журналы.
Мы с Майкой переглянулись.
- Этот бедняга, командир «Пеликана», - продолжал Вандерхузе, - наверное, здорово знал старинные законы. Ведь этому правилу, наверное, лет двести, его выдумали еще на заре звездоплавания, выдумали из головы, стараясь все предусмотреть. Но разве все предусмотришь? - Он вздохнул. - Конечно, можно было догадаться, почему с бортжурналом произошла такая штука. Вот Комов и догадался… И вы знаете, как он реагировал на мое сообщение?
- Нет, - сказал я. - Как?
- Он кивнул и перешел к другим делам, - сказала Майка.
Вандерхузе посмотрел на нее с восхищением.
- Правильно! - сказал он. - Именно кивнул и именно перешел. Я бы на его месте целый день радовался, что я такой догадливый…
- Что же это, значит, получается? - сказала Майка. - Значит, либо негуманоиды, либо гуманоиды, но на стадии машинной цивилизации. Ничего не понимаю. Ты что-нибудь понимаешь? - спросила она меня.
Меня очень забавляет эта манера Майки с гордостью объявлять, что она ничего не понимает. Я и сам так поступаю частенько.
- Они подъехали к «Пеликану» на велосипедах, - сказал я.
Майка нетерпеливо отмахнулась.
- Машинной цивилизации здесь нет, - пробормотала она. - Негуманоидов здесь тоже нет…
Голос Комова по интеркому провозгласил:
- Вандерхузе, Глумова, Попов! Прошу явиться в рубку.
- Началось! - сказала Майка, вскакивая.
Мы гурьбой ввалились в рубку. Комов стоял у стола и вкладывал в пластиковый чехол портативный транслятор. Судя по положению переключателей, транслятор был подключен к бортовому вычислителю. Лицо у Комова было непривычно озабоченное, какое-то очень человечное, без этой своеобычной, оскомину набившей ледяной сосредоточенности.
- Сейчас я выхожу, - объявил он. - Первый сикурс. Яков, вы остаетесь за старшего. Главное: обеспечить непрерывное наблюдение и бесперебойную работу бортового вычислителя. При появлении аборигенов немедленно известить меня. Рекомендую установить у обзорных экранов трехсменную вахту. Майя, ступайте к экранам прямо сейчас же. Стась, там мои радиограммы. Передайте их как можно быстрее. Я думаю, нет надобности объяснять, почему никто не должен выходить из корабля. Вот и все. Давайте за дело.
Я подсел к рации и принялся за дело. Комов и Вандерхузе о чем-то негромко говорили у меня за спиной. Майка на другом конце рубки настраивала экраны кругового обзора. Я перебрал радиограммы. Да, пока мы решали философские проблемы, Комов здесь здорово поработал. Почти все его радиограммы были ответами. Иерархию срочности, за неимением специальных указаний, я устанавливал сам.
И так далее, в том же духе. Штук пять радиограмм было в Центральный информаторий. Этих я не понял.
Работа моя была в самом разгаре, когда дешифратор снова заверещал.
- Откуда? - спросил меня Комов с другого конца рубки. Он стоял рядом с Майкой и осматривал окрестности.
- «Центр, исторический отдел…» - прочитал я.
- А, наконец-то! - сказал Комов и направился ко мне.
- …Проект «Ковчег», - читал я. - ЭР-2, Вандерхузе, Комову. Информация. Обнаруженный вами корабль регистрационный номер такой-то есть экспедиционный звездолет «Пилигрим». Приписан к порту Деймос, отбыл второго января двести тридцать первого года в свободный поиск в зону «Ц». Последний отзыв получен шестого мая двести тридцать четвертого года из области «Тень». Экипаж: Семенова Мария-Луиза и Семенов Александр Павлович. С двадцать первого апреля двести тридцать третьего года пассажир: Семенов Пьер Александрович. Архив «Пилигрима»…
Там было еще что-то, но тут вдруг Комов засмеялся у меня за спиной, и я с изумлением обернулся к нему. Комов смеялся, Комов сиял.
- Так я и думал! - торжествующе сказал он, а мы все смотрели на него разинув рты. - Так я и думал! Это человек! Вы понимаете, ребята? Это человек!
Глава пятая. Люди и нелюди
- Стоять по местам! - весело скомандовал Комов, подхватил футляры с аппаратурой и удалился.
Я посмотрел на Майку. Майка стояла столбом посередине рубки с затуманенным взором и беззвучно шевелила губами - соображала.
Я посмотрел на Вандерхузе. Брови у Вандерхузе были высоко задраны, баки растопырились, впервые на моей памяти он был похож не на млекопитающее, а на черт-рыбу, вытащенную из воды. На обзорном экране Комов, обвешанный аппаратурой, бодро шагал к болоту вдоль строительной площадки.
- Так-так-так! - произнесла Майка. - Вот, значит, почему игрушки…
- Почему? - живо поинтересовался Вандерхузе.
- Он с ними играл, - объяснила Майка.
- Кто? - спросил Вандерхузе. - Комов?
- Нет. Семенов.
- Семенов? - удивленно переспросил Вандерхузе. - Гм… Ну и что?
- Семенов-младший, - нетерпеливо сказал я. - Пассажир. Ребенок.
- Какой ребенок?
