всяком случае, среди наших об этом ходят упорные слухи. Не исключено, кстати, что Ракитин вышел из игры. Он сейчас на 'больничном', но есть подозрения, что в свой кабинет он больше не вернется. Кто будет вместо него? Возможно, Белицкий, но тогда ему должны присвоить генеральское звание. Или второй зам Ракитина, Малышев, у нас его называют 'сапогом'. Он из вэвэшников. Скорее всего Малышева и назначат.
– Что нового по следствию?
– Ничего хорошего. - Гладкевич тяжело вздохнул. - Всеми делами сейчас заправляет замоблпрокурора Прокудин, а он повсюду ищет криминальные концы. Вчера, кстати, еще одного владельца автостоянки грохнули… Так что 'глухарь' по этим двум эпизодам - еще не худший вариант. Могут так все фальсифицировать и притянуть за уши, что даже после смерти ребята окажутся перемазанными криминальным дерьмом…
– Прокудин? - бесцветным голосом спросил Бушмин. - Придется запомнить и эту фамилию.
– Многие возмущаются, но втихаря. Среди собровцев и омоновцев тоже нездоровое брожение наблюдается. Вроде того что они сами найдут убийц Ивана и Саньки… Может, нам стоит с ними законтачить?
– Нет, - твердо отмел Бушмин. - Никого со стороны подключать не будем. Это сугубо наше дело, морпехов. И ты тоже наш, Володя, хотя и служишь в ментовке… Что еще новенького в нашем 'тихом' провинциальном городке?
– Алтуфьев помер, - после небольшой паузы отозвался Гладкевич. - Утром приехал в свой институт, а к полудню у него стало плохо с сердцем. Кончился он на борту 'реанимации', по дороге в областной госпиталь.
– Еще один кончик обрезали, - насупился Бушмин. - Я так и думал, что недолго осталось Алтуфьеву топтать землю.
Он судорожно вздохнул.
– Эх, Володя, Володя… Если бы только можно было вернуть время вспять и переиграть все заново! Сейчас я просто поражаюсь собственной беспечности и даже глупости!
– Ребята в тебя верят, - строго сказал Гладкевич. - В случившемся твоей вины нет и доли. А вот я, кстати говоря, лопухнулся, когда не обратил внимания на странное поведение Прохорова и не расспросил обо всем как следует. И Юрок, к твоему сведению, кроет себя, что не просек, как молодежь выражается, 'фишку' с Караганом. Но что сейчас об этом говорить, все мы задним умом сильны…
– Ладно, проехали, - перебил его Бушмин. - Заявку мою, вижу, выполнил полностью?
Он приподнял за ручки объемистую сумку, в ней было килограммов пятнадцать веса. Затем поставил обратно на грубо сработанную скамью, а после и сам уселся рядышком с Гладкевичем. Володя тут же передал ему пачку снимков, в основном групповые фотографии:
– Посмотри сначала на это… Узнаешь в ком-нибудь из этих сотрудников своего Филина?
Бушмин посветил себе фонариком. Благодаря наличию светофильтра и точечной фокусировке его луч можно было заметить только с близкого расстояния.
– Вот он… И на этой тоже есть…
– Я так и думал, - сказал Гладкевич, пряча конверт с фотоснимками обратно в карман. - Сотник, старший опер угро. Ты так подробно в прошлый раз его обрисовал, что я сразу на него подумал. Странно… А у него какой в этом деле профит? Он, правда, раньше в УЭП работал, у Белицкого. Может, и сейчас на него завязан? Тогда многое в этой ситуации проясняется.
– О Филине никому из своих в ментовке ни полслова, - предупредил Бушмин. - Но цепочка складывается прелюбопытная: Сухотин, наверняка сам Белицкий, Филин и еще какие-то люди из МВД, которые прикрывали мою семью…
– Я так думаю, что это федералы до тебя достучаться пытаются. У них есть к тебе какой-то интерес.
Бушмин многозначительно хмыкнул.
– Надо поразмыслить над этим. Что есть по 'Балтинвесту' и его охранным структурам?
– Здесь я пас, - сказал Гладкевич. - Как и в случае с 'Балтией', информация носит закрытый характер. Все, что знал по этому поводу, я уже тебе выложил, и прибавить мне пока нечего.
– В городе есть только две мощные охранные структуры, - задумчиво сказал Бушмин. - Если не принимать, конечно, во внимание государственные конторы. Одну из этих структур, ядром которой являются фирмы 'Балтия' и 'Хронос', создал под себя Казанцев, она плотно 'прикрывает' комбинат, промыслы, ключевых спецов и весь бизнес 'янтарного барона' в целом. Другая находится всецело под контролем его тестя Кожухова. У меня была возможность во время службы в 'Балтии' понаблюдать со стороны за работой сотрудников безопасности 'Балтинвеста'. С некоторыми из них доводилось сталкиваться на разных мероприятиях. Кое-что я слышал о них от Карагана, очевидно, ему приказано было постепенно вводить меня в курс местных обычаев и нравов. Короче, между этими структурами да еще местной госбезопасностью существовали очень непростые отношения. Имелись какие-то разногласия и скрытые противоречия, природу которых я тогда слабо понимал, но зато сейчас картинка для меня заметно прояснилась. Короче говоря, помимо собственных фирм, где они вольны создавать СБ и вводить в штат любое количество 'консультантов', 'вервольфы' имеют еще солидный контингент в охранных структурах 'Балтинвеста'. Отсюда уже ниточка тянется к предприятию 'Водоканал'…
– И что это нам дает? - с сомнением в голосе спросил Гладкевич.
– Возможность поиграть на существующих противоречиях, - после паузы ответил Бушмин. - К сожалению, пока я не знаю, кто у 'вервольфов' отвечает за проведение силовых акций, но этого человека выявлю в ближайшие два-три дня. Он обязательно проявит себя, я не сомневаюсь. Возможно, он сидит под легальным прикрытием в любой из коммерческих фирм или в каком-нибудь банке. Караган рассказывал мне, что в 'Балтинвесте' в качестве консультантов подвизается несколько иностранных спецов, преимущественно бывшие сотрудники немецких спецслужб. Понятно, что они там не бухгалтерскими расчетами занимаются, а работают по своему профилю. Об одном из них, не называя фамилии и не обозначив его должности, Караган отозвался весьма уважительно. Есть там, говорит, один нехилый мужик блондинистого вида, не только рабочих скотинок, таких, как мы с тобой, шугает, но даже своих коллег- бундесов гоняет как бобиков. Утверждал, что это самый крутой в городе спец. Если, конечно, не считать Скорцени.
Бушмин закурил, привычно пряча сигарету в кулаке.
– Ничего, я этого спеца скоро вычислю. Мне все равно, блондин или брюнет, но огребет он по полной программе…
– Калайда передал тебе две снаряженные обоймы для 'вула', найдешь их в сумке. Остальное - строго по заявке. Дрель я проверил лично, работает отлично, - скаламбурил Гладкевич. - Если ты намерен бурить денно и нощно, то двух комплектов батарей должно хватить надолго. Кейс с 'винторезом' на дне сумки…
Бушмин покивал. Хотел было попросить Гладкевича, чтобы помог по своим каналам установить владельца 'ничейного' дома, для него это не составило бы особого труда. Но тут же передумал - еще неизвестно, к чему может привести эта инициатива. Володя и так здорово рискует, ввязавшись в небезопасное предприятие. Добровольно, естественно, никто его силком не принуждал. Но подставлять лишний раз все же его не стоит.
– Какие будут инструкции, командир?
Бушмин затушил окурок, скатал из фильтра комочек и бросил его в прибрежные камыши.
– Пока будем действовать строго по плану. Мне понадобится еще три, максимум четыре дня, чтобы в полном объеме закончить подготовку. Понаблюдай за Рыжим, только смотри не спугни. Если все сложится, то через пару дней мы ему представление будем показывать… Предупреди ребят, чтобы проявляли бдительность. Хотя у этих тварей вот-вот начнутся свои разборки и у них без нас забот хватает, все же надо быть предельно осторожными.
Он пожал крепкую сухую ладонь Гладкевича, затем повесил на плечо увесистую сумку.
– Пойду я, Володя, а то время поджимает. Хочу лично убедиться в том, что 'бобики' прилежно усвоили уроки дрессуры. От этого будет зависеть и то, как скоро мне удастся познакомиться с самим дрессировщиком.
