чему это приведет.
Джубал кивнул.
– Я тоже. Ничего не могу сказать о ситуации… кроме того, что правительство так и рвется получить так называемые права. Поэтому я предположил, что правительство совершенно невежественно, и рванулся вперед. «Дерзость и только дерзость».
Джубал ухмыльнулся.
– Когда я учился в вузе, я выиграл спор, цитируя решения Британского Министерства Колониального Флота. Противники были не в состоянии спорить со мной, потому что такого министерства никогда не существовало. Этим утром я был так же бесстыден. Администрация жаждала Майковых «прав Ларкина» и до жути боялась, что мы можем сговориться с кем-нибудь еще. Поэтому я воспользовался их алчностью и поспешил усугубить полнейшую абсурдность их фантастической теории, подтвердить не ведающим ошибок протоколом, что Майк является повелителем Марса… и должен встретить соответствующее обхождение! – Джубал самодовольно оглядел присутствующих.
– Тем самым, – сухо сказал Бен, – ставя себя самого на хорошо знакомую дорожку.
– Бен, Бен, – укоризненно промолвил Джубал. – Согласно их собственной логике они загнали Майка в угол. Нужно ли говорить, что, вопреки старой пословице о головах и коронах, безопаснее быть королем в глазах публики, чем иметь в перспективе игру в прятки с Дугласом? Положение Майка значительно улучшилось за счет нескольких аккордов и паршивой тряпки. Но все пока еще весьма не просто. Майк, согласно прецеденту Ларкина, правомочен раздавать концессии, торговые права, анклавы… фу, мерзость. Он может либо заняться всем этим и подвергнуться небывалому давлению, либо отречься и передать права Ларкина тем, кто сейчас на Марсе, другими словами, Дугласу. – Джубал поморщился. – Мне не по вкусу обе альтернативы. Джентльмены, я не мог допустить, чтобы моего клиента втянули в этот фарс. Сам прецедент Ларкина не должен приниматься во внимание по причине уважения к Марсу… и с тем, чтобы не дать Верховному Суду ни единого шанса забрать дело в свои руки. – Тут Джубал ухмыльнулся. – Поэтому я нагло врал всем в лицо, создавая свою теорию. Майку были возданы королевские почести, и весь мир видел это. Но подобные почести воздаются и альтер эго монарха, его послу. Поэтому я утверждаю, что Майк – ни в коем разе не карточный король на час, а посол великой марсианской нации! Явный блеф. – Джубал пожал плечами. – Но я строил свой блеф на уверенности в том, что другие – Дуглас и Канг – не более меня располагают фактами. – Джубал обвел взглядом присутствующих. – Я рискнул на этот блеф потому, что вы трое были с нами – братья Майка по воде. Если вы не против, Майка должны принять как марсианского посла… а прецедент Ларкина – побоку.
– Надеюсь, – трезво произнес капитан Ван-Тромп, – но я принял ваши заявления за чистую монету, Джубал.
– Да ну? Я просто вертел модными словами, импровизировал напропалую.
– Не важно. Я думаю, вы говорили правду, – шкипер «Победителя» поколебался, – кроме того, что я не назвал бы Майка послом. Десант, так будет точнее.
У Кэкстона отвисла челюсть.
– Каким это образом, сэр? – спросил Харшоу.
– Я скажу точнее, – ответил Ван-Тромп. – Я думаю, это разведчик, отправленный марсианскими хозяевами. Поймите меня правильно – я в таком же восторге от мальчика, как и все вы. Но у него нет никаких причин быть лояльным к нам, к Земле, я хочу сказать. – Капитан задумался. – Каждый полагает, что человек, найденный на Марсе, запрыгал бы от радости, представься ему возможность вернуться «домой»… но ведь все было не так, а, Свен?
– Майк пришел в ужас от этой мысли, – согласился Нельсон. – Мы не смогли сблизиться с ним. Потом марсиане велели ему отправляться с нами… и он повел себя как солдат, исполняющий приказ, хотя тот и страшит его.
