– Не убегай от меня, – взгляд Стива вбирал ее оживленное бегом лицо.
– Ты когда приехал? – потупившись, Бекки разглядывала ствол случайного дерева.
– Только что. Побежал к тебе, но никого не застал, – дурное предчувствие кольнуло сердце Стива, губы онемели. – Я сразу сюда.
– И не подошел ко мне? – тихо обронила Бекки.
– Подошел. Но ты стояла какая-то… потерянная и не видела меня.
Бекки резко отвернулась и зашагала прочь. Стив шел рядом. Некоторое время они молчали…
– Ты уже решила в какой университет поступать? – Стив был недоволен собой. Он так готовился к встрече, строил планы долгожданного свидания и вдруг все испарилось. Что такое? И почему он сейчас такой вялый? И сердце томится в дурном предчувствии. – Я спрашивал о тебе в своем университете…
– Я больше не буду учиться, – перебила Бекки, упрямо глядя под ноги.
– Как так? – Стив резко остановился. – Что стряслось, Бекки?
Бекки подняла глаза. Она смотрела на Стива пристально, не мигая, как в детской игре, и проговорила дерзко:
– Ты бы еще дольше сидел в своем университете, – и добавила, словно выдохнула: – Я замуж выхожу!
Кровь хлынула в голову Стива, он сдавил уши ладонями. Потом медленно отвел руки. Он слышал тонкий шмелиный гул…
– Что ты сказала, Бекки? Прости, я не расслышал.
– Я выхожу замуж, – повторила Бекки с жестокой готовностью.
Стив печально покачал головой.
– Не шути так, прошу тебя. Мы давно не виделись. Я очень скучал.
– Я не шучу. Я выхожу замуж за Майкла.
– За какого Майкла? – Стив привалился к дереву и сунул руки в карманы брюк.
– За того, которого ты видел там, – Бекки повела головой в сторону холма, отделяющего их от школьного праздника.
– За того высокого? Но он же старик! Ты конечно же шутишь, Бекки? – Гримаса-улыбка Стива иглой кольнула сердце Бекки.
– Нет, не шучу. Я выхожу за Майкла. Свадьба назначена на субботу, приходи, – Бекки помолчала и добавила: – Приходи и застрели меня… Любой суд тебя оправдает.
Смуглое лицо Стива заострилось. Казалось, это стоит не он, а другой, совсем другой человек. Беспомощный, маленький, как…
– Ты сейчас похож на воробышка, – вырвалось у Бекки.
– Нет, Бекки, нет! Это шутка. Признайся, что ты пошутила, прошу тебя… Ты и этот старик…
– Почему старик? – дернулась Бекки. – Майклу только тридцать шесть лет.
– Только тридцать шесть. А тебе шестнадцать!
– Ну и что? Разве не бывают такие браки?
– И ты… И ты… – Стив, казалось, замер перед неодолимой стеной следующей фразы. Но решился: – И ты любишь его?
– Да!
Стив отступил, круто развернулся и быстро зашагал прочь.
Вечером ввалилась подруга Мэри, рыжая Сью. Едва очутившись в гостиной, она отозвала Мэри в сторону и принялась что-то нашептывать ей на ухо.
Мэри с недоверием отшатнулась, испытывающе оглядела Сью.
Тяжелое предчувствие овладело Бекки, она не сводила со старух пристального взгляда. Охая и стеная, Сью юркнула в дверь и исчезла, точно мышь.
Мэри переждала, глядя ей вслед, затем вернулась к столу, молча села на свое место. Такой потерянной Бекки не видела бабушку Мэри даже тогда, когда та узнала о решении внучки выйти замуж.
– Извините, – Майкл встал, отодвинул стул и вышел.
– Что случилось, мама? – полюбопытствовал Роджер.
– Только что Стива вынули из петли, – стручковатые пальцы Мэри мяли край скатерти. – Но, слава богу, – жив. Обломилась перекладина.
По опавшему лицу Бекки сползала слеза.
Помолчали.
Где-то далеко вскрикнул поезд.
– Хорошо, когда долго не ремонтируют дом, – проговорил Роджер, – балки становятся гнилыми.
– Замолчи! – прошептала Бекки. – Ты не стоишь его мизинца.
В тишине гостиной слова Бекки падали, точно тяжелые грубые комья…
СУПРУГИ
Свадьба была скорее печальной, чем веселой.
Роджера это мало заботило – он выбрался из ужасной ситуации.
Город был озадачен… Конечно, Майкл нравился всем, но для Бекки он – явно не пара. В его-то возрасте, с его умершей женой, что он может дать радостного девочке, по которой вздыхало не одно семейство, имеющее взрослых сыновей… А эта история со Стивом? Любимцем города Стивом? Хорошо, все обошлось. Но тень этой истории пала на дом бабушки Мэри, что венчал один из холмов тихого Спрингфильда. И многие из закадычных подруг Мэри наотрез отказались идти на свадьбу. Такого позора Мэри и представить себе не могла. Оставалось лишь сомкнуть губы – люди были правы…
Мэри вообще находилась в подавленном состоянии. И все это видели. Разве о таком муже мечтала она для своей Бекки?! Нет, против самого Майкла она ничего не имела, но… рядом с Бекки? Что девчонка видела за свои шестнадцать лет? Роджеру пришлось пустить в ход все свое красноречие, втолковывая матери, что Майкл – идеальный вариант для ее внучки в наш нравственно испорченный век.
