— Чего они от тебя хотят? — спросил я, когда Бурмсер, уходя, хлопнул дверью с такой силой, что наверняка разбудил соседей, живущих тремя этажами ниже.
— Сохранить жизнь клиенту Ванды.
— Они знают, кто он?
— Босс Бурмсера знает. Или говорит, что знает.
— Важная шишка?
Падильо плюхнулся на софу, вытянул ноги.
— Он может стать самым богатым человеком на Земле. Если проживет достаточно долго.
— Значит, важная.
— Ты в курсе событий, которые происходят в некоем государстве, нынче называемом Ллакуа?
Ответил я после короткого раздумья.
— Оно находится где-то в Персидском заливе. Территория, как у штата Делавер. Абсолютная монархия. А нефти там столько, что Кувейт можно считать пересохшей скважиной.
— Так вот, этот парень станет правителем Ллакуа, как только его братец отдаст концы.
— Этот братец — известный гуляка. Я где-то прочел, что в прошлом месяце он попал в катастрофу. Кажется, во Франции.
Падильо кивнул, глядя в потолок.
— Он перевернулся в своем «мазерати» на скорости сто тридцать миль в час. Обгорел, переломал все ребра. Просто чудо, что он до сих пор жив. Наверное, его удерживают на этом свете молитвы подданных. Но по всем медицинским канонам он должен был помереть три недели тому назад.
— И тогда возник злобный дядюшка? — полюбопытствовал я.
Падильо уставился на меня.
— Злобный дядюшка?
— Тот самый, что устроил автокатастрофу, а теперь точит зубы на младшего брата.
— Я думал, ты перестал смотреть детективы.
— Иногда случается.
— Так вот, дядюшки нет, но есть парочка нефтедобывающих компаний.
— Знакомый сюжет, — покивал я. — Два гигантских промышленных спрута сошлись в смертельной схватке за крошечный кусочек земли, несметно богатый нефтью...
— Нет никакой борьбы. Они действуют заодно. Совместное предприятие, знаешь ли.
— Даже не картель?
— Нет.
— Как зовут юношу?
— Питер Пол Кассим.
— Питер Пол?
Падильо кивнул и потянулся. Зевнул. Я ответил тем же.
— Тут тоже заковырка. В шестнадцать лет он порвал с исламом, крестился и удалился во французский монастырь, где и пребывал до недавнего времени.
— Как я понял, его сограждане не уделили должного внимания этому событию.
— Ты совершенно прав.
— А почему он в Штатах? Его брат еще не умер.
— Они никогда не ладили. После смерти брата Питер Пол автоматически становится правителем Ллакуа, и нефтяным компаниям потребуется его подпись на документах, дающих им право на разработку месторождения. Подписать их должен был старший брат, но его «мазерати» перевернулся до того, как он добрался до Штатов.
— Сколько лет Питеру Полу?
— Двадцать один.
— Кто хочет его смерти?
Падильо вновь зевнул.
— Только не нефтяные компании.
— Это понятно.
— Нет и злобного дядюшки.
— Жаль.
— Именно этим мне и предстоит заниматься. Сберечь драгоценную жизнь Питера Пола и одновременно выяснить, а кто же хочет его смерти.
— И ты согласился.
— Я, правда, сказал, что буду лишь оберегать его жизнь.
— Как долго?
— Пока его брат не умрет, а он, взойдя на престол, не подпишет документы.
— А что потом?
— Сейчас у Питера Пола за душой нет и цента. Близнецы взялись охранять его в расчете на будущее богатство. Подписав контракт с нефтяными компаниями, он единовременно получит пять миллионов долларов на личные нужды. Тогда он сможет нанять армию телохранителей.
— А почему его охраной не займутся сами нефтяники?
— Не хотят высовываться. Если с Питером Полом что-то случится, их вполне устроит подпись того, кто придет ему на смену.
— А как насчет его сограждан?
— Они не пошевельнут и пальцем ради неверного. И только порадуются, если его убьют.
— То есть остаетесь ты и Ванда Готар. Я-то подумал, что после случившегося с Уолтером Питер Пол с радостью бросится под крылышко Секретной службы.
Падильо пожал плечами и встал.
— Может, он пытается понять, сколь тяжело быть правителем.
— Или он глуповат.
— Возможно и такое.
— Почему?
— Тебя интересует, почему я согласился?
— Естественно.
Падильо направился к двери. И ответил, уже взявшись за ручку:
— Мне нужно то письмо.
— На бланке Белого дома?
Падильо кивнул.
— На бланке Белого дома.
Я покачал головой.
— Сейчас оно тебе ни к чему. Пять лет тому назад, наверное, понадобилось бы. Тебе есть чем их шантажировать, если у тебя возникнет желание отказаться от очередного задания.
Падильо улыбнулся, но смотрел он не на меня, а на кресло, последнее кресло в жизни Уолтера Готара.
— Может, из желания положить конец насилию.
— Нет. В борцы с насилием ты не годишься. И они не напишут ничего такого, что ты сможешь обратить себе на пользу.
— Я подумал о двух-трех теплых строчках с благодарностью за выполнение важного государственного поручения.
— Причина в Уолтере Готаре, убитом в моей квартире, так?
Падильо открыл дверь.
— В этом, но не только.
— В чем же еще?
— Может, за мной должок перед старшим братом близнецов.
— Он мертв, а ты не сентиментален.