– Минутку, – запротестовал Кэкстон. – Капитан, Марс нападает на нас? Марс? Не то ли это самое, что мы атакуем Юпитер? Тяготение у нас в два с половиной раза выше, чем на Марсе, а на Юпитере – в два с половиной раза выше нашего. Аналогичные различия есть и в давлении, температуре, составе атмосферы и так далее. Мы не можем жить на Юпитере… и не вижу, как марсиане смогут выносить наши условия. Разве не так?
– Почти так, – согласился Ван-Тромп.
– Для чего же нам нападать на Юпитер? Или Марсу на нас?
– Бен, вы слыхали о проекте плацдарма на Юпитере?
– Мечты и больше ничего. Практического значения это не имеет.
– Несколько лет назад и дальние перелеты не имели практического значения. Инженеры говорят, будто, используя глубоководную технику и снабдив людей энергетическими скафандрами, можно браться и за Юпитер. Не надо думать, что марсиане глупее нас. Поглядели бы вы на их города.
– Э… – начал Кэкстон. – Ладно. Но я все еще не вижу, из-за чего им беспокоиться.
– Капитан!
– Да, Джубал?
– Я вижу еще одно возражение. Вы знаете о делении культур на типы Аполлона и Диониса?
– В общих чертах.
– Ну, мне кажется, что даже дзен-буддизм марсиане назвали бы культурой Диониса. Такие культуры не агрессивны.
– М-м… Я не стал бы на это особенно рассчитывать.
– Шкипер, – неожиданно вмешался в разговор Махмуд, – есть доказательство в пользу Джубала. Можно определить культуру по ее языку. В марсианском языке нет слова «война». По крайней мере, я так думаю. Нет слов «оружие»… и «борьба». Если слова нет в языке, то и культура не имеет такого явления.
– А, болтовня, Стинки! Животные дерутся… муравьи ведут настоящие войны. Есть у них для этого
– Были бы, – стоял на своем Махмуд, – если бы у них был свои язык. Любая раса, обладающая языком, имеет слова для каждого понятия и создает новые слова или новые определения всякий раз, когда появляется новое понятие. Нервная система, способная к словообразованию, не может избежать употребления слов. Если бы марсиане знали, что такое «война», у них было бы для этого слово.
– Есть способ проверить, – предложил Джубал. – Позовите сюда Майка.
– Минутку, – запротестовал Ван-Тромп. – Много лет тому назад я научился не спорить со специалистами. Но я усвоил также, что история – это длинный перечень роковых ошибок, допущенных именно специалистами… извини, Стинки.
– Вы правы, капитан. Только на сей раз я не ошибаюсь.
– Все, что мы узнаем, это
– На ваше усмотрение, капитан, – ответил Нельсон.
– Что ж… но пусть это останется между водными братьями, джентльмены. Лейтенант Агню был младшим офицером медслужбы. Блестящим, как говорил Свен. Но он терпеть не мог марсиан. Я отдал приказ не выходить с оружием, едва только выяснилось, что марсиане миролюбивы.
Агню не послушал меня – в конце концов, не обыскивать же офицера… а последний человек, видевший его живым, сказал, что при нем был пистолет. Но вот что гласит бортовой журнал: «Пропал без вести. Скорее всего, погиб».
Два члена экипажа видели, как Агню вошел в проход между двумя большими скалами. Затем они увидели, как тем же путем прошел марсианин. Они поспешили туда, поскольку странность доктора Агню была хорошо известна всем.
Оба слышали выстрел. Один говорит, что добежал до прохода как раз вовремя, чтобы увидеть Агню позади марсианина. А потом Агню куда-то пропал. Второй человек говорит, что, когда он добежал, марсианин был все еще возбужден, потом поднял все свои паруса и двинулся своим путем. Когда он перестал загораживать дорогу, они увидели пространство между скалами… и оно было совершенно пустым.
