Хоббиты в молчании жевали свой лембас… Сэм подумал, что теперь у него вкус лучше, чем раньше: поведение Горлума заставило его вновь обратить внимание на вкусовые качества эльфийского хлеба. Но он не чувствовал удовольствия. Горлум следил за каждым куском, который они подносили ко рту, как голодный пес у стола обедающего. Только когда они кончили еду и приготовились к отдыху, он убедился, что они не утаили от него какое-нибудь лакомство, которое он мог бы съесть. Тогда он отошел на несколько шагов, сел и немного поскулил.
— Послушайте! — прошептал Сэм, обращаясь к Фродо, но не слишком тихо: его на самом деле не заботило, услышит ли его слова Горлум. — Мы должны поспать, но не одновременно с этим голодным негодяем поблизости, обещал он нам или не обещал. Смеагорл или Горлум, он не мог быстро изменить свои привычки. Вы спите, мастер Фродо, а я вас разбужу, когда почувствую, что мои глаза слипаются. Будем спать по очереди, пока он поблизости.
— Возможно, ты и прав, Сэм, — сказал ему Фродо, говоря открыто. — В нем есть перемена, но я еще не уверен, какова она и насколько глубока, хотя я думаю, что нет необходимости в страхе — сейчас. Дежурь, если хочешь. Дай мне два часа, не больше, потом позовешь меня.
Фродо так устал, что не успел проговорить эти слова, как голова его упала на грудь, и он уснул. Горлум, казалось, больше не боялся. Он свернулся и быстро уснул. Вскоре его дыхание с тихим хрипом вырывалось сквозь сжатые зубы, лежал он неподвижно, как камень. Через некоторое время, боясь, что он упадет, если и дальше будет прислушиваться к сонному дыханию своих спутников, Сэм встал и тихонько притронулся к Горлуму. Руки Горлума разжались и дергались, но он не делал других движений. Сэм наклонился и у самого его уха произнес: «рыба». Ответа не было, и даже дыхание Горлума не изменилось.
Сэм почесал затылок.
— Должно быть, на самом деле спит, — пробормотал он. — И если бы я был подобен Горлуму, он никогда бы не проснулся…
Сэм отогнал мысли о мече и о веревке, встал и перешел к своему хозяину.
Когда он проснулся, небо над головой было тусклым, темнее, чем когда они завтракали. Сэм вскочил на ноги. Во многом благодаря сильному чувству голода он понял, что проспал весь день, не менее девяти часов подряд. Фродо спал, лежа на боку. Горлума не было видно. Многочисленные подходящие названия для себя, заимствованные из обширного отцовского репертуара, пришли Сэму в голову. Потом он сообразил, что хозяин его был прав: сейчас им во всяком случае не надо было караулить. Оба они были живы и невредимы.
— Бедняга! — сказал он с сожалением. — И интересно, куда он подевался.
— Недалеко, недалеко! — сказал голос над ним. Сэм поднял голову и увидел на фоне вечернего неба большую голову и уши Горлума.
— Смеагорл голоден, — сказал Горлум. — Он скоро вернется.
— Возвращайся немедленно! — закричал Сэм Горлуму. — Эй! Возвращайся!
От крика Сэма Фродо проснулся и сел, протирая глаза.
— Привет! — сказал он. — Что случилось? И который час?
— Не знаю, — ответил Сэм. — После захода солнца, мне кажется. И он ушел. Сказал, что голоден.
— Не беспокойся! — заметил Фродо. — Тут уж ничем не поможешь. Но он вернется, вот увидишь. Обещание удержит его. И он во всяком случае не захочет оставлять свою драгоценность.
Фродо обрадовался, узнав, что они несколько часов спали рядом с Горлумом, с очень голодным Горлумом.
— Не думай о прозвищах, которые дает твой старик, — сказал он. — Ты слишком устал, а обернулось это хорошо: мы оба отдохнули. А ждет нас очень трудная дорога.
— Насчет еды, — сказал Сэм. — Долго ли нам придется выполнять нашу работу? А когда мы ее выполним, что тогда? Этот путевой хлеб отлично держит на ногах, хотя и не вполне удовлетворяет внутренностям, вы меня понимаете. Но есть нужно каждый день, а его запасы у нас не растут. Я думаю, что нам хватит его еще на три недели, да и то с туго затянутыми поясами и с легкими зубами, если можно так сказать. Скоро его совсем не будет.
