Прежде чем достичь края джунглей, они встретили приливную волну беглецов. Они рассказывали о сдутых домах и больших сданиях, о людях подхваченных, унесенных и разбитых ветрами, о потопах, лишавших землю деревьев и всякой жизни и даже смывавших холмы.
К тому времени отряд Кикахи начал нагибаться идя против ветра.
Вокруг них сомкнулись тучи, их хлестал дождь, а со всех сторон ослепляли и трещали молнии.
Бывали периоды, когда дождь и молнии прекращались. Высвобожденная Арвуром энергия растрачивалась, прежде чем опять выпустить ее, требова— лось нарастить новые силы. В эти периоды сравнительного затишья отряд продвигался вперед, хотя и медленно. Они переправлялись через вздувшиеся реки, несшие обломки цивилизации: дома, деревья, мебель, колесницы, трупы мужчин и женщин, детей, собак, лошадей птиц и диких животных.
Леса были выворочены с корнем и разбиты ударами молний.
Все долины бурлили водой, все впадины были заполнены, а воздух наполняла удушающая вонь.
Когда их путешествие было немногим больше чем наполовину завершено, тучи начали рассеиваться. Они снова оказались под солнцем, но на безмолвной от смерти земле. Только рев воды да крик каким-то образом уцелевшей птицы разбивали каменную тишину. Иногда у них пробегал по спине холодок от воя сошедшего с ума человеческого существа, но их было мало.
Унесло последнюю тучу. Перед ними засверкал белый монолит Идаквиз— зурхруза в трехстах милях на равнине без горизонта.
Город Атлантида — или то, чтоот него осталось — находился на расстоянии ста миль. Им потребовалось двадцать дней, чтобы добраться через обломки до его окраин.
— Может, ли Господь увидеть нас? — спросил Вольф.
— Мог бы, я полагаю, с помощью какого-нибудь телескопа, — ответил Кикаха. — Однако я рад, что ты спросил, потому что нам лучше начать путешествовать по ночам. Даже и так мы будем замечены ими.
Он показал на пролетавшего ворона.
Проходя через развалины столицы они двигались неподалеку от имперс— кого зоопарка Радаманта. Там все еще осталось на месте несколько прочных клеток, и в одной из них содержалась орлица. На заплеванном дне валялось множество костей, перьев и клювов. Орлицы в клетках избегали голодной смерти, поедая друг друга.
Единственная уцелевшая сидела истощенная, слабая и несчастная на самом высоком насесте.
Вольф открыл клетку и поговорил вместе с Кикахой с орлицей Армони— дой. Сперва Армонида хотела одного — напасть на них, хоть и была ослабленной. Вольф бросил ей несколько кусков мяса, а затем двое друзей продолжили свой рассказ.
Армонида заявила, что они — лгуны и имеют на уме какую-то человечес— кую, и следовательно, дурную цель.
Когда же она выслушала рассказ Вольфа до конца, и он указал ей, что им незачем было освобождать ее, она начала верить. Когда Вольф объяснил, что он придумал план, как отомстить Господу, тусклость в ее глазах сменилась острым светом.
Мысль действительно напасть на Господа, и наверно успешно, была большей пищей, чем само мясо. Она оставалась с ними три дня, отъедаясь, набираясь сил и точно запоминая, что именно она должна сообщить Подарге.
— Вы еще увидите смерть Господа, а новые, юные и прекрасные девичьи тела будут вашими, — пообещал Вольф, — но только если Подарга поступит так, как я ее прошу.
Армонида пустилась в воздух с утеса, устремилась вниз, захлопала своими размашистыми крыльями и начала взлетать.
Вскоре зеленое небо поглотило зелень ее перьев. Ее красная голова стала черной точкой, а затем и она пропала.
Вольф и его отряд оставались в буреломе павшего леса до ночи, прежде чем отправиться дальше. К этому времени, благодаря какому-то тонкому процессу, Вольф стал номинальным лидером. Раньше Кикаха, с одобрения всех, держал поводья в своих руках.
