не разберешься, он опрокинул еще сто грамм.
— А гости? Кто такие, зачем пришли?
— Сказали из института евонного, я и пустила...
— Жалко стало? — с сочувствием спросил Олег Леонидович, надкусив бутерброд с колбасой.
Передернув плечами, Виктория Борисовна сплюнула на пол.
— Разбойники, прости Господи! Как зашли, так меня в чулан и запихали. Потом шум, крики, грохот. Дверь хлопнула, и стихло. Я-то думала, все ушли, задвижку отверткой ковырнула и выползла, а там... уборки на месяц.
Вспомнив лужи крови в комнате, Сорокин поежился.
— Да-а. Сколько гостей-то было, Виктория Борисовна?
— Четверо, милок. Те трое, что загостились, и еще один. Здоровый такой, морда нерусская — чистый чечен. Эта... борода у него черная!
В течение последующих двухсот грамм выяснилось, что штаны у бородатого были обыкновенные, куртка черная, нос обыкновенный, волосы черные, рост обыкновенный. Устав от этой черной обыкновенности, следователь грустно подпер рукой щеку и записал в протокол: «Черноволосый мужчина без особых примет». Ему с трудом удалось удержаться и не вписать: «...обыкновенный».
Тем временем в ванной выворачивало наизнанку капитана Потрошилова. В краткий светлый промежуток он успел снять пальто, очки и кобуру с пистолетом. Стало удобней, но, как быстро выяснилось, не легче. Собрав волю в кулак, Альберт Степанович поборол постыдную слабость и выполз из ванной. Заботливо завязанный мамой галстук торчал из бокового кармана пиджака. На бледном лице огнем одержимости горели глаза, без очков казавшиеся узкими щелками.
Потрошилов ворвался в следственный процесс, когда бригада уже закончила работу. Пришлось осматривать квартиру в одиночку. В результате Альберт Степанович уходил последним. Он долго стоял в дверях, с нездоровым интересом всматриваясь в лицо старушки.
Во всем его облике читалось явное сожаление по поводу того, что все слишком быстро закончилось. Покидать загадочную квартиру не хотелось. Как много важных вопросов еще не было задано! Как много деталей было упущено из-за поспешности медицины и логично следовавшей за ней похоронной службы! Да еще следователь на лестничной площадке постоянно спрашивал громким шепотом:
— Так этот идиот едет с нами иди нет?
Альберту Степановичу было не до завистливой ненависти коллег. Он стоял выше этого.
— В ближайшие дни мы вызовем вас для дачи показаний, — загадочно произнес он и внимательно всмотрелся в лицо старухи, изучая реакцию.
Ничего необычного в нем обнаружить не удалось. Хозяйка квартиры не упала в обморок от страха перед грядущим Возмездием. Она не молила о пощаде и не пыталась скрыться с места происшествия. Подозрительная старуха даже не смотрела на опера, больше увлеченная разглядыванием погрома в помещениях.
— Вы сказали ей об этом уже в четвертый раз, — снова зашипел с лестницы следователь.
— Конечно вызовете, — буркнула бабка и закрыла дверь.
— Проигранная битва — еще не поражение в войне, — произнес Потрошилов и попытался заглянуть с лестничной площадки в глазок.
Избавившись от настырного капитана, Виктория Борисовна устало присела на пуфик в прихожей. Восстанавливалась Хана быстро, как настоящий профессионал. Уже через несколько минут она поднялась, достала моющий пылесос и принялась зачищать квартиру. Механический вампир загудел и жадно начал всасывать в себя запекшиеся на полу сгустки крови. Наполненный водой пылеприемник окрасился в красный цвет. Виктория Борисовна водила по полу щеткой и напряженно думала.
«Если это ко мне — зачем трогать негра? А если к нему — то при чем здесь Хана? Да и кто пошлет ко мне на съедение детей? Конечно, контора уже не та, но и идиотов там не держат. Значит, не ко мне...»
Женщина выключила пылесос и осмотрелась. Пятен не осталось. Уцелевшие предметы встали на свои места. Виктория Борисовна машинально наводила порядок и продолжала размышлять.
«Мальчишку „работали“ на испуг, — она с грустью посмотрела на пустой диван. — Похоже, его ликвидация не планировалась. Искали какой-то камень. Насколько мне известно, у пацана его не было. А раз не нашли — значит, будут искать. Из больницы негра надо убирать!»
В ванной снова зажурчал душ. Вода скатывалась по телу, смывая напряжение и усталость. Тренированный организм быстро пришел в норму. Хана вышла из душевой кабинки, по привычке мурлыкая себе под нос:
— ...В бой роковой мы вступили с врагами. Нас еще судьбы безвестные ждут...
На очередное перевоплощение ушло около сорока минут. От безобразной старухи не осталось и следа. Виктория Борисовна придирчиво осмотрела свое отражение в зеркале и констатировала:
— Терпимо.
Мысли сами собой изменили направление. «Теперь сосед, — она отвернулась и начала вытираться. — Файнберг Виктор Робертович. Хирург. Профессор... — профессионально подсказала память. — Хорош. Спокоен, уравновешен... Черт возьми, что это я?.. Мальчишку моего надо вытаскивать!», — она удивилась, почему вдруг подумала: «Моего», — но только пожала плечами.
Хана вышла из квартиры и поднялась в лифте на верхний этаж. Затем пешком прошла три этажа вниз.
— Что за жизнь! Даже в гости к хорошему человеку сходить нормально не могу! — негромко произнесла она перед дверью хирурга.
Не в силах бороться с навыками, Хана все же подошла к перилам и посмотрела вниз сквозь лестничные пролеты.
— Чисто, — сказала женщина сама себе.
Она снова подошла к квартире и позвонила. Открыли ей почти сразу.
— Ждали?
— Признаюсь, ждал, но... — сквозь толстые линзы очков мужчина оторопело всматривался в лицо гостьи.
Аккуратно уложенные волосы и элегантный макияж отняли у «старушки» минимум лет сорок.
Она небрежно приложила указательный палец к его подбородку и легким нажатием вернула на место отвисшую челюсть.
— Да я это, я. Давайте, буквально один комплимент — и впустите меня, наконец.
— Даже не нахожу, что сказать! — Файнберг с восхищением оглядел со вкусом одетую стройную женщину.
— Лучшей похвалы я еще не слышала. Вы позволите? — не дождавшись ответа, женщина прошла в квартиру.
— Не сомневайтесь, еще услышите.
— Буду рада, — голос прозвучал уже из комнаты.
— Будете, будете, — пообещал хозяин от дверей, окончательно приходя в себя.
Стоя посреди гостиной, Виктория Борисовна с интересом осмотрелась. Планировка квартиры хирурга была совсем иной, чем у нее. Но что-то общее, несомненно, было. Скорее всего, сочетание хорошего вкуса и ощущение пронзительного одиночества.
— Скажите, у вас водка есть? — неожиданно спросила она.
Мужчина не удивился. После весьма неординарного утреннего происшествия выпить и впрямь было необходимо.
— Прошу за мной, — церемонно произнес он и направился в кухню.
Стол оказался накрыт заранее. Появившаяся из холодильника бутылка «Столичной» сразу же правильно запотела.
Виктория Борисовна осмотрела угощение и спросила, глядя на рюмки:
— Простите, а стаканов не найдется?
