сосредоточено тереть руку.
Костян, сунув сигарету в зубы, попросил огонька. Водила молча вытащил зажигалку и вложил ее в протянутую ладонь. Прикуривая, Кот успел разглядеть, что на переднем пассажирском сидении развалился мужик в цивильной одежде, потертых джинсах и сером пиджаке. Поставив между ног дулом кверху автомат Калашникова, человек сжимал его бедрами. На коленях лежал еще один автоматный магазин, видимо, снаряженный.
Костян выпустил облачко дыма, давая понять, что не собирается уходить. Водила раздраженно бросил тряпку, шагнув к Коту, раскрыл перед его носом милицейское удостоверение.
— Иди и сядь в машину, — сказал мент. — Не маячь передо мной, как хрен перед носом.
— Да я пешком…
— Значит, пешком сматывайся. Ну, живо… Два раза повторять не стану.
— Понял, командир, — кивнул Кот.
Он развернулся, сделал несколько шагов вперед и пропал в густеющем тумане. Худшие предчувствия сбылись, как иногда сбываются кошмарные сны. Костян уже принял решение, он знал, что делать дальше.
«Уазик» стоит на вершине откоса, за туманом его плохо видно от реки. Значит, можно напасть незаметно на того опера, который все вытирает руки, будто они в крови, а дальше все решают секунды. Если удача окажется на стороне Кота, он сможет завладеть автоматом того опера, что покуривает на переднем сидении. Ловкость и немного времени — это все, что ему нужно. Опера не готовы к схватке, значит, и счет не в их пользу.
Дашка, дождавшись, когда причаливший паром освободился, чуть опустила стекло и сунула в протянутую лапу деньги за переезд. Она плавно тронула машину с места, загнала ее на площадку парома и прикурила сигарету.
Затея Кота с кинотеатром, еще недавно казавшаяся абсолютной белибердой, теперь завладела ее воображением. Дашка прикидывала, в какую сумму обойдется ремонт старых кресел в зале. Для перетяжки выгоднее всего использовать кожзаменитель, дешевый и практичный, а там, если дела пойдут, можно провести косметический ремонт фойе. Краска, шпатлевка, еще много всяких мелочей. Даже по самым приблизительным прикидкам, денег накапает прилично, но если хотя бы часть работ выполнить своими силами, можно немного сэкономить.
Удивленная тишиной, Дашка осмотрелась по сторонам, глянула в зеркальце заднего вида. Странно, на пароме, кроме ее джипа, никого нет. Какая-то баба с пацаненком уже хотели зайти на площадку, но тут какой-то мужик, появившись из тумана, загородил им путь, стал что-то говорить. Махнул рукой паромщику, мол, чего тянешь, отправляй. Загудел гудок, паромщик положил струганную перекладину на крючья, давая понять, что посадка закончена. Запыхтел движок. Машину качнула речная волна, ближний берег стал удаляться, скрываясь за завесой тумана.
Дашка, достав мобильник, набрала номер Кота, но робот ответил, что абонент находится вне зоны досягаемости сигнала. Странно, наверно все это из-за проклятого тумана. Дашка опустила стекло, вдохнула влажный воздух. Пахло рекой и хвойным лесом. Она хотела бросить телефон в ящик для перчаток, когда услышала хлопок, совсем не похожий на пистолетный выстрел. Затем еще один хлопок. И короткая автоматная очередь, за ней еще одна.
Дашка обернулась на ближний берег, еще не понимала, кто и в кого стреляет. Тот самый мужчина в костюме, загородивший вход на паром бабе с пацаном, выскочил на пристань, остановившись на самом краю. Дашка увидела в руках человека автомат, ствол пошел вверх, мужчина прижался щекой к прикладу. Дашка лишь открыла рот от удивления, когда ударила первая очередь.
Паромщик в казацком картузе, стоявший в двух шагах от нее, растерянно озирался по сторонам. Пуля попала ему в ухо, сбила с головы фуражку, две другие пули навылет прошили грудь. Дашка, спасаясь от огня, повалилась на сидение. Пули продырявили заднее стекло, сбили зеркальце заднего вида, прошили задний бампер и оба колеса. Лопнули разбитые пулями фонари.
