Глава двадцать пятая
Пригород Перми. 20 августа
В три часа передали краткий выпуск местных новостей. Женщина-диктор сообщила, что последний преступник, бежавший минувшей ночью из колонии строгого режима, в настоящее время обнаружен. Он находится в подвале недостроенного многоквартирного дома в районе Бахаревки. Возможно, преступник вооружен. Милиционеры вступили в переговоры с беглецом и надеются, что он проявит благоразумие и сдастся.
— Ну наконец-то! — Ватутин вытащил из пачки сигарету.
Стерн, отлежавший бока, сел на кровати, сунул ноги в сапоги.
— Выезжаем? — спросил Ватутин.
— Подождем еще полчаса. На всякий случай.
— По радио передают, что милицейские посты с дорог уже убрали.
— Я сказал: подождем полчаса.
Стерн разложил на столе карту, поводил по бумаге пальцем, пока не нашел район Бахаревки.
— Это другой конец города, — сказал Стерн. — Всех пермских ментов перебросили туда. Зэка из подвала выковыривать.
Сложив карту, Стерн бросил ее на подоконник. Вскрыл ножом банку тушенки, воткнул в розетку штепсель электрического чайника. Ватутин, привстав, отдернул занавеску. Подперев подбородок кулаком, стал меланхолично глазеть в окно. За немытым, забрызганным грязью стеклом был виден обнесенный бетонным забором двор, запертые на замок железные ворота в рыжих проплешинах ржавчины. С внешней стороны забора шумели листвой высокие березы и мрачные серые осины.
Бензовоз и груженный тротилом «МАЗ» стояли в дальнем конце двора, метрах в ста пятидесяти от бытовки. Солнце спряталось в низких облаках, снова зарядил мелкий дождик.
— Осенью тянет, — сказал Ватутин. — А вчера по радио солнце обещали.
— Черт с ней, с погодой! — рявкнул Стерн. — Ждать дольше мы все равно не можем. Сегодня вот беглых зэков нашли, а завтра... Может, этот дождь теперь до самой зимы не кончится. Потом белые мухи полетят. А мы будем сидеть у окошка?
Минуту Ватутин о чем-то размышлял, глядя куда-то вдаль. Глотать холодную тушенку не хотелось, а на сердце было тяжело, как-то неспокойно.
— Что будет, когда рванет фура с взрывчаткой? — спросил он.
Стерн долго не отвечал. Он взял ложку, вытер ее носовым платком, отрезал кусок подсохшего хлеба и начал есть. Ватутин повторил вопрос.
— Мы ведь договорились, что не будем касаться этой темы, — сказал Стерн. — Ну, всплывет в речке немного рыбы. Тебя это скребет?
— Мне плевать, — сказал Ватутин.
Подняв чайник, Стерн налил в кружку кипятка, бросил в воду пару кусков сахара. Встав, Ватутин подошел к двери, щелкнул выключателем. Под потолком вспыхнула лампочка в сто свечей. Он снова сел на стул, стал раскачиваться на задних ножках. Стерн наклонился над столом, утопил в банке с консервами ложку. Уже открыл рот.
И тут раздался такой звук, будто на пол уронили стакан тонкого стекла. Стерн, не поняв, что случилось, поднял глаза и увидел, что Ватутин, задрав ноги кверху, полетел на пол. Стерн решил, что его молодой помощник доигрался, задние ножки стула подломились и теперь он упал на пол и больно ударился задом. Глянув в окно, Стерн увидел все ту же унылую панораму двора: лужи, грязь, мокнущие под дождем грузовики.
И дырку с неровными краями в треснувшем стекле.
В следующую секунду он, упав на пол плашмя, растянулся на досках. Падая, смахнул рукой со столешницы пустую бутылку из-под пива. Посудина покатилась по полу. Стерн перевернулся на спину, вытянул руку, ухватил бутылку за горлышко. И запустил в лампу, горящую под потолком. Во все стороны разлетелись мелкие осколки стекла, свет погас.