— Я не знаю, как долго нам придется идти до… до конца, — сказал Фродо. — Слишком мы задержались в холмах. Но, Сэмвайс Скромби, мой дорогой хоббит, друг из друзей, мне кажется, что нам не стоит думать о том, что будет после окончания нашей работы. Выполнить работу — есть ли у нас надежда на это? А если и есть, кто знает, что нас ждет потом? Если оно отправиться в огонь и мы будем поблизости? Я спрашиваю тебя, Сэм, понадобиться ли нам снова хлеб? Думаю, что нет. Если нам удастся живыми добраться до Горы Судьбы, это будет все, что мы сможем сделать. Но боюсь, это превышает наши силы.
Сэм молча кивнул. Он взял руку хозяина и наклонился над ней. Не поцеловал, хотя на нее упали его слезы. Потом отвернулся, провел рукавом под носом, встал и заходил вокруг, пытаясь насвистывать и с усилием выговорил:
— Где этот проклятый Горлум?
Горлум появился очень скоро. Но он передвигался так тихо, что они ничего не услышали, пока он не встал перед ними. Его пальцы и лицо были вымазаны тиной и грязью. Он что-то жевал, облизываясь. Они не спросили, что он жует, да и не хотели об этом думать.
— Черви, жуки или что-нибудь скользкое из нор, — почти подумал Сэм. — Брр! Отвратительное существо! Бедняга!
Горлум ничего им не говорил, пока не напился и не вымылся в ручье. Потом подошел к ним облизывая губы.
— Теперь лучше, — сказал он. — Вы отдохнули? Готовы идти? Хорошие хоббиты, они прекрасно выспались. Поверили Смеагорлу?.. Очень, очень хорошо.
Следующий этап их путешествия очень напоминал предыдущий. Они шли по ущелью, которое становилось все мельче, а склоны его — более пологими. Дно его стало менее каменистым, на нем появилась почва, а его края постепенно превращались в два обычных речных берега. Ущелье начало извиваться. Ночь подходила к концу, но луна и звезды были закрыты облаками и путники догадывались о приближении дня только по медленно распространявшемуся свету.
В холодный предрассветный час они подошли к концу ручья. Берега его превратились в поросшие мхом возвышения. Ручей журчал у последнего каменистого выступа и терялся в коричневом болоте. Сухие тростники шумели и шуршали, хотя путники и не чувствовали ветра.
С обеих сторон и впереди лежали широкие болота, протянувшиеся на юг и восток в тусклом полусвете. Туман поднимался завитками с темных зловонных омутов. Тяжелые испарения висели в воздухе. А очень далеко на юге виднелась черная стена Мордора, похожая на полосу разорванных туч над туманным морем.
Хоббиты были теперь полностью в руках Горлума. Они не знали и не могли догадаться в этом туманном свете, что находятся в сущности только на северной окраине болот, которые простирались далеко на юг. Если бы они знали местность, они могли бы повернуть на восток и выйти на твердую дорогу в голых равнинах Дагорлада — поля древней битвы перед воротами Мордора. Но это был очень опасный путь; на каменистой равнине не было никаких укрытий, и по ней пролегала главная дорога орков и солдат Врага. Даже плащи из Лориена не скрыли бы их там.
— Как мы выберем нашу дорогу, Смеагорл? — спросил Фродо. — Должны ли мы прямо пересечь эти дурно пахнущие болота?
— Нет, вовсе нет, — ответил Горлум. — Нет и нет, если хоббиты хотят достичь темных гор и побыстрее увидеть его. Немного назад и немного вокруг, — его тощая рука показала на север и на восток, — и вы сможете выйти на холодную твердую дорогу к самым воротам его страны. Много его людей ожидают там гостей, они будут очень рады отвести гостей прямо к нему, о да! И его Глаз все время следит за этим путем. Он поймал там Смеагорла очень давно. — Горлум задрожал. — Но с тех пор Смеагорл использовал свои глаза. Да, я использовал свои глаза, и ноги, и нос с тех пор я знаю другие пути. Более трудные, не такие быстрые. Но они лучше, если вы хотите, чтобы он не увидел вас. Идите за Смеагорлом! Он проведет вас через болота, проведет и через туманы, через густые хорошие туманы. Следуйте за Смеагорлом очень
