В час тридцать на следующий день Рэнди нашел Бесс на кухне. Он был в джинсах, растерзанной кожаной куртке. Она в зеленых шерстяных брюках и таком же свитере укладывала холодную индейку и сырые овощи в двухъярусную вазу. В кухне пахло кофе.
– Я сегодня не смогу, мама.
Она пристально на него посмотрела:
– Что ты имеешь в виду под этим «не смогу»?
– То, что не смогу. Я должен встретиться с ребятами.
– Ты участник свадебного вечера. Какие ребята могут быть важнее твоей сестры в день ее свадьбы?
– Мама, я бы остался, если бы мог, но…
– Вы останетесь, мистер. Позвони своим ребятам, скажи, что вы увидитесь в другой раз!
– Мам, черт возьми, почему ты решила сегодня стать Муссолини? – Рэнди стукнул кулаком по столу.
– Во-первых, перестань чертыхаться. Во-вторых, не стучи кулаком. И в-третьих, стань взрослым! Ты – шафер Лизы и Марка. И у тебя есть определенные обязанности, которые ты еще не выполнил до конца. Сегодня день распаковки подарков, и он не менее важен, чем вчерашний. Они рассчитывают, что ты будешь присутствовать.
– Лизе все равно, – настаивал он. – Черт, она даже не заметит, что меня нет.
– Не заметит, потому что ты будешь.
– Что на тебя вдруг нашло, мама? Это старик велел тебе быть со мной построже?
Бесс бросила цветную капусту в ледяную воду. Вода брызнула ей на рукав, и она повернулась к сыну:
– Все, хватит. Ты уже высказал все свои самые остроумные шутки по этому поводу, молодой человек. Он действительно старается из-за тебя. И если бы он посоветовал мне быть строже с тобой, может быть, он был бы прав! Итак, ты сейчас пойдешь снимешь эту свою куртку и переоденешься во что-нибудь приличное. И когда гости придут, будь любезен – открой дверь, если это тебя не слишком затруднит, – саркастически заключила она и занялась овощами.
Рэнди поплелся вниз, а Бесс осталась на кухне. Щеки ее горели, сердце учащенно билось.
Материнство! Она терпеть не могла вот такой неопределенности. Что она должна делать – ругаться, приказывать? Как себя вести? Он взрослый, и с ним следует обращаться как со взрослым. Но он живет в ее доме, живет, не имея никаких обязанностей, ни за что не отвечая в свои девятнадцать лет. Большинство молодых людей в его возрасте куда самостоятельнее! У нее есть право требовать от него что- то время от времени. Но стоило ли так бросаться на него именно сегодня? За полчаса до прихода гостей?
Она вытерла руки, промокнула воду на рукаве и спустилась вниз вслед за ним. В комнате тихо играл стереомагнитофон. Рэнди стоял спиной к двери, лицом к своей подвешенной на трубе одежде и стаскивал с себя рубашку. Она подошла сзади и дотронулась до него. Он не обернулся.
– Извини, что накричала. Пожалуйста, останься сегодня дома. Ты был вчера великолепен, играл потрясающе. Папа и я гордимся тобой.
Она обняла его, поцеловала между лопаток и ушла.
Когда зазвонил звонок, Рэнди, в свежей хлопковой рубашке и отутюженных брюках, открыл дверь. Пришли тетя Джоан, дядя Кларк и бабушка Дорнер. С бабушкой было легче всего. Для нее проблем просто не существовало.
Она дружески хлопнула его по плечу, проходя мимо:
– Здорово ты вчера управлялся с этими барабанными палочками. – Отдала ему свое пальто и пошла на кухню спросить, чем может помочь.
Следующими пришли Лиза и Марк, тут же Майкл и почти сразу же целой толпой семейство Пэдгетт. Сердце Рэнди дрогнуло, когда он взял у Марианны пальто. Он готов быть швейцаром и носить ее чемоданы. Пальто она сняла сама, чтобы он не мог прикоснуться к ней, отдала ему и тут же повернулась к матери. Продолжая разговор, они пошли в гостиную. Там уже горел камин и был накрыт стол.
Рэнди весь вечер оставался как бы на заднем плане, чувствуя себя чужаком в собственном доме. Безучастно глядел, как распаковывали подарки и все охали и ахали; рассматривал Марианну, которая за весь вечер даже не взглянула в его сторону; наблюдал за отцом с матерью, которые старательно держались на расстоянии друг от друга, но их взгляды говорили о многом.
«Чертова свадьба, – думал Рэнди. – Если это все вот так, я никогда не женюсь. Все просто с ума посходили и делают черт знает что. Дерьмо. Кому это все нужно».
Когда оберточная бумага поднялась горой, а стол выглядел так, как будто по нему прошлась стая саранчи, все вдруг почувствовали усталость от трехдневного напряжения. Майкл попросил Лизу сыграть «Возвращение домой», и она охотно села за фортепьяно. Кто-то, попрощавшись, удалился, другие прошли во вторую гостиную помогать снова укладывать подарки в коробки и аккуратно складывать их.
Музыка прекратилась, и толпа гостей еще больше поредела. Рэнди поймал Марианну, когда та уже собралась уходить.
– Можно тебя на минутку?
Она старательно разглядывала свою сумочку, которую собиралась повесить через плечо, и покачала головой:
– Нет.
– Марианна, пожалуйста. Пойдем на минуту в гостиную. – Он потянул ее за рукав.
Неохотно, отводя взгляд, она последовала за ним. В комнате, в западной части, было сумрачно, свет не зажигали. В ее восточном конце лампа на пианино отбрасывала небольшой круг света. Рэнди потянул Марианну за угол, подальше от глаз уходящих гостей, и остановился у кресла-качалки.
– Марианна, прости меня за вчерашнее.
Она провела пальцем по спинке кресла.
– Хорошо. Это все было ошибкой. Прежде всего я не должна была выходить с тобой на веранду.
– Но ты же вышла.
Она укоризненно поглядела на него.
– Ты талантливый человек. Совершенно очевидно, что ты вырос в доме, где было много любви, хотя твои родители и развелись. Посмотри!
Она обвела рукой комнату.
– Посмотри, как они старались для этой свадьбы. Я знаю о тебе гораздо больше, чем ты думаешь, от Лизы. Против чего ты восстаешь? – Он не ответил, и она продолжила:
– Я не хочу больше тебя видеть, Рэнди, поэтому, пожалуйста, не звони и не пытайся со мной встретиться.
Она вышла вместе с родителями. Рэнди сел на кушетку и уставился на книжный шкаф в углу. Сумерки были такими плотными, что он не мог разглядеть корешки книг.
Кто-то переносил подарки в фургон Марка. Они с Лизой уезжали. Он слышал, как сестра спросила: «Где Рэнди? Я с ним не попрощалась».
Он сидел тихо, пока она, так и не обнаружив его, уехала. Он слышал, как бабушка Дорнер сказала: «Мы с Джоан поможем тебе здесь все убрать». А отец ответил: «Я помогу ей, мне нечего делать у себя в пустом доме». Стелла тут же согласилась: «Хорошо, Майкл. Ловлю тебя на слове. Я опаздываю на фильм „Сочинила убийство“. Это единственное, что я смотрю по телику».
Все попрощались, холодный воздух охватил лодыжки Рэнди, дверь закрылась последний раз. Он слушал.
Его мать сказала:
– Ты мог не оставаться.
– Мне хотелось.
– Это что-то новое для Майкла Куррена. Желание помочь по хозяйству.
– Она и моя дочь тоже. Что мне сделать?
– Хорошо, принеси тарелки из столовой и сожги в камине оберточную бумагу.
