понемногу отходят, но я не могу ими пошевелить.
— Не пытайтесь пока двигаться. — Он опять улыбнулся, на грязном лице ярко блеснули зубы. — Кто-нибудь еще есть здесь?
— Насколько мне известно, нет.
Один из мужчин схватил Брендона за ноги, другой под бедра, и они вытащили его из-под стойки. От боли у него закружилась голова, темнота опять затуманила сознание, но он успел мельком увидеть страшную картину разгрома в комнате.
Брендон не почувствовал, когда его положили на носилки и вынесли к приспособленному под санитарную повозку крытому фургону с матрасом на полу. И не увидел встревоженного судью Генри, который наблюдал за тем, как его осторожно укладывали в фургон. К счастью, он также не почувствовал ужасной тряски, пока его везли по искореженным улицам в Дом Техники, сейчас временно приспособленный под больницу и морг, поскольку Центральная больница была разрушена землетрясением. Брендон лежал, блаженно безучастный ко всему, что происходило вокруг него, и не подозревал о толчках, которые сотрясали Сан-Франциско еще долгих три часа.
Землетрясения случались в Сан-Франциско и раньше, но это, последнее, оказалось самым губительным за десятилетия существования города. Оно разрушило большинство деловых районов, засыпав все улицы обломками зданий. Вдали от коммерческого центра повреждений было значительно меньше, однако почти все дымоходы в Сан-Франциско обрушились. Во всем городе были выбиты стекла, осыпалась штукатурка, потрескались стены, разбились хрупкие старинные вещи.
После того как прошел шок от первого удара, люди начали оценивать ущерб и подсчитывать, что у них, к счастью, осталось. Они уже могли подшучивать над тем, как они бежали из своих трещащих домов, в ночном белье, босиком, с распущенными волосами. Рассказывали друг другу о своей первой реакции, сравнивали потери, выясняли недоразумения. Многие не представляли себе размеры разрушений в нижней части города. И уж никак не предполагали, что самое страшное еще впереди.
Когда появились первые очаги пожара, Пожарный департамент не встревожился: у него было достаточно людей и средств для тушения огня. Первую неожиданность пожарные испытали, пристегнув брандспойты к водоразборным кранам — вдруг обнаружилось, что в них нет воды. Тут-то реально осознали масштабы бедствия и подняли тревогу. Выяснилось, что все водопроводные линии разорваны землетрясением на части: резервные магистрали из озер Кристалл-Спрингс и Сан-Андре скручены и разрушены, таким образом, воды для борьбы с возникающими пожарами нет. Город оказался беззащитным перед самой грозной стихией — перед огнем!
И действительно, еще не стихли первые парализующие содрогания земли, как в нескольких районах возникли пожары. Около порта, в северном районе Маркет-стрит, уже работали пожарные, сдерживая огонь. В южной части этой улицы несколько очагов пламени угрожали слиться в один. Для борьбы с грабежами и разбоем была задействована армия. Обсуждалась возможность использовать для укрощения огня вместо воды динамит. Генерал Фанстон немедленно взял на себя командование, помогая координировать усилия в борьбе с новой грозной опасностью. Скоро на границе с пожарами установили динамитные заряды, которые, преграждая огню путь к строениям, должны были усмирить его безжалостную ярость. Любопытных зевак то и дело направляли расчищать завалы, откапывать и подбирать людей. Многие помогали доставлять раненых в госпиталь, передавали донесения, выполняя роль курьеров.
Огонь, тем не менее, бушевал, пожирая все на своем пути, перескакивая через ограждения, заставляя пожарных и армию отступать перед ним на заднюю линию защиты. Теперь уже новые очаги пожара полыхали к северу от Маркет-стрит в дальней части города, угрожая соединиться с пожарами, возникшими на других направлениях. Только чудо могло теперь спасти Сан-Франциско, но нынешний день представлялся скорее днем гибели и бедствий, чем днем чудес.
