– Ух, как хорошо-то, – вздохнула она. – С тех пор, как я на этой работе, мои ноги никогда так не отдыхали.
– Сядь.
– Нет, я хочу, чтобы мои ноги помнили это и завтра.
– Распоряжайся. – Он вышел в соседнюю комнату смешать коктейль.
Она прошла следом и принялась хозяйничать. Мясо было в приемнике, вместе с ним лежала уже наструганная картошка. Джил порезала салат поставила его в холодильник и набрала комбинацию для мяса и картошки, но не включила цикл.
– Бен, у этой печки есть дистанционное управление?
Бен пробежал взглядом по клавишам и нажал одну из них.
– Джил, а что бы ты стала делать, доведись тебе готовить на открытом огне?
– Ты бы пальчики облизал. Я ведь была в скаутах. У тебя готово, язва?
Они прошли в гостиную. Джил села, скрестив ноги, и они занялись мартини. Напротив его стула стоял стереобак, оформленный под аквариум; Бен включил его, и гуппи уступили место лицу известного уинчелла Августа Гривса.
– … было сказано авторитетными лицами, – заговорило изображение, – Человека с Марса пичкают наркотиками, чтобы он не мог узнать этих фактов. Администрация находит это чрезвычайно… Кэкстон щелкнул выключателем.
– Эх, дружище, – сказал он сочувственно, – ты не знаешь ничего, чего не знаю я. – Он задумался. – Хоть ты, может, и прав насчет правительства и наркотиков.
– Нет, не прав, – неожиданно возразила Джил.
– Что такое, маленькая?
– Человека с Марса не наркотизируют, – сболтнув больше, чем собиралась, она добавила: – За ним постоянно наблюдает врач, но никаких распоряжений по поводу транквилизаторов не было.
– Ты уверена? А ты что, одна из его сиделок?
– Нет. Ну… знаешь, есть ведь приказ не допускать к нему женщин, а для надежности за этим следят грубияны-моряки.
Кэкстон кивнул.
– Я тоже об этом слышал. Но откуда тебе знать, дают ему наркотики или нет?
Джил прикусила губу. Ей захотелось вернуть сказанное обратно.
– Бен? Ты никому не скажешь?
– Что именно?
– Ничего вообще!
– Гм-м-м… Это слишком тяжело, но я согласен.
– Великолепно. Налей-ка мне еще. – Он наполнил стакан. – Я знаю, что они не дурманят Человека с Марса, потому что разговаривала с ним.
Кэкстон присвистнул.
– Я так и знал. Проснувшись сегодня утром, я сказал себе: «Повидай Джил. Она и есть твой туз в рукаве». Сердечко, выпей еще. Вот тебе целый кувшин.
– Не так сразу.
– Как пожелаешь. Могу я растереть твои бедные усталые ножки? Леди, приготовьтесь, к интервью. Как…
– Бен! Ты обещал. Если ты впутаешь меня в это дело, я потеряю работу.
– М-м… Как насчет «из заслуживающих доверия источников»?
– Я боюсь.
– Ты что, дашь мне помереть от расстройства, а потом слопаешь этот бифштекс в одиночку?
– Нет, я скажу. Только ты ведь не сможешь об этом написать.
Бен замолчал, и Джил начала рассказывать, как она перехитрила охрану.
– Скажи, а ты сможешь сделать это еще раз? – перебил ее Бен.
– Думаю, что да, только не стану. Это слишком рискованно.
– Ну, а если мне проскользнуть тем же путем? Я оденусь электриком: комбинезон, форменная фуражка, чемоданчик с инструментами. Ты дашь мне ключ, а я…
– Нет!
– Ну, детка, будь умненькой. За всю человеческую историю только один случай привлек к себе столько же внимания, сколько этот: Колумб уговорил Изабеллу заложить свои драгоценности. Единственное, что меня беспокоит, так это возможность нарваться на настоящего электрика…
– Единственное, что беспокоит меня, это я сама, – перебила его Джил. – Для тебя это интересная история, а для меня – работа. У меня отберут шапочку, булавку и вышвырнут вон из города.
– М-м… Да, пожалуй.
– Не «пожалуй», а точно.
– Леди, похоже, самое время предложить вам взятку.
– Интересно, какую? Ее должно хватить, чтобы до конца жизни балдеть в Рио.
– Ну… Не думаешь же ты, что я переплюну «Ассошиэйтед Пресс» или «Рейтер»? Как насчет сотни?
– За кого ты меня принимаешь?
– Мы уже говорили об этом, а сейчас обговариваем цену. Сто пятьдесят?
– Найди-ка мне телефон «Ассошиэйтед пресс». Простой ты, как я погляжу.
– Капитолий 10-9000. Джил, ты согласна выйти за меня замуж? Это самое большее, что я могу сделать.
Она ошеломленно уставилась на него.
– Что ты сказал?
– Ты согласна выйти за меня замуж? Когда тебя вышвырнут из города, я окажусь поблизости и утешу тебя в твоей жалкой участи. Ты сможешь прийти сюда, и понежить ножки в траве – в нашей траве… и позабыть о своем позоре. Но ты должна решиться и провести меня в ту комнату.
– Бен, это звучит почти серьезно. Если я вызову Беспристрастного Свидетеля, ты скажешь то же самое?
– Зови, – выдохнул Кэкстон.
Джил поднялась.
– Бен, – сказала она очень тихо и поцеловала его, – я не хочу ловить тебя на слове. Не надо шутить со старой девой.
– Я не шучу.
– Удивительно. Сотри помаду, и я расскажу тебе все, что знаю, а потом мы решим, как это использовать, чтобы меня не вышвырнули из города. Доволен?
– Доволен.
Она дала ему подробный отчет.
– Я уверена, что ему не давали наркотиков. Я совершенно уверена, что он вполне вменяем… хотя он разговаривает не совсем правильно и порой задает глупейшие вопросы.
– Было бы странно, если бы он говорил совершенно правильно.
– То есть как?
– Джил, мы не так уж много знаем о Марсе, но знаем, что марсиане – не люди. Предположим, ты воспитывалась в племени дикарей, в такой глухомани, что там неизвестны даже ботинки. Представляешь себе, о чем бы ты стала говорить, попав в цивилизованное общество? Это слишком слабая аналогия; правда, по крайней мере, на сорок миллионов миль дальше.
– Я это учитывала, – кивнула Джил. – Поэтому и не обращала внимания на его странные реплики. Что уж я, совсем дурочка по-твоему?
– Нет, для женщины ты здорово соображаешь.
– Тебе очень нравится мартини, стекающий за шиворот?
– Извини. Женщины гораздо умнее мужчин. Это доказано историей. Давай, налью.
Она приняла залог мира и стала рассказывать дальше:
