Джои раскрыл было рот, уставился в пол, но так ничего и не сказал.
Звук открываемой двери вывел Ли из оцепенения. Она подошла к Кристоферу – очень близко, почти вплотную – и сказала:
– Спасибо тебе, Кристофер, еще и еще раз.
Ей безумно захотелось обнять его, но рядом был Джои, и все, что она смогла себе позволить, это коснуться рукава его куртки.
– Даже не могу передать тебе, что я испытала, когда увидела тебя возле дома.
– В любое время к вашим услугам, – ответил он. – Увидимся.
И, прежде чем выйти, сказал:
– Доброй ночи, Джои.
Джои ответил:
– Да-а, спокойной ночи.
Кристофер вышел, и в прихожей воцарилась звенящая тишина. Джои решил, что самое безопасное сейчас улизнуть, а потому в кои-то веки не стал задерживаться у холодильника, а направился прямиком в свою комнату. Но не успел он сделать и нескольких шагов, как его остановил строгий голос матери:
– Джои, зайди в гостиную.
Она прошла первой и села на диван. Он вошел в комнату вслед за ней – понурив голову, как это и заведено среди провинившихся подростков. Примостившись на краешке стула, справа от Ли, он уперся локтями в колени и чуть подался вперед, разглядывая ковер под ногами.
– Что ж, давай поговорим, – сказала Ли.
– Поговорим о чем? – подняв на нее взгляд, он тут же вновь вперил его в пол.
– О том, что ты делал у Сэнди.
– Ничего. Просто смотрели телевизор.
– И от этого у тебя такие засосы на шее?
Он явно не подозревал о таких уликах. Мгновенно вспыхнув, он машинально потянулся к воротнику рубашки.
– Родители Сэнди были дома?
После томительной паузы он виновато покачал головой, все еще не отрывая взгляда от пола.
– Где же они были?
– На какой-то рождественской вечеринке.
И вновь молчание… долгое-долгое, и, пока оно длилось, Ли чувствовала, как постепенно утихает дрожь, отступает злость. Она потянулась через подлокотник дивана к Джои, накрыла рукой обе его руки. Когда она заговорила, в голосе ее звучали умоляющие интонации.
– Не поступай больше так со мной, никогда.
Он часто заморгал, словно прогоняя слезы, застывшие в его опущенных глазах.
– Не буду.
– Я знаю, что кажусь тебе смешной и нелепой, но после гибели Грега, если я и бываю излишне нервной и докучаю тебе своей опекой – так уж тут ничего не поделаешь, тебе придется просто смириться с этим. Я никогда не говорила об этом раньше, но теперь хочу, чтобы ты знал: очень тяжело матери, потерявшей одного из своих детей, не переживать за остальных, когда их нет рядом. Я действительно все это время пыталась урезонить себя, заставить отказаться от своих страхов, но сегодняшний вечер был для меня кошмаром. Просто кошмаром.
Джои все моргал, уставившись на ковер.
– И не думай, что я не понимаю, что произошло сегодня вечером. Я все понимаю. Мне тоже было четырнадцать, и я знаю, как тяжело бывает расстаться с приятелями, когда веселье в разгаре. Но, Джои, вам с Сэнди еще только по четырнадцать… вы такие юные.
– Мам, но мы ничего плохого не делали, честное слово.
– Неужели?
Он с вызовом посмотрел на нее.
– Только целовались, и все.
– Стоя или лежа?
Он завращал глазами и раздраженно покачал головой.
– Ну, мам, хватит тебе.
– С половины одиннадцатого до половины первого?
Он устремил взгляд в дальний угол комнаты и упорно молчал.
– Послушай, – сказала она уже мягче, – нет на свете матери, которой удалось бы избежать этого разговора со своим ребенком, и ни одна мать не может по-хвастаться тем, что у нее не возникало подобных проблем со своими родителями. Ты знаешь, я ведь все замечаю. Бог мой, ты практически за один вечер стал взрослым. И я понимаю, что вместе с этим приходит любопытство, первая любовь, желание все попробовать… я права?
Джои резко вскочил с кресла и сказал:
– Мам, можно мне пойти спать?
– Нет, нельзя, – спокойно ответила она. – Если ты уже настолько взрослый, что можешь ложиться с девушкой и получать засосы, так значит, и для этого разговора вполне созрел.
Джои уселся обратно, уперся локтями в колени и сцепил пальцы.
Она собралась с духом и решилась сказать самое главное.
– Ты уже давно знаешь о том, что такое половые отношения. Я сама говорила тебе об этом. Сейчас ты как раз на пороге таких отношений. Но, Джои, это опасно. Если ты думаешь, что, завязав отношения с девушкой, сможешь ограничиться поцелуями, ты ошибаешься. Все это может обернуться против тебя. Еще один шаг – и ты становишься отцом.
Он наконец поднял голову и взглянул ей прямо в глаза.
– Мам, мы не занимаемся этим. Почему ты мне не веришь?
– Я верю тебе, но все равно выслушай меня. Я хочу сказать лишь одно: сейчас, в твоем возрасте, самое лучшее – это оставаться в компании. Дружи с Сэнди – я вовсе не против того, чтобы у тебя была девушка, ты имеешь на это право, – но избегай ситуаций, когда вы остаетесь наедине. Я бы могла прочитать тебе лекцию о презервативах, но вам их читают в школе, да и по телевизору об этом говорят, и в газетах. Но сейчас, я думаю, тебе лучше оставаться четырнадцатилетним мальчишкой, который, проводив девушку до дома, целует ее на прощание у порога. О'кей?
Он нерешительно кивнул головой. Она протянула руку и ласково потрепала его за подбородок.
– И давай договоримся: если ты задерживаешься, обязательно звони мне.
– Обещаю.
– И обо всем остальном тоже подумаешь?
Он кивнул.
– Что ж, давай ложиться спать.
Она встала с дивана, а он, удрученно согнувшись, так и не шевельнулся в кресле.
– Не стоит так переживать, – сказала она, потрепав его по волосам. – Это еще не конец света.
Он резко отдернул голову, уклоняясь от ее прикосновения и отводя в сторону взгляд.
– Ну, как хочешь, – сказала она, – я иду спать. Спокойной ночи.
В спальне она погасила лампу и забралась под одеяло, но заснуть сразу не смогла, а лежала, уставившись на тонкую полоску света, пробивавшуюся сквозь неплотно прикрытую дверь. В гостиной погас свет. Хлопнула дверь ванной, зашумела вода в унитазе. Потом она услышала, как в спальне Джои шлепнулись на пол его ботинки.
Она закрыла глаза, и в ту же минуту голос Джои заставил ее их открыть.
– Эй, мам?
– Да?
В дверях замаячил его силуэт. Он стоял, поникший, и тусклый свет, падавший из коридора, высвечивал взъерошенную ею копну его волос.
– Мне жаль… я понял, что напугал тебя, – сказал он. – Я не думал, что ты… что ты так… так переживаешь за меня. Я не хотел… поверь.