Стерн снова перевернулся на живот. Он подумал, что невидимый снайпер занял хорошую позицию за забором, замаскировавшись в ветвях деревьев. Когда в бытовке загорелся свет, тщательно прицелился и выстрелил, метя Ватутину в сердце.
Выстрела не было слышно, только тихий звон пробитого пулей стекла. Значит, за Стерном пришли не менты, у которых нет на вооружении комплексов для бесшумной и беспламенной стрельбы с хорошей оптикой типа «Винтореза». Пришли контрразведчики из ФСБ. Стерн подполз к парню. Тот смотрел в потолок, моргал глазами, зажимая ладонью рану в левой части груди, выше сердца.
Он, видимо, так и не понял, что случилось. Пуля укусила его, сбросила со стула. Ватутин посмотрел на Стерна ясными, осмысленными глазами.
— Ну, все, блин! — Ватутин попытался улыбнуться. — Душите меня плоскогубцами. Хана? Так?
— Да, похоже, нам не выбраться.
Стерн уперся локтями в пол, прислушался.
Стало слышно, как где-то неподалеку тяжело пыхтит двигатель то ли грузовика, то ли трактора. Стерн подполз к кровати, дернул на себя ремень спортивной сумки, расстегнул «молнию», вытащил и рассовал по карманам пистолет, деньги и молдавские паспорта. Выложил на пол заряженный карабин.
План сложился в голове за несколько коротких мгновений.
Стерн отползет в глубину бытовки. Оттуда, невидимый снайперу, успеет несколько раз прицельно выстрелить в бензовоз. Солярка примется легко, ветер на дворе переменчивый, густой черный дым от пожара расползется по всей округе. Под прикрытием этого дыма Стерн, глядишь, сумеет добраться до соседней бытовки, оттуда побежит к бетономешалке, стоящей в глубине двора за руинами склада. А там дернет к забору, перемахнет его...
Дальше — как бог пошлет.
Тем временем огонь перекинется на «МАЗ» с тротилом. Загорится тент, сделанный из прорезиненного брезента, через три-четыре минуты огонь подберется к взрывчатке. Взрыв будет такой силы, что его услышат за десятки километров отсюда. А Стерн, оторвавшись от преследователей, успеет углубиться в лес.
Встав на корточки, Стерн, вытянув шею, выглянул в окно. Движок работал где-то рядом, совсем близко.
И тут прокатился глухой тяжелый удар, будто по листу жести долбанули огромной кувалдой или молотом. Обе створки ворот сорвались с петель, взлетели вверх, будто были сделаны из картона, а не сварены из металлических листов. Описав в воздухе дугу, упали в грязь. Протаранив ворота, на полном ходу во двор въехал тягач с прицепом, груженным бетонными стеновыми панелями, установленными вертикально.
Машина встала на месте, загородив собой всю панораму. Видимо, водитель под прикрытием снайперов выбрался из кабины и добежал до укрытия, опасаясь получить пулю в спину. Стерн крякнул от досады: бензовоз и «МАЗ» с тротилом теперь были отгорожены от бытовки стеной из бетонных блоков.
План спасения развалился. Теперь пуля не достанет бензовоз. Так или иначе, из бытовки нужно выбираться. Дверь и окно под прицелом, но малый шанс прорваться сквозь снайперский огонь еще остается.
Стерн лег на пол, снова подполз к сумке, запустил в ее нутро обе руки, вытащил тротиловую шашку и кусок предохранительного шнура сантиметров сорок длиной. Эту шашку Ватутин, остановив бензовоз на одной из городских улиц, должен был подложить под цистерну, зажечь шнур и убежать подальше. Теперь взрывчатка пригодится для другого. Стерн пополз к двери, подтягивая за собой карабин.
Ватутин лежал на том же месте, глазел в потолок, будто разглядел на его закопченной поверхности священные письмена. Он был еще в сознании, перевел взгляд на Стерна и прохрипел не своим, а каким-то низким, с хрипотцой, голосом:
— Я так и не успел... Не рассказал тот анекдот... Ну, про зеленую собаку.
