Сила любви

В двенадцать пятнадцать Ли увидела в окне горящие фары автомобиля, заворачивающего к ее дому, открыла дверь и босиком, в пижаме, ступила на ледяной бетон крыльца.

Двигатель замер, погасли фары, хлопнула дверца автомобиля, и Кристофер стремительно направился к дому.

Его появление было для нее величайшим подарком судьбы. Одно его присутствие – мужественного, здравомыслящего профессионала – приносило хотя бы некоторое облегчение. Он знал, он всегда знал, когда он ей нужен. Словно чувствовал это на расстоянии.

– Ничего пока не слышно? – крикнул он издалека, лишь только завидев ее.

– Нет. О, Кристофер, мне так страшно.

Она вышла ему навстречу, ступая босыми ногами по земле. Он обнял ее одной рукой и развернул обратно.

– Идите в дом. Бог мой, да вы босиком.

Слезы, которые она сдерживала, пока была одна, сейчас – когда он был рядом и на него можно было переложить часть забот и тревог, – начинали жечь глаза.

– Он никогда раньше так не поступал. Он всегда знал свое время…

Войдя в дом, он захлопнул дверь, и Ли бросилась в его объятия.

– Как хорошо, что ты приехал. Как ты узнал?

– Мне позвонили из диспетчерской. – Он на мгновение прижал ее к себе, потом, крепко сжав обе ее руки, отстранился.

– Расскажите, куда он пошел, в котором часу, с кем.

– Он сказал, что собирается в кегельбан с ребятами. Из магазина он ушел около пяти; он помогал нам днем – мы так замотались, что я попросила его прийти. После кеглей, сказал он, они все собирались пойти к Карен Хансон. Это одна из его подружек. У них там компания, и они все очень дружат. Вот, он оставил записку.

Она подвела его к кухонному столу. Пока он читал короткое послание, она говорила:

– Они все очень славные ребята.

– А вы знаете этих Хансонов?

– Да. Я уже звонила туда, и мама Карен сказала, что все разошлись по домам примерно в десять пятнадцать.

Зловещий смысл сказанного вызвал у нее новый поток слез, Кристофер же сохранял выдержку и холодный рассудок.

– Пешком?

– Да. Некоторые родители, случается, приезжают за своими детьми, но, как правило, они возвращаются пешком… все вместе. Мне даже и в голову не пришло спросить, не заехать ли за ним вечером. Но он знает, что ему стоит лишь позвонить и я тут же приеду.

– А вы заглядывали в его комнату?

– Да. Ничего.

Он направился в спальню Джои, она последовала за ним и остановилась в дверях, наблюдая, как он, включив свет, медленно оглядывает комнату. Ей было важно понять, что подметил его тренированный глаз, что осталось не замеченным ею. Она вновь почувствовала, как захлестывает ее волна благодарности к нему за понимание и поддержку в столь трудный для нее час.

– Эти вещи были на нем сегодня?

– Да.

– Вы можете определить, все ли они на месте?

– Нет, не все. Нет куртки, в которой он обычно ходит.

Кристофер продолжал осматривать комнату, а она вдруг подумала, что ей стоит объяснить, почему она так поздно спохватилась.

– Мне кажется, тебя удивляет, почему я не позвонила раньше. Я пришла с работы только в девять, такая уставшая, что приняла ванну и сразу же уснула. А когда проснулась, с ужасом обнаружила, что уже почти полночь, а его все еще нет дома.

Кристофер погасил свет, и они вернулись на кухню.

– Я думаю, что пока не стоит так волноваться. Такое случается сплошь и рядом – родители заявляют о пропаже детей, а те просто приходят домой позже обычного, вот и все.

Он слегка обнял ее и погладил по спине.

– Но он должен был бы позвонить. Он ведь знает, как я волнуюсь.

– Откуда он знает, если раньше такого не случалось?

– Потому что он знает меня, вот и все. Он бы…

Открылась входная дверь, и в дом вошел Джои, одетый в свою красную шерстяную куртку с белыми кожаными рукавами. Щеки его раскраснелись от прогулки на морозе.

Два чувства – злость и облегчение – боролись в ней. Она бросилась к сыну, обрушившись на него:

– Где ты был?!

Одной рукой он неторопливо расстегивал куртку.

– С ребятами.

– Ты знаешь, который час? – закричала она.

Он, понурив голову, открыл шкаф и повесил куртку, но, судя по всему, не разделял беспокойства матери по поводу своего столь позднего возвращения.

– Уже почти половина первого ночи!

– Я опоздал впервые в жизни. Тоже мне – проблема. Стоит ли из-за этого поднимать такой шум?

Ли едва сдержалась, чтобы не влепить ему затрещину.

– Я чуть с ума не сошла от волнения, вот в чем проблема! Пока ты беззаботно разгуливал со своей компанией, я терзалась сомнениями: жив ты или мертв. Обзванивала твоих приятелей, выяснила, что ты ушел из гостей в десять пятнадцать. Где ты был с тех пор?

– У Сэнди, – ответил он так тихо, что она едва расслышала.

– У Сэнди, – пренебрежительным тоном повторила она. И только потом увидела следы засосов на его шее. Все сразу стало ясно. Воцарилось неловкое молчание. И в этой внезапно наступившей тишине прозвучал голос Кристофера.

– Так значит, с тобой все в порядке, Джои? Да?

Джои пожал плечами, боязливо посмотрел на них обоих и беззвучно пробормотал что-то в ответ.

Ли стояла молча, чувствуя себя виноватой, – ведь этот вопрос должна была задать она, мать, а не Кристофер; но она так разозлилась на Джои, что едва сдержалась, чтобы не ударить его.

Обернувшись к Ли, Кристофер сказал:

– Я, пожалуй, позвоню в участок. – И прошел к телефону на кухню. Ли с Джои молчали, пока он набирал номер и говорил в трубку: – Да, Тони, это Крис Лаллек. С Джои Рестоном все выяснилось. Можешь передать патрулям, что он дома и с ним все в порядке.

Когда он повесил трубку, Джои посмотрел на него и изумлением и в то же время смущенно.

– Ты что, сообщила в полицию обо мне? – спросил он мать, и голос его дрогнул.

– Ты, кажется, забываешь, юноша, что иногда случается с детьми твоего возраста, когда они бродят по улицам поздно ночью.

– Но, право, мам… в полицию…

Она опять готова была вцепиться в него, когда вмешался Кристофер:

– Ну что ж, он дома, все в порядке, так что мне пора.

Он прошел мимо Ли и, когда поравнялся с Джои, мимоходом тронул его за плечо.

– Знаешь, она права. И ты ее ужасно напугал.