мономолекулярные роботы» в своем чипе Фрая — уже светит работенка в серных кальдерах Ио; там сгнивший орган могут поменять разве что на ржавую железяку.
А за изготовление и употребление левой капсулы бессмертия -аннигиляция. Уничтожение и тела, и всех чипов, и левых, и правых, стирание резервного джина и персональной информации на гиперкомпьютерах, плюс потрошение твоих резервных клонов. Вместо вечной жизни — дым из выхлопной трубы над водой.
«И ПРАВИЛЬНО, ПОДЕЛОМ», — произнесла совесть. Все жестко, но оправданно. Все обкатано логикой Великого Киберобъединения, все это нормальный метаболизм космического тела державы. Вне его — сплошной распад, омертвление, некроз, всеобщая смерть.
Данилов вдруг подумал, а почему ни разу не один соларит не пернул, по-крайней мере в его присутствии, и даже не завонял пОтом, как это сплошь и рядом бывает в рабочих поселках. Неужели пищеварительная и кожно-выделительная системы настолько облагорожены учеными. Или… существует какая-то заглушка на истинное восприятие?
А бес с ним, если существует, значит правильно… Внутренний голос его совести как будто произнес, что «СОКРЫТИЕ ВОНИ ОТ ОБЩЕСТВЕННОСТИ ИМЕЕТ БОЛЬШОЕ ГОСУДАРСТВЕННОЕ ЗНАЧЕНИЕ. ВСЕ ВО ИМЯ ЧЕЛОВЕКА, ВО ИМЯ ЕГО САМОУВАЖЕНИЯ И УВАЖЕНИЯ К ДРУГИМ».
Конечно, какое самоуважение, если ты публично серанул и испортил настроение присутствующим.
Данилов любил, послюнявив палец, изготовить самокрутку. Во первых, сигареты в солнечных коммунистических городах не подлежали распределению «по потребностям», а в открытых зонах дешево стоил лишь пачечный табак. Во-вторых, нравилось ему добавлять в табак немного конопляного «хэша». Трава cannabis, высаженная каким-то шутником в оранжереях пригородной Аркадии, почему-то очень долго дожидалась уничтожения. Зачем торопиться, писать кипятком? Пользуются же все нормальные солариты амброзией, веществом амфетаминового ряда? Амброзия, конечно же, относится к числу умеренных стимуляторов, но распределяется легально — для предотвращения «усталостного износа». Камрады всегда должны сохранять бодрость духа и тела — так ведь?
Данилов затянулся и увидел на колонне сверхдорического стиля подмигивающую надпись:
«Пароход плывет, небо чистое, будем рыбу кормить коммунистами.» Надпись конечно не было реальной, а лишь мерзостью, пробравшейся в один из городских мимиков, но все-таки…
«Кибердезинфекторы проявляют забавную халатность. Похоже кому-то надо, чтобы эти словечки появлялись. — подумал Данилов. — Может, они нужны для возбуждения в соларитах благородной ненависти к врагам прогресса?» Если бы ему поручили слежку, то уже через пару дней можно было бы вычислить хаккера-пачкуна и оторвать ему ручонки. Наверняка, это не злостный враг режима, а киберонанист какой-нибудь, уставший от бесконечного серотонинового кайфа в мультяшных кущах нелегального софта.
Данилов еще раз окинул взглядом город, чьи портики, колоннады, амфитеатры, гимназии, агоры слегка мерцали под мощным и очень дорогостоящим прикрытием гравиполя, которое представало зыбким ореолом. Классика и монументализм. Все правильно, все закончено, все совершенно. Данилов вдруг подумал, что не знает, существует ли на самом деле сияющий город на холме. И это сверх-передовое гравиполе. Может, вместо того, угрюмые бункеры из стали и бетона на манер оборонительного рубежа или военного укрепрайона?
Ведь то, что он видит «собственными глазами», является лишь одним из сенсорных «окон», открытых джином. Конечно же, через это, оптическое, окно идет живая и подлинная визуальная информация… но ведь кое-что, не дойдя до зрительных центров, замещается мимиками.
«КОЕ-ЧТО — И ЛИШЬ ВО ИМЯ ОБЛАГОРАЖИВАНИЯ РЕАЛЬНОСТИ.»-выговорила совесть.
