стану оскорблять человека только для того, чтобы угодить клиенту, и не люблю, когда мне говорят такое. — Никого ведь рядом не было, кроме нас самих.
— Вы полагаете, что это сделал я?
— Вовсе нет. Я знаю, что не вы, — я выпрямился, вытер руки, подошел к конторке и достал чековую книжку.
— Тогда это сделали вы!
— Не думаю, — ответил я терпеливо. — Сколько, вы сказали, стоит ваш костюм?
— Зачем вам это?
— Я хочу дать вам чек на эту сумму. Я не хотел на самом деле этого делать, поскольку не чувствовал за собой никакой вины. Но это случилось и не по его вине, в моем заведении.
— Вы так просто не отделаетесь! — ответил он явно неразумно. — Я имел в виду не цену костюма...
Он нахлобучил шляпу и выскочил на улицу. Я знал его характер: он был у меня в последний раз.
Именно такого рода вещи я и имею в виду. Конечно, это могла быть и случайность — просто из-за неудачно сложенных банок. Но это мог быть и полтергейст.
Дитворт зашел ко мне через день или два после того дурацкого счета от Биддла. Меня втянули в этот продолжающийся день и ночь круговорот изрядных неприятностей, и характер мой стал постепенно портиться. Как раз в тот день банда цветных рабочих-каменщиков отказалась работать, потому что какой-то придурок накарябал на некоторых кирпичах какие-то каракули. «Колдовские знаки» — сказали они и отказались прикасаться к кирпичам. Так что я был не совсем в настроении общаться с мистером Дитвортом. Думаю, что был с ним достаточно лаконичен.
— Добрый день, мистер Фрейзер, — сказал он довольно любезно, — не могли бы вы уделить мне несколько минут?
— Может, минут десять, — ответил я, взглянув на часы.
Он поставил свой портфель около стула и достал какие-то бумаги.
— Тогда я сразу перейду к делу. Это касается претензий к вам доктора Биддла. Вы и я — мы оба порядочные люди. Я совершенно уверен, что мы сможем прийти к взаимоприемлемому соглашению.
— Биддл не может иметь ко мне никаких претензий.
Он кивнул:
— Мне известно ваше мнение. Конечно, в письменном контракте нет ничего, что обязывало бы вас заплатить ему. Но есть и другие правила, столь же обязательные, как и письменные контракты.
— Я не совсем понимаю вас. Весь мой бизнес идет через письменные контракты.
— Конечно, — согласился он, — это потому, что вы — бизнесмен. Но в различных профессиях — разные правила. Если вы идете к зубному врачу и просите его выдернуть у вас больной зуб, и он делает это, то вы обязаны заплатить ему его гонорар, даже если вы перед этим не уславливались об оплате...
— Действительно так, — прервал я его, — но здесь нет никакой параллели. Биддл не выдернул у меня зуб.
— В некотором смысле он все же сделал это, — настаивал Дитворт. — Претензии к вам касаются предварительного исследования — услуги, которая была вами заказана до подписания контракта.
— Да, но не было никаких упоминаний о гонораре за эту услугу.
— Это как раз тот случай, когда неписаные правила вступают в силу, мистер Фрейзер. Вы сказали доктору Биддлу, что беседовали со мной. Он понял это так, что я предварительно объяснил вам стандартную систему оплаты, принятую в ассоциации...
— Но я ведь не принадлежу к ассоциации!
— Знаю, знаю. И я объяснил это директорам, но они настаивают, что какое-то урегулирование должно быть произведено. Я сам не считаю, что вина целиком на вашей стороне, но вы должны понять и нашу позицию. Мы не сможем принять вас в члены ассоциации до тех пор, пока дело не улажено — из уважения к доктору Биддлу.
— С чего вы взяли, что я собираюсь вступать в вашу ассоциацию?
