— Ты куда? — спрашивает Эмили.
— В кухню. «Змейку» принесу.
— И пожевать что-нибудь захвати, — просит Брин. За окнами кромешная тьма. Но сегодня, с живым огнем и электрическим светом, в доме гораздо уютнее.
— Свет глаза режет, — замечает Брин.
— Ну так выключи, — предлагает Эмили.
— А не слишком темно будет? — спрашивает Джейми.
— Зажжем свечи, — решает Эмили. — Будет красиво.
— А как же Энн? — спохватывается Джейми. — Она читает.
Но Энн зевает и откладывает книгу:
— Я закончила. Свечи в самый раз.
— Что это ты читала? — спрашивает Брин.
— Да так, ничего, — говорит Энн. — Одну космическую утопию.
— Я схожу за свечами, — говорит Тия.
Пол сидит за кухонным столом и жует бутерброд с сыром.
— Ты что тут делаешь? — спрашивает Тия.
— Ем бутерброд с сыром. -А-а.
— Ну, как ты? — спрашивает Пол.
— Ты о чем?
— Все еще боишься?
— Само собой. А ты нет? -Нет.
Пол откусывает огромный кусок.
— Ты и вправду вегетарианец?
— Да. А что?
— Я тоже. — Тия улыбается и садится рядом.
— Хочешь? — предлагает он. Тия берет половину бутерброда.
— Так почему тебе не страшно? — спрашивает она.
— Я не боюсь смерти, — объясняет он, — вот и все. Если убедить себя, что смерть — худшее, что может случиться, и привыкнуть ее не бояться, тогда не будешь бояться ничего.
— Был один плакат. Моя бывшая соседка по квартире повесила в ванной, — говорит Тия. — Что-то насчет двух причин для беспокойства... А, вот как: «Есть только две причины для беспокойства: здоровье и болезни. Если ты здоров, беспокоиться не о чем. Если болен, беспокойся только о том, выживешь ты или умрешь. Если выживешь, беспокоиться не о чем...» Заканчивалось тем, что будешь счастлив — либо в раю, либо в аду, где пожмешь руки друзьям.
— Слышал такое, — кивает Пол. — Все правильно. Беспокоиться не о чем.
— А ты все время как на иголках, — возражает Тия.
— Откуда ты знаешь?
— По лицу видно, что у тебя уйма причин для беспокойства.
— Ага, — улыбается он. — Самых обычных причин. Например, генетически измененные продукты.
— Это еще почему?
— Потому, что от них мы все вымрем. Вот почему смерти я не боюсь.
— Зато боишься, что вымрем все мы. Бессмыслица какая-то.
Он улыбается.
— Я просто хотел сказать, что это неизбежность.
— Рано или поздно все мы умрем — вот это неизбежность. И мы вовсе не обязаны этому радоваться.
— Я и не радуюсь, — отвечает Пол. — Просто не паникую.
— И правильно, — Тия доедает бутерброд и закуривает. — Да, совсем забыла! — спохватывается она.
— О чем?
— Кажется, к воде можно спуститься.
— Но Джейми вчера обошел остров и не нашел спуска.
— До мыса он не дошел, — объясняет Тия. — Надо перелезть через камень в одном месте, там тропа вниз. Если сумеем построить лодку или плот, можно попытаться удрать.
Вопреки ее надеждам, Пол не особо ликует.
— Что не так? — спрашивает Тия. Он пожимает плечами.
— Ты не хочешь сбежать?
— Вода, наверное, страшно холодная.
— И ты из-за этого не желаешь спасаться?
— Пока не знаю. А прикольно, да?
— Нет. Пол, послушай, нельзя же торчать здесь всю жизнь!
— Как знать.
— А я думала, тебе нравится мастерить, — пр( «должает Тия.
— Ну и что?
— Мог бы построить лодку.
— Системы навигации — мог бы. А лодки не умею.
— Я уж думаю, — вздыхает Тия.
— Почему тебе так не терпится бежать? — спрашивает он.
— Почему?
— Да, почему?
— Странные у тебя вопросы.
— Не понимаю, что в них странного, — говорит Пол.
— Нас же похитили. Почему бы не попытаться сбежать?
Он улыбается:
— Об этом я и спрашиваю.
— Нет, ты спрашиваешь, почему надо бежать.
— Ну так как? Тия хмурится:
— По-моему, это логично. Если ты в ловушке, пытаешься из нее вырваться. Естественная реакция.
— А тебе есть куда рваться? — интересуется Пол. Тия вспоминает дом престарелых — банановое пюре, «Обратный отсчет» и диарею. Вспоминает пропахшую потом галерею игровых автоматов, пожилых туристов-внесезонников, которые целыми днями торчат возле «одноруких бандитов»: всем им светит такой же дом престарелых, только не у моря. Тия думает об аркаде, которую недавно прошла до конца, и о новой, которой хотела заняться. Вспоминает друзей, с которыми редко видится, и местный киноклуб, где не бывала уже полгода. Группу аэробики, куда сходила всего один раз, и парня, бросившего ее три месяца назад. Одинокие вечера с замороженными продуктами, которые приходится съедать сразу, поскольку морозилки нет. Любимые, хоть и не модные телепередачи — «Ночные новости», «Современность», «Полуночное ревю». Вспоминает приемную мать, умирающую от рака, и родную мать, с которой уже десять лет не разговаривает.
— Конечно! — с вызовом отвечает она.
Через трубу слышны голоса из гостиной. Разговор зашел об университетах.
— Пойдем к ним? — предлагает Пол.
— Сейчас, только соберу что-нибудь поесть.
— Ладно, тогда я пошел.
Наверное, салат подойдет — свежие продукты надо есть, пока не испортились. Тия режет и раскладывает на тарелке холодное мясо, варит рис. Крошит для салата все подряд, что есть в холодильнике. Выходит удачно: шпинат, латук, стручковая фасоль, оливки, немного сельдерея, редис, помидоры, огурцы и лук. Во второй салатнице она смешивает консервированный тунец, сладкую кукурузу, лук, огурцы,
