Вскакивая в таксомотор, Жюв скомандовал водителю:
– На улицу Лепик!
Через несколько минут машина затормозила у дома респектабельного вида на углу улицы Аббесс.
Жюв отпустил машину и, войдя в здание, окликнул консьержку:
– Господин Мике у себя?
– Его нет.
– А где он?
– Понятия не имею!
– Давно он ушел?
Беседа происходила на лестнице второго этажа.
Консьержка заканчивала подметать; Жюв от нетерпения, пританцовывал на нижней ступеньке, казалось, готовый подскочить до крыши.
Консьержка не отвечала. Поставив метелку в угол и скрестив на груди руки, она грозно и недоверчиво взирала на Жюва.
– Вы долго еще собираетесь морочить мне голову, – в свою очередь поинтересовалась она, – отрываете от прямых обязанностей, выуживаете сплетни про жильцов? Может, хватит?! С двух часов все идут и идут такие вроде вас и все спрашивают: «Господин Мике здесь, господин Мике там…» Оставьте его в покое! Полагаю, он не обязан ни перед кем отчитываться? Подите прочь! Мне не о чем с вами разговаривать!
Жюв не был настроен долго спорить. Он нервно вытащил из кармана удостоверение личности, сунул его под нос консьержке, ткнул пальцем в типографский текст и, дабы помочь бедной женщине воспринять написанное, вполголоса зачитал:
– Префектура полиции! Инспектор Жюв!.. Видите, мадам, вам придется дать мне кое-какие разъяснения. Кроме того, это очень важно… Возможно, с Мике произошло несчастье…
– Ах! – пролепетала консьержка, становясь кроткой и приветливой. – Служитель правосудия, это же совсем другое дело! Что вы хотите узнать?
Прерывающимся голосом Жюв спросил:
– Когда вы в последний раз видели господина Мике?
– Вчера вечером, в восемь.
– И с тех пор он не возвращался?
– Нет, сударь…
– А могли вы его не заметить, предположим, если бы он вернулся поздно ночью?
– Такое иногда случалось, сударь, но утром я убираю у него, и когда он возвращается поздно и я этого не замечаю, то, поднявшись в квартиру, прекрасно вижу, дома он или нет…
– Часто он не ночует дома?
Консьержка слегка побледнела:
– Нет, сударь, право, нет! Действительно странно, что он не вернулся… Ну вот! Теперь я начинаю за него беспокоиться… С ним что-то случилось? Вы что-то знаете?..
Оставив без ответа вопросы консьержки, Жюв скомандовал:
– Вы у него убираете? У вас есть ключ? Проводите меня в его квартиру…
Ошеломленная консьержка повиновалась приказаниям полицейского.
– Сударь, это на третьем, дверь налево, – твердила она, пыхтя позади Жюва, который взбирался по лестнице огромными шагами.
Удивительно было Жюву очутиться у актера Мике.
Конечно, это было еще одним редчайшим совпадением в его полной приключений жизни.
Жюв никак не мог избавиться от мысли, что несколько месяцев тому назад вместе с Фандором, от которого до сих пор не было никаких известий, распутывая тайну пропавшего поезда, он познакомился с этим актером Мике, теперь, по всей видимости, павшим от руки Фантомаса.
Тогда Мике отказался рассказать Жюву правду.
Запуганный Фантомасом, он выбрал преступное молчание.
Но неисповедимая судьба распорядилась иначе: несмотря на трусость, он пал жертвой того, кого считал себе обязанным своим побегом.
Не обращая внимания на смятение застывшей сзади консьержки, Жюв бесцеремонно позаимствовал фотографию актера.
Затем, едва заметно кивнув на прощание честной привратнице, он большими шагами тронулся вниз.
Первым побуждением Жюва было вскочить в машину и гнать к господину Авару – скорее предупредить о важной находке.
Однако полицейский чувствовал, что тут еще требуется поразмыслить, и потому предпочел отправиться пешком, дав себе несколько минут отсрочки.
«Что все это значит? – думал Жюв. – Как можно сопоставить сегодняшнее убийство с убийством на набережной Отей?..»
Этот вопрос тревожил Жюва еще и потому, что со дня возвращения в Париж он увлеченно следил за всеми перипетиями загадочного убийства на набережной Отей.
Удаляясь от улицы Лепик, Жюв рассуждал следующим образом:
– С какой-то целью Фантомас убил Мориса-Оливье… Пока я, правда, не знаю мотива убийства, но, очевидно, узнаю, как только выясню, кем был этот Оливье на самом деле… Значит, пока это оставим… С другой стороны, Фантомас убил Мике. Тут я уже прекрасно понимаю почему. Мике было известно кое-что интересное, и Фантомас хотел заставить его навеки прикусить язык! Но есть еще одна любопытная вещь… Зачем, черт возьми, Фантомас, убив Мике, сунул ему в карман письма Оливье? С какой целью?..
Жюв углубился в размышления, но вдруг встал как вкопанный.
– О! Но… – прошептал он. – Неужели?.. О!
Вскоре Жюв продолжил свои рассуждения.
– В итоге, – шептал он, – раз Оливье-Морис убит на набережной Отей, значит, он никак не мог воскреснуть вчера вечером.
И Жюв, как всегда, с безукоризненной логикой стал прорабатывать различные вероятности:
– Предположим, это был самозванец… А самозванцем был Фантомас! Разве тогда все не становится на свои места?
Жюв сам ответил:
– Конечно! Конечно!.. Все становится на места! Фантомас возвращает Оливье из небытия. Отлично!.. Потом убивает Мике. Очень хорошо!.. Ради чего?.. Очевидно, чтобы отвлечь от себя подозрение. А для этого, черт побери, существует простейшее средство: выдать Мике за Оливье… На кого тогда падет обвинение? Естественно, на Жака Бернара, черт побери! То есть, наследника Оливье. Человека, прямо заинтересованного в смерти Оливье!
Удовлетворенно улыбаясь, Жюв вновь зашагал по улице.
– Кажется, – опять заговорил он сам с собой, – я распутал весь клубок. Остается только прояснить, кто такой Жак Бернар… Меня бы очень удивило, если бы это был не Фантомас! Фантомас, очевидно, мыслил так: он навлечет на себя подозрения, будучи в обличье Жака Бернара, поскольку он все равно собирался расстаться с ним, думаю, ему было глубоко безразлично, кого затем обвинят в преступлении. Превосходно!.. Жак Бернар должен быть Фантомасом…
В этот момент Жюв поравнялся с почтой. Он вошел туда, быстро написал пневматическое письмо.
«Никогда не знаешь, что может стрястись! – думал он. – Нелишне вечерком повидаться с Мишелем… Он отличный парень, может мне пригодиться».
В следующий миг Жюв остановил фиакр, назвал адрес: улица Гран-Дегре.
– Будем следовать протоколу, – прошептал полицейский. – Введем в курс дела Авара. Тем более, улица Гран-Дегре почти по пути к жилищу Жака Бернара…
Жюв вновь погрузился в свои думы.