Ударила еще одна очередь, на этот раз стреляли с другой позиции. Пули пробили левое крыло и заднюю дверцу, уже на излете в трех местах продырявили спинку водительского кресла. Дашка успела подумать, что следующая пуля ее наверняка достанет. Она, чуть приподнявшись, потянула ручку пассажирской двери. В это мгновение заднее стекло разлетелось в мелкие осколки. Толкнув дверцу ладонью, Дашка ужом выползла из машины. Распласталась на досках, стараясь не смотреть в сторону убитого паромщика.
Перебирая руками и ногами, она доползла до края, перекатилась через обтесанное бревно, упала в воду. На несколько мгновений погрузилась в реку, вынырнула и поплыла обратно к берегу, не сопротивляясь течению, которое сносит ее в нужном направлении. Ниже пристани рыбаки оставляют свои лодки, если немного повезет, на другой берег она переберется быстро и незаметно.
Шумела река, где-то кричали чайки, слышались короткие автоматные очереди, которые становились все тише и реже. Дашкина голова шла кругом, от страха к горлу подкатывала тошнота, но через несколько минут она почувствовала себя увереннее, ощутив под ногами мягкое илистое дно и, цепляясь руками за камыши, стала медленно пробираться к берегу. Где-то здесь рядом мостки и несколько рыбачьих лодок.
Стас Азаров с опозданием понял, что его группа расположилась не на том месте, где ей нужно быть. По плану, предельно ясному и простому, огонь по автомобилю открывают в тот момент, когда джип заезжает на паром, тем самым, отрезая себе пути к отступлению. Машина как на ладони, она отличная мишень. Автоматной очередью ее можно достать с любой позиции, с посадочной площадки парома или с берегового склона. Огородников же, въезжая на паром, сам себя загоняет в ловушку, отсекая возможность уйти из-под обстрела на колесах.
Но самые надежные планы рушатся из-за пустяков, которые трудно предусмотреть. Джип задержался где-то в дороге и прибыл на место уже вечером, когда над рекой поднялся густой туман. Четверо московских оперативников, стоявших у посадочной площадки изображали из себя простых граждан, дожидавшихся парома. Если появятся люди, опера должны отсечь их от машины, не дать им сесть на паром, чтобы мирные граждане не попали под огонь.
Вооружившись пистолетом и коротковолновой рацией, Стас стоял на пологом склоне, наблюдая за тем, как разворачиваются события. Туман оказался слишком густым, а солнце быстро падало за лес, поэтому пришлось спуститься ниже, чтобы увидеть все. Вот джип заехал на паром, пьяненький мужичок в тельнике получил плату и стал дожидаться пассажиров, которых опера оттеснили подальше. Все готово, можно было отдавать команду стрелять на поражение, когда неизвестно откуда, обойдя кордон милиционеров краем реки, появились баба, а за ней пацан лет тринадцати.
В последний момент их удалось вытянуть с посадочной площадки, паромщик дал гудок и отчалил. У Азарова оставалось несколько секунд, чтобы принять правильное решение. Отдать команду сей же момент или дождаться, когда паром причалит к противоположному берегу. И там его встретят местные милиционеры под командованием капитана Алексея Филиппова. Стас склонился ко второму варианту, паром слишком быстро скрывался в тумане, тут прицельная стрельба проблематична.
А через несколько секунд хлопнул первый выстрел на противоположном берегу, за ним еще несколько пистолетных выстрелов и автоматные очереди. Кто стрелял и в кого — решать эти вопросы уже не осталось времени. Стас, подбежав к оперативнику в штатском, вырвал из его рук автомат, помчался к посадочной площадке. И дал первую очередь по джипу. Следом по машине начали стрелять справа и слева. Патронов не жалели.
Расстреляв два магазина, Стас снова помчался на берег, зацепившись ногой за вылезший из земли корень, повалился на землю. Больно ударился грудью о камень, расцарапал щеку. С трудом отыскал в траве брошенную рацию, попытался связаться с группой оперов на другом берегу.
— Я Клен один, прием, — кричал Стас, не узнавая собственного голоса. — Клен два, ответьте. Прием. Я Клен один. Алеша, отвечай. Приказываю, отвечай… Ты чего там, уснул что ли? Или оглох? Мать твою, вруби свой слуховой аппарат на полную мощность, дебил…
Азаров услышал пистолетный выстрел, далекую матерную брань. Еще один выстрел. Кто-то вскрикнул, ударила автоматная очередь и наступила тишина. Пару минут из динамика доносился только