Или почти все — «во имя» затуманивания мозгов? Может, через нейроконнекторы его потчуют одними только мимиками из прекрасной сенсоматрицы, которая изображает идеальный город.
Данилов впервые ощутил некое облегчение из-за того, что лишь половина его жизни проходит в Свободобратске, среди его роскошных мимиков, а вторая половина — там, в ничем не прикрытой срани рабочих поселений и мерзости открытых зон.
Но совесть тут же пристыдила его: «КИБЕРОБЪЕДИНЕНИЮ НЕТ НУЖДЫ ОБМАНЫВАТЬ СОЛАРИТОВ, ОНО ВСЕ ДЕЛАЕТ ДЛЯ РАСКРЕПОЩЕНИЯ ДУХА И ПЛОТИ. ДА, И ПЛОТИ ТОЖЕ. ЧЕГО ТУТ СТЕСНЯТЬСЯ.»
Тут, конечно, все красавцы, все танцоры и художники, все ученые, младшие, старшие научные сотрудники, доктора, профессора, академики. В них всех заложена… нет не психопрограмма, а некий посыл — творить и радоваться этому. Они, похоже, все еще радуются. Хотя насчет творения… Кругом висят говорящие барельефы и горельефы великих мыслителей и первооткрывателей, наоткрывали-наизобретали чертову уйму всего, но почему-то все технические новинки поступают из открытых зон. Там их изымают особисты вроде Данилова. Само собой, во время обысков. Также отлавливаются и «теневые» изобретатели, которые работают на бандгруппировки. Отлавливаются и сажаются в лагеря. Говорят, что и там им предлагают потрудиться на благо Державы в шарашке.
Но толку от этого мало. Умники, связанные с криминальным дном открытых зон, на благо трудиться совсем не хотят. И идут на общие работы даже в серных кальдерах Ио. Если китайцы, вообще кончают с собой — раз, раздавил ампулу, вшитую в щеку, и курароид перекрыл нейромышечные связи — выноси готовенького.
Наверное, все эти чертовы изобретатели запсихопрограммированы бандитами по самую макушку.
Солариты слишком витают в облаках и их наука, наверное, чересчур отвлечена и имеет такое же отношение к жизни как и платонизм.
«ДАНИЛОВ, ТЫ ПРОСТО — ЧЕЛОВЕКОНЕНАВИСТНИК И ЗАНУДА. ТЕБЕ ПОРА НА СТОЛ К ПСИХОТЕРАПЕВТУ», — несколько устало произнесла совесть.
Да, психотерапевт может и поменять часть мозгового вещества, особенно в лобных долях, где часто идут хаотические процессы.
Из-за колонны внезапно появилась Эльвира в сиянии своих белокурых волос и в белой тунике с голубой каймой — которая текла как волна и не стекала.
Прелестница почти бессловесно потянула Данилова за собой и вскоре оказались они в укромном месте, среди развалин храма, заросших родендронами и миртом. Да и от самой солнечной девы накатывал будоражащий букет запахов.
— Возьми меня, примитив ты мой, — шепнула она, подняв лицо и руки к солнцу.
— Куда? То есть, именно сейчас? — растерялся Данилов. Впервые соларитка-коммунарка предлагала ему любовные утехи, достойные Зевеса и Геркулеса.
Ее туника сама, без помощи рук, поползла вверх, обнажая мрамор ног, а вот ласковая ладошка девы стала гулять в районе чресел мужчины, вызывала трепет в самых разных членах. Вскоре туника словно истаяла на груди, открыв пронзительному взору Данилова яблоки золотистые, которые вызывают аппетит и слюнотечение у любого порядочного соларита.
Под напором соблазнительных образов и запахов забурлила кровь и энергия стала распрямлять кое-какую плоть.
Однако в этот момент, предвосхищающий чудо, Данилов позорно сбежал.
Ему показалось вдруг, что у Эльвиры есть… усы. Такие же как у него.
Где-то позади растаял крик разобиженной девы:
— Чертов засранец, да чтоб тебе бешеный робот порвал очко!
3. «В ДЕБРЯХ НАРОДНОГО ХОЗЯЙСТВА»
орбитальный рабочий поселок «Свердловск»-44'