Случилось что-то, давшее Вольфу власть принимать решения, но Вольф не знал что, ибо Кикаха оставался таким же шумливым и энергичным, как и прежде. Переход капитанского звания не был преднамеренным усилием со стороны Вольфа. Все выглядело так, словно Кикаха ждал, пока Вольф не узнает от него все, что можно, а затем передал ему жезл.
Они путешествовали строго в ночное время, когда они видели очень мало воронов. Очевидно, в этом районе в них не было нужды, поскольку он находился под пристальным наблюдением самого Господа. Кроме того, кто бы посмел сюда вторгнуться после того, как был столь катастрофически выражен гнев Господа?
Прибыв к огромной опрокинутой массе башни радаманта, они укрылись в развалинах. Тут имелось больше чем достаточно металла для плана Вольфа. Их единственными проблемами были добывание достаточных запасов пищи и попытки скрыть шум от пилки и ковки и пылание их маленьких кузниц. Первая была разрешена, когда они нашли склад зерна и сушеного мяса.
Многое из припасов было уничтожено огнем, а потом водой, но осталось вполне достаточно, чтобы они могли протянуть несколько недель. Со второй управились, работая глубоко в подземных помещениях.
Прорытие траншеи заняло пять дней — период не волновавший Вольфа, потому что он знал, что пройдет некоторое время, прежде чем Армонида доберется до Подарги, если она вообще достигнет своей цели. Многое могло случиться с ней по пути, особенно нападение воронов.
— Что если она не сумеет долететь? — спросила Хрисенда.
— Тогда нам придется придумать что-нибудь еще, — ответил Вольф.
Он погладил рог и нажал на его семь кнопок.
— Кикаха знает врата, через которые он прошел, когда покинул дворец. Мы можем вернуться через них. Но это было бы безрассудством. Нынешний Господь не так глуп, чтобы не оставить там тяжелой охраны.
Прошло три недели. Запас пищи настолько уменьшился, что приходилось отправлять за дичью охотников. Это было опасно даже ночью, так как нельзя было сказать, когда может поблизости оказаться ворон. Более того, при всем, что знал Вольф, у Господа могли быть приборы, позволявшие видеть ночью столь же легко, как и днем.
В конце четвертой недели Вольф вынужден был отказаться от рассчетов на Подаргу. Либо Армонида не добралась до нее, либо Подарга отказалась слушать.
Той самой ночью, когда он сидел под прикрытием огромной пластины из согнутой стали на луну, он услышал шорох крыльев. Он взглянул во тьму. Вдруг лунный свет блеснул на чем-то черно-белом, и перед ним очутилась Подарга. За ней виднелось много крылатых силуэтов и блеск луны на желтых клювах и светившихся красным огнем.
Вольф провел их вниз по туннелям в большое помещение. В свете костерков он снова посмотрел на трагически прекрасное лицо гарпии.
Теперь, когда она думала, что сможет нанести Господу ответный удар, она действительно выглядела счастливой.
Ее стая принесла с собой пищу: поэтому, пока все ели, Вольф объяснил ей свой план.
Когда они обсуждали детали, один из обезьян, часовой, привел человека, пойманного им, когда тот крался по руинам.
Это был хамшем Абиру.
— Это несчастье для тебя и огорчительное событие для меня, — сказал Вольф. — Я не могу просто связать тебя и оставить здесь. Если ты сбежишь и вступишь в контакт с вороном, Господь будет заблаговременно предупрежден. Ты должен умереть, если сможешь убедить меня в обратном.
Абиру огляделся вокруг и увидел только смерть.
— Отлично, — сказал он. — Я не хотел говорить и не стану говорить перед всеми, если смогу избежать этого. Поверь мне, я должен поговорить с тобой наедине. Речь идет настолько же о твоей жизни,
