крэка так, только без смеха и рези в животе. Как будто долго маялся от жажды, а потом выпил большой стакан кока-колы, или целую вечность дожидался очереди в сортире, а потом отлил, или присел после целого дня на ногах... или сидишь у моря с пакетом чипсов, или после долгой диеты ешь торт с кремом. Удовольствие в чистом виде.
— Изумительно, — говорит Пол.
— Блеск, — присоединяется Эмили.
— Почему же у тебя не появилась зависимость? — спрашивает Джейми.
— Она и появилась, — кивает Брин. — Словили, что такое приход? После первой тяжки привыкаешь. Но у меня случилась пруха.
— Как это? — спрашивает Эмили.
— Я тогда корешился с двумя парнями из Уэст-клиффа. С братьями. Один, как и я, тащился от регги. Второй торговал коксом и крут был не по-нашему. У них было еще пятеро братьев, и все мотали срок. По сравнению с ними мой друган Уинстон ангелом был. И тут его брат освободился, крезанутый Стив. Я его никогда не видел, зато был наслышан. В общем, все мы подсели на кокаин — а чего, Стив же его толкал. По пятницам вечером мы торчали у Стива и заряжали одну дорожку за другой, а Стив принимал вечерних клиентов. Потом мы обычно катили в один клуб в Челмсфорде, где хозяином был кореш Стива. И у Стива в шкафу всегда флакон аммиака стоял, для «особых случаев», а я не понимал, зачем.
Ну так вот, мы всюду таскались за ним вместе с клиентами, у него еще была пара соседей по хате и дружки, которые вечно вместе с нами зависали. Славная была компания, все свои в доску. Шик, все по кайфу. Девчонки бывали симпатичные, но Стив никогда им кокс не продавал. Не знаю, почему, но с женщинами он дела не имел. Однажды он достал свой флакон аммиака и начал делать крэк. Я спросил, что это он делает, а он позвал меня наверх, покурить на пару. Потом и Уинстон подтянулся. Вот я крэк впервые и попробовал. Стив хотел, чтобы остальные не пронюхали, поэтому сначала мы курили только с ним.
— Ну и ну! — говорит Эмили. — А дальше? Брин ерзает на диване.
— За две недели я так втянулся, что жить не мог без крэка. Травой-то я всегда промышлял, но теперь подумывал снабжать народ коксом. Я решил, что дело пойдет — товар выгодный, и связи у меня были. То есть не напарники, а парни, которые меня не пристрелят, если я к их бизнесу пристроюсь. Дело, конечно, тонкое, требует ума, но я в нем рубил и думал, что кривая вывезет. Я заказал Стиву сразу пол- унции кокса, а это много, и стал ждать, когда Стив его получит. Но, когда он ехал на встречу к дилеру в Лондон, их с Уинстоном сцапали в Дагенхеме. При обыске в машине нашли дозу кокса, крэк, который Стив сбывал на сторону, да еще три пушки. Обоих упекли за решетку.
— А ты? — спросила Эмили.
— А что я? Все знали, что Стив и Уинстон — мои друганы. Вот мне и перестали даже траву продавать — думали, что легавые меня уже засекли и теперь только и ждут повода, чтобы сцапать. Полицейские, когда ловят таких, как я, всегда пытаются вычислить следующего в цепочке. Все ждали, что меня вот-вот загребут, и быть следующим никто не хотел. Несколько недель я был пуст. А местных торговцев коксом я не знал, столковаться с ними напрямую не мог. Вообще-то я понимал, что не стал бы продавать. Выпарил бы крэк и сам скурил. Так что меня остановила не совесть, не здравый смысл, а отсутствие кокса.
— Тебе здорово повезло, — говорит Тия. — Мог и не выкарабкаться.
— Знаю, — кивает Брин. — Сейчас меня бы в живых не было.
— Значит, раньше ты торговал наркотой? — спрашивает Джейми.
— Точно, приятель, — подтверждает Брин. — В Эссексе это обычное дело.
— Почему?
— Там куда ни плюнь — попадешь в дилера.
— Но ты же только травку продавал, — возражает Эмили.
— Ну да. К дорогой дури не прикасался.
— Почему? — удивляется Эмили.
— Я же балдел от регги, — отвечает Брин, словно этим все объясняется.
Эмили потягивается и наливает себе еще вина.
— Твоя очередь выбирать, — напоминает она Брину.
— Ага, — кивает он. — Эмили.
— Признание, — решает она.
— О чем ты больше всего жалеешь?
— Жалею? — на секунду она задумывается. — Да вроде ни о чем.
— Так все говорят, — вмешивается Пол. — Врут и не краснеют.
— Наверняка что-то было, — соглашается Джейми.
— Каждый о чем-нибудь да жалеет, — поддерживает его Тия.
— Я ни о чем жалею, — говорит Энн.
— И я, пожалуй, тоже, — кивает Эмили. — Кроме...
— Ну, ну? — не терпится Джейми.
— Это тяжело вспоминать, — признается Эмили.
Глава 18
Пол допивает третий бокал вина. Эмили рассказывает, как в шестнадцать лет на каникулах переспала с одним парнем, а потом долго тряслась — боялась, что подхватила СПИД. Рассказывать об этом ей совсем не хочется, она быстро закругляется.
— Теперь моя очередь, — говорит она. — И я выбираю Тию.
— Может, не надо? — просит Тия. — Что-то мне в лом...
— Поздно, дорогуша, — перебивает Эмили. — Признавайся или отдувайся.
— Я признаюсь, — неуверенно отвечает Тия.
— Кто твоя единственная любовь? — спрашивает Эмили.
— Единственная любовь?
— Да. Он — с большой буквы.
— Начиталась романов о девушках в большом городе? — интересуется Тия.
—Что?
— Ну, всю эту чепуху, где всегда есть какой-нибудь «единственный».
— Что за романы о большом городе? — спрашивает Джейми.
— Да ты знаешь, — говорит Энн. — Бриджит Джонс и так далее.
— Дерьмо! — кривится Пол. — Терпеть не могу эту фигню.
— Большинство людей находят свою единственную любовь между двадцатью и тридцатью годами, — сообщает Эмили. — Это не выдумки, а правда жизни.
— Да? — переспрашивает Джейми. — А я ни разу не влюблялся. Нет, один раз — в восемь лет.
— Это абсолютно не считается, — говорит Эмили.
— А я влюблялась, — сообщает Энн. — В героев игр.
— Тоже не считается.
Эмили смотрит на Брина. Тот пожимает плечами и качает головой.
Она переводит взгляд на Пола: -А ты?
— Еще чего, — отвечает он. — Я даже не знаю, что такое любовь.
— Как можно знать, что не знаешь, что такое любовь? — удивляется Джейми.
— В этом меня все подруги обвиняли. Похоже, это мой самый серьезный недостаток.
— А кто твоя любовь всей жизни? — спрашивает Энн у Эмили.
— У меня ее нет, — говорит Эмили. — Но раньше я думала, что это я какая-то не такая.
— Вот видишь, — подхватывает Тия. — Все это чушь собачья.
— Так у тебя никогда не было серьезных романов? — спрашивает Эмили.
