не был уверен, что правильно расслышал фамилию — один из новых американских главнокомандующих. «Отчаянный» под грохот барабанов прошел мимо американца; матросы выстроились вдоль борта и махали шляпами.
— Французский фрегат «Фелиситэ» — продолжал испанец, указывая на другой корабль.
Двадцать два пушечных порта в борту — один из больших французских фрегатов, но нет нужды обращать на него внимания. Враги в нейтральной гавани обязаны игнорировать друг друга, не видеть друг друга в упор, словно джентльмены, которые случайно столкнулись между вызовом и дуэлью. Хорошо, что не надо больше думать о «Фелиситэ», тем более, что «Конституция» кое в чем меняла планы Хорнблауэра — тот самый побочный сюжет, вновь вторгшийся в основное действие.
— Здесь вы можете бросить якорь, капитан, — сказал испанец.
— Руль под ветер! Мистер Буш!
«Отчаянный» повернулся, матросы с похвальной быстротой убрали марсели, и якорный канат загромыхал через клюз. Хорошо, что все это было проделано безупречно, ведь на них смотрели военные моряки трех других наций. Над заливом прокатился пушечный выстрел.
— Вечерняя пушка! Спустите флаг, мистер Буш. Испанские офицеры выстроились в ряд со шпагами в руках, готовые откланяться. Хорнблауэр напустил на себя наилюбезнейшую манеру, с наивежливейшим поклоном поблагодарил их и повел к борту.
— А вот и ваш консул, — сказал флотский офицер перед тем, как спуститься за борт.
В наступивших сумерках прямо к ним шел на веслах скиф, и Хорнблауэр чуть не скомкал церемонное прощание, пытаясь вспомнить, как положено приветствовать консула, прибывающего на борт после заката. Небо на западе стало багровым, бриз улегся — после Атлантики в заливе казалось душно. Теперь надо разбираться с государственными тайнами и с Доути.
Перебирая свои тревоги, Хорнблауэр натолкнулся еще на одну. Его переписка с Марией надолго прервется. Пройдет несколько месяцев, пока она получит от него весточку, и, конечно, она начнет бояться худшего. Но думать об этом нет времени. Надо действовать.
21
Когда ветер утих, «Отчаянный» повернулся на якорях и теперь из кормового окна штурманской рубки видны были огни корабля Соединенных Штатов «Конституция».
— Пожалуйста, сэр, — спросил Доути, как всегда почтительно, — скажите, что это за порт.
— Кадис, — ответил Хорнблауэр. Он лишь на мгновение удивился неведению Доути, проведшего последнее время в трюме — вполне возможно, что и не вся команда знает. Он указал рукой на окно. — А это — американский фрегат «Конституция».
— Да, сэр.
Пока Хорнблауэр не увидел «Конституцию», он представлял для Доути жалкое будущее нищего беглеца в Кадисском порту. Поступить матросом на торговое судно тот бы не решился из опасения, что его завербуют и узнают, и ему пришлось бы влачить полуголодное существование: в худшем случае — бродяги, в лучшем — солдата нищей испанской армии. Все равно это лучше, чем виселица. Теперь представилась возможность еще лучшая. На военных кораблях всегда не хватает матросов, даже если Преблу и не нужен хороший слуга.
Бэйли вышел из каюты с последней бутылкой кларета.
— Доути ее откупорит, — сказал Хорнблауэр. — И, Доути, протрите как следует бокалы. Я хочу, чтоб они сверкали.
— Да, сэр.
— Бэйли, идите на кухню. Пусть разожгут огонь для мозговых костей.
— Есть, сэр.
Все было очень просто, надо было только тщательно просчитывать каждый шаг. Доути принялся откупоривать кларет. Бэйли выбежал из каюты.
— Кстати, Доути, вы умеете плавать? Доути не поднял головы.
— Да, сэр, — прошептал он. — Спасибо, сэр. В эту минуту, как и ожидал Хорнблауэр, постучали в дверь.
— Шлюпка подошла к борту, сэр.
— Очень хорошо, иду.
Хорнблауэр поспешил на шканцы и дальше навстречу гостю. В наступившей темноте Кадисский залив был совершенно гладок, как черное зеркало.
Мистер Кэррон, не теряя времени, заспешил к корме впереди Хорнблауэра. Шагал он так же широко, как Хорнблауэр, когда торопится. Сев на стул в штурманской рубке, он заполнил собой всю каюту — мужчина он был крупный и крепко сложенный. Он платком вытер со лба пот и поправил парик.
— Бокал кларета, сэр?
— Спасибо.
Пока Хорнблауэр наполнял бокалы, мистер Кэррон без промедления приступил к делу.
— Вы из Ла-Маншского флота?
— Да, сэр, по приказу адмирала Корнваллиса.
— Тогда вы знаете ситуацию. Про флотилию вам известно, — слово «флотилия» Кэррон произнес почти шепотом.
— Да, сэр. Я здесь, чтоб получить от вас последнюю информацию и сообщить ее эскадре фрегатов.
— Им придется действовать. Мадрид не собирается уступать.
— Очень хорошо, сэр.
— Годой боится Бони. Страна не хочет воевать с Англией, но Годой скорее станет воевать, чем его обидит.
— Да, сэр.
— Я уверен, что они ждут только прибытия сокровищ, а потом сразу объявят войну. Бони хочет использовать испанский флот для вторжения в Англию.
— Да, сэр.
— Однако от донов ему большого проку не будет. У них нет ни одного корабля, готового к выходу в море. Но здесь «Фелиситэ». Сорок четыре пушки. Вы ее, конечно, видели?
— Да, сэр.
— Если на ней сообразят, что затевается, они предупредят флотилию.
— Конечно, сэр.
— Мои последние новости менее чем трехдневной давности. Курьер быстро доскакал сюда из Мадрида. Тогда Годой еще не знал, что мы пронюхали о секретных пунктах Сан-Ильдефонского мира, но скоро догадается по нашему натянутому поведению.
— Да, сэр.
— Так что чем быстрее вы поднимете якорь, тем лучше. Вот депеши для вашего командующего эскадрой. Я приготовил их как только увидел, что вы вошли в залив.
— Спасибо, сэр. Это капитан Грэм Мур с «Неустанного». Хорнблауэр сунул депеши в карман. Уже некоторое время он слышал из соседней каюты возню и приглушенные голоса. Он догадывался об их причине. Раздался стук и в дверь просунулась голова Буша.
— Одну минуточку. Мистер Буш, вы должны знать, что я занят. Да, мистер Кэррон?
Буш единственный на судне мог побеспокоить капитана в такой момент, и то только по очень спешному делу.
— Вам лучше сняться с якоря в течение часа.
— Да, сэр. Я надеялся, что вы поужинаете со мной сегодня вечером.
— Благодарю вас, но долг прежде всего. Сейчас я пересеку залив и договорюсь с испанскими властями о вашем отбытии. Скоро начнется береговой бриз, он вынесет вас отсюда.