— Не ожидал я, что вы займете такую позицию, мистер Фрейзер, — он выглядел даже огорченным. — Ассоциация нуждается в людях такого калибра, как вы. Но и в ваших же интересах непременно присоединиться к ассоциации, поскольку теперь будет очень трудно получить эффективную тауматургию иначе, чем от членов ассоциации. Мы хотим помочь вам. Прошу вас, не усложняйте нашу задачу.
Я встал.
— Боюсь, что вам придется возбудить против меня иск и передать дело в суд, пусть он разрешит наш спор, мистер Дитворт. Похоже, что это будет единственное удовлетворительное решение.
— Боюсь, что это осложнит вашу позицию, когда вы все же решите вступить в ассоциацию, — ответил он и покачал головой.
— Что ж, пусть так, — коротко согласился я и проводил его к выходу.
После того, как он ушел, я придрался к своей секретарше из-за какого-то вчерашнего поручения и вынужден был потом извиниться перед ней. Я ходил взад и вперед, возбуждая сам себя, хотя у меня была еще уйма работы. Я нервничал, все начинало раздражать меня: дюжина происшествий, о которых я уже сказал, а тут еще эти нелепые требования Дитворта — они оказались последней каплей, которая меня доконала. И дело совсем не в том, что он подаст на меня в суд, — это было бы прекрасно. Просто оставалась какая-то досада. Говорят, что у китайцев есть такая пытка: на голову осужденному капают по капле каждые несколько минут. Именно так я себя и чувствовал. Наконец я позвонил Джедсону и попросил его пойти со мной на ланч.
После ланча я почувствовал себя лучше. Джедсон несколько успокоил меня, как он это умеет делать, и я уже был в состоянии избавиться от большей части своих огорчений просто потому, что рассказал о них Джедсону. К тому времени, когда я выпил вторую чашечку кофе и закурил сигарету, я уже вполне созрел для нормального человеческого общения.
Мы прогулялись назад к моему офису, обсуждая дела Джедсона. Оказывается, той блондинке, белой ведьме из Джерси Сити, все же в конце концов удалось выполнить свой трюк с синтезированием обуви. Но и тут незадача: она выдала восемь сотен левых ботинков — и ни одного правого.
Мы как раз обсуждали, что могло быть причиной всех наших несчастий, когда Джедсон толкнул меня в бок.
— Погляди-ка, Арчи. Тобой начинают интересоваться парни со скрытой камерой.
Я осмотрелся. Это был малый, который стоял на поребрике прямо напротив моего офиса и наводил камеру на мой павильон. Я посмотрел еще раз.
— Джо, — внезапно у меня внутри похолодело, — это же тот самый красавчик, о котором я тебе говорил. Тот самый, что ввалился ко мне в магазин и заварил всю эту кашу!
— Ты уверен? — спросил он, понижая голос.
— Совершенно! — В этом не было никакого сомнения. Он стоял совсем близко от нас, на той же стороне улицы. Тот самый рэкетир, что пытался всучить мне «протекцию»; та же самая средиземноморская внешность, та же безвкусная одежда.
— Сейчас мы его схватим, — прошептал Джо. Но эта мысль пришла мне в голову раньше. Я бросился к нему, схватил его за воротник и за штаны прежде, чем он сообразил, что происходит, и пихнул вперед. Мы почти побежали по улице, но я настолько разошелся, что не обращал на это никакого внимания. Джедсон с довольным видом шествовал за нами.
Задняя дверь моего офиса была раскрыта. Я дал этой крысе еще хорошего пинка, так что он перелетел через порог и растянулся на полу. Джедсон был уже у него за спиной. Я закрыл дверь на засов, как только мы вошли внутрь.
Джедсон одним махом перескочил через мой стол и принялся шарить в среднем ящике среди хлама, который всегда набирается в таких местах. Наконец он нашел то, что искал — синий плотницкий карандаш, — и снова оказался за спиной нашего гангстера, прежде чем тот достаточно очнулся, чтобы встать на ноги. Джедсон нарисовал вокруг него круг на полу, почти наступая себе на ноги от спешки, и
