия позволили, Костейн поднялся, чтобы уйти.
— Кетти, почему бы тебе не проводить лорда Костейна, — предложила леди Лайман, подняв брови. Кетти прошла вместе с ним из гостиной в кабинет.
— Я должна извиниться за мамино любопытство, — сказала она, стараясь говорить спокойно.
— Я уже привык к бурному любопытству мам, — ответил он. — Но у нас с ней есть одна общая забота. Где черти носят Гордона? Он обещал встретиться со мной здесь в четыре часа.
Не успел Костейн надеть пальто, как дверь распахнулась и в кабинет ввалился пожилой джентльмен с седой бородой и в очках. Очки были покрыты инеем, что совсем не улучшало его зрение, и он споткнулся о край ковра.
— Это вы, Лев, — спросил он и стащил очки.
— Где вас носило, — спросил Костейн.
— Вам лучше сесть, потому что моя новость свалит с ног вас обоих, — начал Гордон. Скинув верхнюю одежду, он тяжело плюхнулся на диван у огня, чтобы отдышаться, прежде чем раскрыл свой бумажник.
Глава 8
Как только дыхание восстановилось, Гордон встал, победно сияя.
