— Отлично написано. Отлично.
— Вот и я того же мнения.
До появления Хардмана мы обсудили с Падильо, что нам следует сказать ему, а что — опустить. И решили, что любые недомолвки только повредят делу. И рассказали ему все, от первой встречи Падильо с людьми Ван Зандта в Ломе до записки, которая ждала нас в моей квартире. Не упомянули мы лишь о сеньоре де Рома-нонес.
— Так вам не кажется, что лучше всего не перечить им и пристрелить этого старикашку?
— Нет.
— И вы не можете пойти на угол Девятой и Пенсильвания-авеню, чтобы рассказать все ФБР?
— Нет.
— А почему не пойти мне? Меня эти африканцы не знают.
— Я в этом не уверен.
— Так я могу позвонить, благо есть откуда. Раз мы платим на содержание ФБР немалые деньги, то можем ожидать от них и хорошей работы. Я никогда не возражаю, если закон работает на меня.
— Допустим, вы звоните в ФБР из телефонной будки, или я, или Маккоркл. И говорим примерно следующее: премьер-министр Ван Зандт приезжает в Вашингтон, а члены его кабинета хотят, чтобы я застрелил его, дабы вызвать симпатию к их независимости. С этого придется начать. Но подобные ситуации для них не редкость. «С этим все ясно, мистер Падильо, но хотелось бы знать некоторые подробности». Да, разумеется, продолжу я, при этом они похитили жену моего партнера, мистера Маккоркла, и обещают разделаться с ней, если я не застрелю премьер-министра. Вот и все, господа, за исключением последнего. Премьер-министр должен умереть в следующую пятницу, между двумя и тремя часами пополудни, на углу Восемнадцатой улицы и Пенсильвания-авеню, совсем рядом с Информационным агентством Соединенных Штатов.
— Из этого ничего не выйдет, Хардман, — добавил я. — Если позвонить в ФБР, они усилят охрану Ван Зандта, и окружение последнего догадается, чем это вызвано. Ван Зандт останется в живых, но Фредль наверняка погибнет.
— Вы скажете им время и место, а они ничего не смогут сделать?
— Отнюдь, — покачал я головой. — Смогут они многое. Премьер-министра уберегут, а вот мою жену — нет. Меня такая сделка не устраивает.
— Так вы хотите найти их сами?
— Во всяком случае, попытаемся.
— Как насчет того, чтобы еще выпить и перекусить? — Хардман, похоже, вспомнил, что заглянул в наш салун на ленч.
— Я приберег для вас хороший бифштекс, — я снял трубку и попросил принести еду и выпивку.
Виски и «мартини» прибыли первыми.
— Что требуется от меня? — спросил Хардман после того, как за официантом закрылась дверь.
— Вы знаете город, — ответил я. — У вас есть друзья, которые знают его еще лучше. Нам представляется, хотя, возможно, это не так, что они прячут Фредль в негритянском квартале. Исходя из того, что уж там-то мы ее искать не будем. Это только догадка, но у вас есть контакты со служанками, посыльными винных магазинов, различными ремонтниками, то есть людьми, которые ежедневно бывают в десятках домов. Может, они заметят что-то необычное, а то и увидят Фредль.
— Тут мы можем задействовать Маша.
— Но вам придется ввести его в курс дела?
— Только частично. И лишь потому, что вчера вечером он заезжал к вам домой.
— Так что вы об этом думаете? — спросил Падильо.
Хардман наклонился вперед, какое-то время смотрел в пол.
— Я сомневаюсь, что ее прячут в негритянском квартале. Но проверить это несложно. Куда труднее искать ее в белых районах. Но, как вы правильно заметили, мы сможем наводить справки через обслугу. У этой компании есть какое-нибудь пристанище? Посольство или консульстве?
— Только торговая миссия.
— Что ж, придется их пощупать. Что-то они должны знать.
— И мы того же мнения.
Официант принес ленч, и за едой мы практически не говорили. После второй чашки кофе Хардман откинулся на спинку дивана и удовлетворенно вздохнул.
— Мак, у вас едва ли не лучшие в городе бифштексы. Наверное, за такое мясо приходится дорого платить.
— Зато к нам не заходит всякая рвань.
Здоровяк встал, потянулся.
— Мне пора. Вечером я свяжусь с вами. Где я вас найду?
Падильо написал ему телефон своего «люкса».
— У нас, возможно, возникнет необходимость встретиться с друзьями. В каком-нибудь тихом, неприметном месте. Вы нам ничего не посоветуете?
— Как насчет квартиры Бетти? Вы там вчера были.
— А она не станет возражать?
— Какие могут быть возражения, если квартиру оплачиваю я?
— Отлично.
— Я вам позвоню... Вы думаете, они прослушивают ваш телефон в «Мэйфлауэр»?
Падильо пожал плечами.
— Лишнего я не скажу. А может, даже пришлю к вам Маша, — и Хардман отбыл, помахав на прощание рукой.
— Начало положено, — подвел я итог ленча.
— Похоже, что так.
— Какие будут предложения?
— Вернуться в отель и ждать звонка.
— Самое трудное.
— Совершенно верно, — подтвердил Падильо. — Ожидание. Труднее не придумаешь.
До «Мэйфлауэр» мы дошли пешком, поднялись на лифте. Падильо вставил ключ в замочную скважину, повернул, открыл дверь, и мы вошли в гостиную. На диване сидел человек, руки его лежали на коленях, дабы мы видели, что в них не зажаты ни нож, ни пистолет.
— Я — Ивлин Андерхилл, — представился он. — Я не причиню вам вреда, оружия у меня нет. Я лишь хочу поговорить с вами.
Падильо положил ключ на кофейный столик.
— Вы открыли замок.
— Замки — мое хобби. А этот совсем простой.
— Кто вы, мистер Андерхилл?
— Соотечественник Хеннинга Ван Занята.
Я быстро подошел к нему.
— Вы знаете, где моя жена?
— Вы — мистер Маккоркл?
— Да. Кто вы?
— Ивлин Андерхилл. Был членом парламента, пока премьер-министр Ван Зандт не распустил его. Полагаю, вы можете назвать меня голосом разума. Нас совсем мало. Меньшинство меньшинства.
— Не могли бы выразиться яснее? — подал голос Падильо.
— Вы — мистер Падильо, не так ли? Я видел вас в Ломе, издалека.
— Я — Падильо, вы — Андерхилл, он — Маккоркл. Мы знаем, почему мы здесь. А почему вы — нет.
Он чуть улыбнулся.
— Обычно я изъясняюсь достаточно связно, но путешествие донельзя вымотало меня, — роста он был невысокого, телосложения хрупкого. Длинные, зачесанные назад седые волосы. Твидовый,
