– Поговорите лучше сами, босс.
– Ох и отвечу же я! Сейчас так отвечу!
– Босс, это человек, с которым днем вы говорили целый час.
– Что ж ты сразу не сказала?
Джабл затопал по лестнице, пнул ногой дверь в кабинет и поспешил к телефону. На экране был виден какой-то чиновник, но как только вошел Харшоу, показался Дуглас.
– Долго же вы идете к телефону!
– Господин Секретарь, это мой собственный телефон. Хочу – вообще не подхожу.
– Похоже. Почему вы мне не сказали, что Кэкстон – алкоголик?
– Алкоголик?
– Отъявленный. Его нашли мертвецки пьяным в кутузке где-то в Соноре.
– Рад слышать, что его нашли. Спасибо, сэр.
– Его взяли за бродяжничество. Судить его мы, так уж и быть, не станем. Отдадим вам.
– Я в долгу перед Вами, сэр.
– О, это не одолжение. Это урок. Я хочу, чтобы вы посмотрели на него, небритого и грязного, и понюхали, как от него воняет.
– Хорошо, сэр. Когда его ждать?
– Машина вышла из Ногалеса минут десять назад. Скоро будет в Мэче, а еще через какое-то время у вас. Дадите пилоту расписку о получении. – Обязательно.
– А теперь, господин адвокат, я умываю руки. Настала ваша очередь действовать. Я вас жду.
– Когда?
– Завтра в десять.
– И то правда: чем скорее, тем лучше.
Джабл спустился во двор и позвал:
– Джилл! Иди сюда, детка!
Она прибежала в сопровождении репортера. Джабл жестом велел ему отойти, добавив:
– У нас частный разговор. Семейный.
– О, у вас уже семья?
– Подонок, я тебе сказал: отстань.
Репортер осклабился и ушел. Харшоу наклонился к уху Джилл и произнес:
– Он жив и здоров. – Бен?
– Кто же еще? Скоро будет здесь.
– Ах, Джабл! – Джилл заплакала.
Харшоу обнял ее за плечи.
– Перестань. Иди в дом и не выходи, пока не успокоишься.
– Хорошо, босс.
– Поплачь в подушку, потом умоешься.
Харшоу вышел к бассейну и провозгласил:
– Всем молчать! У меня важное сообщение. С вами было весело, большое спасибо! А теперь – все по домам!
– Док! Мистер Харшоу! Один вопрос!…
– Бросьте его в воду. Я – старый человек, мне нужен отдых. Моей семье тоже. Дюк, закрывай бутылки. Девочки, убирайте со стола.
Поднялась возня, кто-то ворчал, кого-то урезонивали. Через десять минут во дворе никого не было.
А еще через полчаса привезли Кэкстона. Пока Харшоу ставил подпись и печать в сопроводительном документе, Джилл бросилась к Бену на шею и разрыдалась.
Харшоу посмотрел на Кэкстона:
– Бен, я слышал ты целую неделю кутил.
Бен выругался, продолжая гладить Джилл по спине:
– Я пьян, но чем угодно поклянусь: капли в рот не брал.
– Что же случилось?
– Я не знаю. Не знаю, черт подери!
Харшоу промыл Бену желудок, сделал уколы, нейтрализующие алкоголь и барбитураты, велел вымыть, побрить и одеть. Потом Бена познакомили с Человеком с Марса и накормили, попутно посвящая в ход событий.
Бен ничего не соображал. Для него прошедшая неделя выпала из жизни.
Он потерял сознание в Вашингтоне, а пришел в себя в Мексике.
– Я понимаю, что случилось. Меня напичкали наркотиками и бросили в какой-то чулан… а потом вытащили. Но я ничего не докажу. В Мексике найдется какая-нибудь деревня, жители которой подробно расскажут, как этот гринго буянил, напившись в баре. И я ничего не смогу сделать.
– Ну и не делай, – посоветовал Джабл. – Расслабься и отдыхай.
– Черта с два! Я этого…
– Тихо, тихо! Скажи спасибо, что ты еще жив. А «этот» уже согласен с дорогой душой делать то, что мы от него хотим.
– Расскажи подробнее. Мне кажется…
– Мне кажется, что тебе пора спать. Растворишь в стакане молока пилюлю доктора Харшоу для подпольных пьяниц, выпьешь – и в постель. Вскоре Кэкстон захрапел. Джабл отправился к себе в спальню и по дороге встретил Энн. От удивления его брови поползли вверх:
– Ты до сих пор не спишь? Уже утро.
– И не буду: не хочу проспать день. Ложитесь, босс.
– Сию минуту. Объясни мне, пожалуйста, что ты чувствовала, когда целовалась с Майком.
Энн задумалась, потом кокетливо улыбнулась:
– А вы сами попробуйте.
– Я уже стар и не собираюсь менять привычки. Но мне интересно все, что касается Майка. Есть что-нибудь особенное в его поцелуе?
Энн кивнула:
– Да. Он весь выкладывается.
– Ах ты, крыса! Я тоже выкладываюсь, то есть выкладывался, когда был моложе.
Энн покачала головой:
– Нет. Мне приходилось целоваться с мастерами этого дела. Они не могли вложить в поцелуй всего себя. Как бы они ни отдавались поцелую, часть их существа была занята чем-то еще. Кто-то боялся опоздать на последний автобус, кто-то хотел со мной переспать, кто-то любовался красотой своего поцелуя. Они думали о работе, о деньгах, о том, что их увидит мой муж, папа, соседи. Майк не умеет целоваться, но когда он целует, он не занят ничем другим. В это время ты заменяешь ему Вселенную, а мгновение поцелуя становится вечностью, потому что у Майка нет планов, он никуда не спешит. Он просто целует тебя. Это даже страшновато. – Энн передернула плечами.
– Гм…
– Не хмыкайте, старый ловелас! Вы ничего не понимаете!
– Увы, и пожалуй, уже не пойму. Спокойной ночи. Кстати, я велел Майку запереть на ночь дверь.
– Собака на сене!
– Не торопи события. Он и так слишком быстро все усваивает.
Глава 18
Переговоры отложили на сутки. У Кэкстона появилась возможность отдохнуть, выслушать, что
