Чужой в стране чужих

– А они не позволят мне платить, э… в рассрочку?

– Деньги на бочку – вот их политика. Ну-ка, перестань хмуриться, детка; я достаточно воспитан, чтобы позаботиться об этом. Я уже нанял лучшего специалиста для розысков Бена… Тебе нет нужды тратить все свое состояние на второго из лучших.

– Вы ничего не говорили!

– Не было нужды.

– Но… Джубал, что они обнаружили?

– Ничего, – ответил он, – поэтому и не было нужды портить тебе настроение этими разговорами, – Джубал нахмурился. – Я думал, что нет необходимости так нервничать из-за Бена… я считал, как и его помощник Килгаллен, что ему удалось нащупать какой-то след и он появится, как только сделает материал, – он вздохнул. – Теперь я так не думаю. Этот тугодум Килгаллен… У него в архиве лежит телеграмма, говорящая, что Бен будет некоторое время отсутствовать; мой человек видел ее, сфотографировал и как следует изучил. Она пришла по почте.

Джил озадаченно поглядела на него.

– Почему же тогда Бен не послал письма мне? Это на него так не похоже… Бен никогда не был забывчивым.

Джубал сдержал недовольный возглас.

– Для чего тебе голова, Джиллиан? То, что на пачке написано «сигареты», еще не доказывает, что в ней обязательно сигареты. Ты появилась здесь в пятницу. Эти группы цифр на штемпеле показывают, что телеграмма отправлена из Филадельфии – посадочная площадка «Паоли» – в четверг, в половине одиннадцатого. Она была отправлена и в тот же день получена. Офис Бена имеет собственный стационарный принтер. Теперь – ты скажи мне, зачем Бену посылать телеграмму в свой собственный офис – и тратить на это часы вместо того, чтобы просто позвонить?

– Ну, не думаю, чтобы Бен стал так делать. По крайней мере, я бы точно не стала. Видео в таких случаях…

– Это потому, что ты не Бен. Я могу придумать дюжину причин, объясняющих этот проступок. Чтобы избежать искажения текста. Чтобы законным путем оставить запись в архивах «Интернешинел Телеграф энд Телефон». Чтобы послать извещение с задержкой. Куча всяких причин. Килгаллен не увидел тут ничего странного, а тот факт, что Бен потратился на установку стационарного принтера, показывает, что Бен им часто пользовался.

– Однако, – продолжил Джубал, – хотя это послание отправлено Беном с «Паоли», его самого там не было.

– Но…

– Минутку. Телеграммы либо пишутся, либо диктуются по видео. Если сообщение написано от руки, при передаче воспроизводится почерк и подпись писавшего… Но если оно продиктовано по видео, его должны сперва напечатать, чтобы потом можно было сфотографировать.

– Ну да, конечно.

– Тебе это ни о чем не говорит, Джил?

– Э… Джубал, я так волнуюсь, что не способна думать.

– Ну, ну, утихомирь свое сердечко; мне это тоже ни о чем не говорило. Но парень, работающий на меня, удивительный проныра. Он отправился на «Паоли» с телеграммой, изготовленной по фотографии, которую он умудрился сделать под самым носом у Килгаллена, и с бумагами, утверждающими, что он и есть Осберт Килгаллен, адресат. А затем его приятнейшие манеры и честное лицо заставили молодую леди рассказывать о вещах, о которых она рассказала бы разве что перед судом. Будь это обычный случай, она на запомнила бы одно послание из сотен – они входят в ее уши, слетают с кончиков пальцев и исчезают навеки, оставаясь лишь в микропринтах архива. Но эта леди была одной из почитательниц Бена; каждый вечер она читала его колонку – ужасный порок, – Джубал моргнул. – Ко мне!

Появилась мокрая Энн.

– Напомни мне, – велел Джубал, – написать статью о пристрастии к чтению новостей. Суть будет такова, что большинство неврозов происходят от нездоровой привычки погружаться в несчастья пяти миллиардов совершенно чужих людей. Заголовок: «Бесконечные сплетни»… нет, лучше так: «Сплетни без намордников».

