Я молча и печально улыбнулась.
Было что — то хрупкое в этом моменте — моменте, когда я поменяла судьбу этого парня.
Его губы слегка коснулись тыльной стороны моей ладони.
Я с материнской нежностью погладила его по голове ладошкой, смоченной в остудной воде.
Он прикрыл глаза и уткнулся в мою руку. Я чувствовала его дыхание кожей, чувствовала его неуверенность, чувствовала как зарождается в его душе новая нежность и новая страсть, чувствовала его боль от этого и его радость.
— Ну что с тобой? — ласково спросила я.
Он открыл глаза и шепотом, словно боясь нарушить хрустальную ясность между нами, сказал:
— Я тебя, кажется, люблю…
Я устало кивнула и опустила голову, не в силах выдержать его слегка нахмуренный, слегка изумленный, но несомненно полный смущения и нежности взгляд.
«Не обижай его хоть», — вздохнул внутренний голос.
«Я в ответе за него теперь», — резче, чем следовало, оборвала я его.
Колдовство свершилось.
Ночь мы провели с ним вместе. Наша вторая совместная ночь — отметила я про себя. Вот только теперь все было по-другому. Секса не было. Сидя на постели и прижавшись друг к другу — мы разговаривали. Нам было интересно и уютно, обсуждали какую — то чепуху и улыбались как два идиота.
В пять утра мы на цыпочках прокрались по дому и вышли погулять в предрассветный сад.
— Я тебе сейчас что — то покажу, — заговорщицким шепотом сказал он.
— Ну? — заинтересовалась я.
И он привел меня к раскидистому дереву с западной стороны дома.
— Видишь яблоньку? — шепнул он.
— Ну! — снова повторила я.
Он пошарил в ветвях, отломил одну и протянул мне.
— Так то не яблонька…, — протянула я, отрывая с веточки вишню.
— Яблонька, — упрямо сказал он, пошарился в ветвях с другой стороны и протянул мне новую ветку.
— Как не яблонька, если на ней виш… ой! — изумилась я. На этой веточке была черемуха.
— Сюрпрайз! — улыбнулся он. — Это моя гордость, я в детстве мичуринцем был, вот и напрививал на яблоньку кучу всего. Тут еще облепиха, ирга, смородина, и все разных сортов.
— Господи, первый раз такое вижу.
Я была действительно поражена.
Подошла к стволу и потянула руки вверх, ощупывая веточки в предутреннем неверном свете.
А сзади меня обнял Дэн.
Я замерла, чувствуя непонятную робость.
— Не надо! — пискнула я.
Он крепче обнял меня, прижался щекой к моей макушке и в который раз шепнул:
— Я тебя так люблю…
— Да я знаю, — вздохнула я.
— Я зря к тебе со своими чувствами, да? — невесело усмехнулся он и отпустил меня. Сел прямо на землю под своей чудо — яблонькой и обхватил себя руками. — Извини. Я забыл, что у тебя уже есть парень.
— Какой парень? — вырвалось у меня.
— Который считает, что тебе нужно похудеть, — усмехнулся Дэн, внимательно оглядывая мою фигуру.
— Да я так ляпнула, чтобы твой отец ко мне за обедом не прикапывался!
— Парня нет? — в упор спросил он.
— Да кому я нужна, — в припадке честности созналась я. Обычно я этого не люблю говорить. Но из песни слов не выкинешь — мне скоро тридцать, подружки замужем, а я словно в монашки собралась. И не от моральной стойкости, а потому как вариантов нет. Грустно это.
— Иди ко мне, — радостно ухмыльнулся он, протягивая руку.
— А зачем? — опасливо спросила я.
Он не стал объяснять и не оставил мне вариантов. Он просто схватил меня за руку, дернул на себя, миг — и я в сложной позиции, Камасутра, страница сто пять для продвинутых — сижу на нем верхом, коленки в землю, одной рукой цепляюсь за яблоньку.
— Что за черт? — возопила я.
И тут он меня поцеловал.
Я бы наверно не сдержалась, забыла про свои планы и треснула его по привычке (еще б у меня кавалеры были!) но он та-ак сладко меня поцеловал. Черт возьми…
Меня никто так никогда не целовал.
Нежно — пренежно…
Я падала в этот поцелуй, закрыв глаза, наплевав на все свои проблемы и планы. Это было супер. Некое единение, абсолютно совершенное…
Он покрепче прижал меня к себе и правая ладошка скользнула по коже мне под блузку — и это было так же совершенно и чудесно.
Вот только неправильно.
— НЕТ! — Я решительно открыла глаза и порвала марево нежности между нами. — Нет!
— Магдалиночка? — он еще не понимал, что случилось.
— Нет! — снова зло сказала я. — Ничего не будет, ясно!
— Ты меня только что хотела, — неверяще сказал он.
— Расхотела, — со вздохом обманула его я.
Он легко поднялся, отряхнулся и спросил:
— В чем дело?
— Ни в чем.
— А все же?
Я молчала.
Он снова обнял меня — легко, словно боясь что я его все же тресну за сексуальные домогательства. Правильно опасается, у меня это уже на уровне рефлексов.
— Знаешь, — шепнул он. — Я ведь очень часто вспоминал ту нашу ночь. Я что — то тогда сделал не то, да?
— С чего ты взял? — изумилась я.
— Ты ушла не попрощавшись, и не захотела на следующий день меня видеть. Можешь объяснить, в чем я ошибся?
— Да ни в чем, — вздохнула я. — У меня тогда парень был, и я с тобой ему изменила. Это меня очень мучило.
— Где сейчас тот парень? — резко спросил он.
— Женился он давно, успокойся, — невесело усмехнулась я.
— Дурак, — шепнул Дэн.
— И ты тоже женат! — безжалостно припечатала я. — Чего ты теперь от меня хочешь???
— Магдалин…, — начал он, но меня было не остановить.
Я вырвалась из его объятий, отбежала к яблоньке и обвиняюще, яростно заговорила:
— Именно, Дэн! Ты женат! Что ты мне можешь предложить? Я никогда не смогу быть твоей девушкой, понимаешь??? Я могу быть только твоей любовницей!!! Это унизительно, понимаешь? Я не хочу быть ничьей любовницей!!! Не хочу!!!
— А кем ты хочешь быть? — спокойно спросил он, двигаясь ко мне.
— Не подходи, — я решительно выставила вперед руку. — Не подходи. Никем я не хочу быть, я уже