Сами жених и невеста не очень приставали к Мэри с уговорами. И это подействовало на старуху больше всего – она поняла, что упрямство поставит ее в глупое положение – молодые сделают, что задумали, а она станет посмешищем в городе…
– Ах, Мэри, – лепетали те немногие подруги, что остались ей верны. – Майкл такой прелестный молодой человек. Такой загадочный, точно демон. Неудивительно, что невинная девочка в него влюбилась.
– Да, дорогая, – продолжали они на лестнице, когда расходились после скомканной свадьбы или вернее, после довольно застенчивого ужина, – не всегда получается так, как рисуешь в воображении, – и, поймав тоскливый взгляд Мэри, добавляли смущенно: – Но пара отличная!
Сразу после ужина молодожены намеревались уехать к Майклу, в Северную Дакоту. И теперь, в машине, Бекки сидела притихшая, не решаясь взглянуть на мужа. К тому же она испытывала вину за столь скромную свадьбу. Обычно их город относился к праздникам таких известных фамилий с большим интересом и трепетом. В этом была традиция – много музыки, света, вкусной еды, шикарных туалетов… А тут не было даже букета на счастье, что невеста бросала через плечо. И сама невеста, несмотря на молодость и красоту, несмотря на подаренный бабушкой роскошный наряд, казалась тусклой и печальной. Во всем чувствовалась натянутость. А шутки Роджера за столом подчеркивали эту натянутость. До сих пор в ушах Бекки шуршал далекий шепоток старух, что пришли поздравить Мэри с замужеством внучки, и о том, что Мэри затеяла ужин, вместо свадьбы, которую ждал весь город. И о том, что жених на двадцать лет старше невесты. Пусть он богат, но и Бекки не бедна… Старухи много еще о чем болтали. Сами глухие, они не очень контролировали себя. Поэтому Майкл все слышал. Однако он был невозмутим, лишь очень бледен и нос как-то заострился. Точно так, как сейчас…
Бекки бросала взгляд на сидящего за рулем мрачного мужа и, вздохнув, возвращалась к своим мыслям…
За разделительной полосой шоссе несся остервенелый поток встречных автомобилей.
«Господи, – молила Бекки, – забери меня к себе, прошу тебя! Сейчас так просто, ну пожалуйста! Сколько бывает катастроф на дорогах. Забрал же ты вот так моих родителей, а ведь тебя тогда об этом никто не просил. Сейчас я так прошу тебя! Но возьми меня одну, а Майкла оставь, так и быть, – он тут ни при чем!» – Бекки, отвернув к окну лицо, вздохнула. Бедный Майкл, ни в чем не повинный Майкл. Если она разревется, он совсем потеряет голову…
Дом Майкла был большим и хмурым. Все подчеркнуто строго и к месту.
– Бекки, иди за мной, – сухо проговорил Майкл. – Я покажу тебе твою комнату.
Бекки пошла за мужем. С тех пор, как закрутилась эта история, ей не было так паршиво на душе, как в эти минуты, при виде перед собой беззащитной спины Майкла, беззащитной и печальной. Он даже постарел, думала Бекки, в Спрингфильде Майкл выглядел куда моложе… Это открытие поразило Бекки, она сбилась с шага и остановилась.
Остановился и Майкл. Обернулся, вопросительно глядя на Бекки. На мгновение ей показалось, что легкая улыбка тронула сухие твердые губы мужа.
– Что, Майкл? – произнесла Бекки с надеждой.
– Ничего. Я жду тебя, – ответил Майкл.
– А… – Бекки заторопилась.
«Роджер – сволочь, сукин сын, – носилось в голове Бекки. – У него все о'кей! Валяется в постели с очередной дурой и имя Бекки забыл. А она тут из-за него… всю свою жизнь поломала. Окажись он сейчас вместо Майкла, Бекки бы его своими руками задушила. И еще поучал, подлец: не терять времени, Майкл, хоть и тюфяк, да может засомневаться, что с первого пьяного угара мог зачать ребенка…
Ох и мерзавец ее дядюшка! Как же ей лечь в постель, если Майкл и в сторону ее не смотрит! И вообще, того и гляди, застрелится…»
Все эти мысли мучили Бекки много дней подряд.
Они с Майклом спали в разных частях огромного дома.
Смешно, но Бекки даже не знала, где находится спальня мужа… Казалось, Бекки подменили. Куда подевалась ее настырная любознательность? Выплеснув всю свою энергию, всю свою фантазию тогда, в борьбе за Майкла, Бекки, казалось, сейчас обессилела. Вина перед Майклом полностью поглотила ее, сжимала, давила, как страшная болезнь…
В сущности, Бекки была другой. Да, ее притягивала тайна мужчин и женщин. Рановато? Допустим. Но в этом не ее вина. В конце концов ее ум, изощренный от природы, нетерпеливый ум, лишь искал возможность удовлетворить ее влечения. Она не виновата в том, что ей приходилось лгать, изворачиваться, хитрить с Майклом. Но так можно оправдать любую подлость, любую ложь… «Но я не подлая, Майкл, – мысленно заклинала мужа Бекки. – Я не лживая, не злая. Просто я очень несчастная, Майкл. Пойми меня, если можешь, и прости.»
