улыбкой. – Ты можешь попросить меня снова, только при других обстоятельствах. Мне самой любопытно, что я тогда сделаю.
Женщина ушла. Смит расслабился, комната начала блекнуть. Он испытывал спокойный триумф от того, что вел себя как надо и поэтому исчезла необходимость в их совместном рассоединении… но надо было грокнуть еще очень многое. Последние слова женщины содержали новые понятия, а те, что были не новы, употреблялись таким образом, что их трудно было понять. Но он был счастлив, вспоминая сладкий вкус общения водных братьев… хотя и тронутый чем-то тревожным и очень-очень приятным. Он думал о новом брате, о женском существе и чувствовал странную дрожь. Примерно то же он испытал, когда ему впервые разрешили присутствовать при рассоединении: он чувствовал себя счастливым и не знал, почему.
Ему захотелось, чтобы здесь оказался его брат доктор Махмуд. Столько надо было грокнуть, а начинать приходилось почти что с нуля.
Джил никак не могла оправиться от изумления. Перед ее глазами все стояло лицо Человека с Марса, а из головы не шли его сумасшедшие речи. Нет, не сумасшедшие… Ей приходилось работать в психиатрическом отделении. Она внезапно поняла, что Смит вовсе не похож на помешанного. Пожалуй, самым подходящим определением для него было слово «невинный». Потом она решила, что и это не совсем так: его лицо было невинным, но глаза – нет. У людей не бывает таких лиц.
Одно время Джил работала в католической больнице… Вдруг она представила лицо Человека с Марса, обрамленное чепцом сестры милосердия, монахини. Мысль была совершенно дикой, ведь в лице Смита не было ничего женского.
Она уже окончила работу и переодевалась, когда одна из сестер просунула голову в дверь.
– Тебе звонят, Джил. Джил включила звук без изображения: она еще не переоделась.
– Это Флоренс Найтингейл
– Говорите. Это ты, Бен?
– Мужественный сторонник прессы собственной персоной. Маленькая, ты занята?
– А что ты собираешься предложить?
– Я собираюсь скормить тебе кусок говядины, напоить тебя допьяна и задать один вопрос.
– Ответ все тот же: «Нет».
– Не этот вопрос.
– Вот как, ты знаешь какой-то другой? Говори.
– Попозже. Сперва мне надо, чтобы ты размякла.
– Настоящая говядина? Не синтетика?
– Гарантировано. Ткни ее вилкой, и она замычит.
– Ты, похоже, хапнул где-то изрядный кус, Бен.
– Это к делу не относится. Так как?
– Ничего не поделаешь, уговорил.
– Крыша медцентра. Через десять минут.
Джил повесила платье в шкафчик и надела другое, для выходов. Оно было притворно строгим, но просвечивало почти насквозь, с юбкой и лифом, создающими эффект, будто на ней совершенно ничего нет. Джил с удовольствием оглядела себя и вошла в трубу лифта.
Наверху она огляделась в поисках Бена Кэкстона. Служащий тронул ее за локоть.
– Вот ваша машинам мисс Бодмен… Вон тот «тальбот».
– Спасибо, Джек. – Она увидела такси, стоящее на отправочной площадке с открытой дверцей. Джил села, собираясь сказать Бену какой-нибудь двусмысленный комплимент, и тут заметила, что его нет в машине. Такси было на автопилоте; дверца закрылась, машина взмыла в воздух, описала круг и полетела через Потомак. Оно остановилось на посадочной площадке «Александрия», и в него влез Бен Кэкстон. Такси снова взмыло в воздух.
– Ух ты, какие мы важные! – Джил смерила Бена взглядом. – С каких это пор ты посылаешь за своими женщинами робота? Он похлопал ее по колену и мягко сказал:
– Тому есть причины, маленькая. Никто не должен видеть, как я забираю тебя…
– Однако!
– …и ты не можешь позволить себе роскошь маячить рядом со мной. Так что прикуси язычок. Это было совершенно необходимо.
– Гм-м-м… кто же из нас подхватил проказу?
– Мы оба, Джил. Я ведь газетчик.
– А я уж решила, что ты кто-то другой.
– А ты – медсестра больницы, где держат Человека с Марса.
– И поэтому ты не можешь представить меня своей матери?
– Тебе что, надо все разжевать? После посадки «Победителя» у вас побывали тысячи репортеров плюс другие представители прессы: гриндеры, уинчеллы, липманны и прочие легмены
– Не вижу в этом ничего страшного. Я же не Человек с Марса. Он внимательно поглядел на нее.
– Ты-то, конечно, нет. Но ты поможешь мне его увидеть. Поэтому я и не стал соваться к тебе на работу.
– Ну и ну! Ты слишком долго ходил по солнышку с непокрытой головой. Его же сторожат моряки!
– Верно. Об этом-то мы и поговорим.
– Не вижу, о чем тут говорить.
– Потом. Сначала поедим.
– Вот теперь ты говоришь здраво. Хватит ли тебя на «Нью Мэйфлауэр»? Ты ведь хапнул изрядный кус, признавайся.
Кэкстон нахмурился.
– Джил, я не рискну маячить в ресторанах ближе Луисвилла. А этому рыдвану понадобится часа два, чтобы добраться туда. Как насчет обеда у меня дома?
– Спросил Паук у Мушки. Бен, я стишком устала, чтобы сопротивляться.
– А и не надо. Королевский поцелуй, благословение, надежда умереть за прекрасную даму – вот и все, что мне нужно.
– Мне это не нравится. Если я могу чувствовать себя в безопасности рядом с тобой, значит, я ошиблась адресом.
Кэкстон принялся нажимать кнопки. Такси, кружившееся в ожидании приказания, очнулось и рванулось к отелю, где жил Бен. Он набрал номер и поинтересовался у Джил:
– Сколько тебе потребуется времени, чтобы напиться, сладкая ножка? Я скажу, чтобы кухня приготовила к этому времени мясо. Джил оценила это.
– Бен, в твоей мышеловке есть собственная кухня!
– И еще какая. Я могу даже поджарить мясо.
– Я сама поджарю мясо. Дай-ка мне микрофон, – и она принялась командовать, остановившись лишь раз, чтобы уточнить, любит ли Бен эндивий
Такси высадило их на крышу, и они отправились в комнату Бена. Она была довольно старомодной, и единственной роскошью в ней была лужайка настоящей травы посреди гостиной. Джил остановилась, сбросила туфли, прошла в комнату босиком, остановилась на краю лужайки и с наслаждением пошевелила пальцами прохладные зеленые стебли. Вздохнула.