– Босс, у тебя нездоровое воображение.

– Это не у меня. Это у всех остальных. Напомни на той неделе, чтобы я ее написал. А теперь сгинь. Я занят. – Он снова повернулся к Джиллиан. Она услышала имя Бена… и это повергло ее в трепет, ведь она говорила, с одним из своих героев… однако, к ее досаде, он заплатил лишь за звук, а не за изображение. Но она запомнила, что услуга была оплачена наличными из будки автомата в Вашингтоне.

– В Вашингтоне? – повторила Джил. – Для чего ему понадобилось звонить…

– Ну правильно! – раздраженно согласился Джубал. – Раз он был в будке автомата в Вашингтоне, связаться со своим помощником по видео было гораздо быстрее, проще и дешевле, чем передавать в Филадельфию текст для того, чтобы его послали обратно в Вашингтон, за сотню миль. Это не имеет смысла. Объяснение может быть только одно. Он хотел замести следы. Бену так же нравится заметать следы, как невесте целоваться. Он бы не был лучшим спецом в своем деле, если бы всегда держал карты открытыми. Он же рейнчел.

– Бен не рейнчел. Он липман!

– Извини, в этой области я дальтоник. Возможно, он знает, что за его видео следят, а за принтером – нет. Или подозревал, что следят и за тем, и за другим… и сделал эту петлю, чтобы показать, что он уехал и вернется не скоро. – Джубал нахмурился. – В таком случае, мы не доставим ему радости, если разыщем его. Мы можем здорово повредить ему!

– Джубал! Нет!

– Джубал, да, – ответил он, устало. – Этот парень катается на коньках у края полыньи; благодаря этому он и достиг своей известности. Джил, Бен никогда не ввязывался в более опасное предприятие. Если он исчез по своей воле… Захочешь ли ты привлекать внимание к этому факту? Килгаллен отлично прикрывает его, колонка выходит каждый день. Я специально поинтересовался.

– Он сделал материал заранее?

– Конечно. Или же его делает Килгаллен. В любом случае, официально Бен Кэкстон находится на своем месте. Возможно, он так и планировал, дорогая моя, потому что был в такой опасности, что не рискнул входить в контакт ни с кем, даже с тобой. Похоже на правду?

Джил спрятала лицо в ладонях.

– Джубал! Я не знаю, что делать!

– Выбрось из головы, – посоветовал он грубовато. – Худшее, что его ждет, это смерть… а она ждет нас всех через несколько дней, месяцев или лет. Поговори с Майком. «Рассоединение» пугает его гораздо меньше, чем нагоняй. Знаешь, если я скажу Майку, что мы собираемся зажарить его на вертеле, он от всей души поблагодарит меня.

– Знаю, – тихо согласилась Джил. Но у меня другая философская позиция.

– У меня тоже, – бодро объявил Харшоу. – Но я начинаю понимать и эту. Знаешь, в ней есть нечто притягательное для человека моего возраста. Способность радоваться неизбежному… что ж, я проповедовал это всю жизнь. Но этот ребенок, совсем недавно получивший право голоса, настолько простодушный, что способен идти навстречу мчащейся машине, убедил меня в том, что я едва вышел из младенчества. Джил, ты спросила, приветят ли здесь Майка. Детка моя, да я хочу, чтобы этот парень оставался у меня до тех пор, пока я не пойму всего, что знает он и не знаю я! Эта штука с «рассоединением»… Это не фрейдистское «желание смерти»… ничего похожего на «Даже самая усталая река»… Это больше походит на Стивенсона: «Радостно жил я, умру без печали и мир оставляю по воле своей?» <'Реквием'> Я считаю, что Стивенсон напускал на себя веселье или испытывал чахоточную эйфорию, но Майк почти заставил меня поверить, что знал, о чем говорил.

– Не знаю, – тупо отозвалась Джил. – Я беспокоюсь за Бена.

– Я тоже, – согласился Джубал. – Джил, я не думаю, что Бен прячется.