ГЛАВА 21
Лорел находилась в самом центре этого ада, с огромным трудом пробираясь на юг к Маркет-стрит. Изнуренная, ослабевшая от голода, уставшая до изнеможения, она, подгоняемая страхом, продолжала тяжело брести. На улицах было полно людей, спасавшихся от наступающего огня. Мимо проносились пожарные машины, время от времени воздух сотрясали взрывы. Все вокруг покрылось густым слоем пепла, в едком, раздражающем дыму было невозможно дышать и ничего не было видно. Летавшие в воздухе горячий пепел и тлевшая зола грозили создать новые очаги огня.
Лорел приходилось проходить мимо обрушившихся от землетрясения зданий, что было не менее опасно, чем пожары. Многие дома, под которыми сместилась земля, наклонились под углом самым умопомрачительным образом. Другие криво сидели на своих фундаментах. Один дом буквально поднялся вверх, так как земля из-под него ушла, и теперь он — совершенно невредимый — стоял посреди улицы. Ошеломленная старая женщина сидела на ступеньках следующего дома, и когда Лорел подняла глаза, она увидела, что ступеньки ведут прямо на крышу, так глубоко в землю опустился дом.
В этом районе рухнуло несколько многоквартирных домов и гостиниц, и суетившиеся спасатели неистово откапывали оставшихся в живых. Стоны и крики раненых разрывали сердце Лорел. Ей хотелось прийти им на помощь, но она сама еле держалась на ногах, пытаясь опередить надвигающийся огонь. Ее неотвязно преследовала мысль, что тот, кто не сможет спастись, сгорит заживо.
Многие дома уже были покинуты. Жители взяли с собой все, что можно было унести на плечах и в руках. Наиболее изобретательные придумывали разные способы транспортировки вещей. Лорел видела семьи, везущие по тротуару комоды или нагруженные доверху столы с привязанными к ножкам роликами. Детские коляски, баки для стирки белья — использовалось все, что можно нагрузить и везти.
На подъемах и спусках крутых улиц толпились беженцы, тащившие все наиболее ценное из нажитого добра. Двое, мужчина и женщина, которым, вероятно, пришлось долго упорно работать, чтобы приобрести пианино, теперь пытались поднять в гору этот предмет роскоши. Другая семья несла на плечах длинную приставную лестницу, привязав к ней свои пожитки. Многие, подобно Лорел, несли и вели любимых животных: кошек, собак, птиц в клетках и даже аквариумы.
Но как бы ни ухитрялись эти люди забрать как можно больше, львиная доля их имущества оставалась на волю судьбы и огня. Казалось нелепым, но то ли по привычке, то ли из предосторожности некоторые находили время запереть двери перед уходом. А там, где они были распахнуты, зияющая за ними чернота казалась символом безнадежности.
Большинство, как Лорел, шли пешком. При землетрясении погибло и было ранено очень много животных. Часть из них, поддавшись панике, ранили сами себя. Другие в испуге разбежались. Лошади были в большом дефиците. У немногих счастливых обладателей фургонов и колясок с лошадьми они быстро были реквизированы для нужд городских властей и больниц. Те же, кому удалось избежать временной мобилизации, требовали возмутительные суммы за перевозку людей и имущества в безопасные места.
Когда Лорел наконец добралась до Маркет-стрит, ее взору открылась картина абсолютного хаоса. Толпы людей заполняли улицы. При свете дня, несмотря на грозные предупреждения полиции, были разграблены магазины. Солдаты получили приказ расстреливать мародеров на месте. Но грабителям казалось, что стоит рисковать, поскольку солдаты в основном были заняты на пожаре и на охране важных объектов: банков, почты, монетного двора, и некоторые из них поплатились за это жизнью. Осторожно пробираясь среди сотен людей, Лорел вдруг заметила, как из дверей ближайшего дома стремительно выбежал молодой человек с украденными вещами в руках. Резкий звук выстрела перекрыл гул толпы. Во внезапно наступившей тишине потрясенные зрители, не веря своим глазам, увидели, как грабитель, еще сжимая в руках награбленное, падал лицом вниз на мостовую. За охапку тряпья он отдал жизнь. Лорел отвернулась, и ее сильно стошнило в водосточный желоб. Она прислонилась к фонарному столбу, ожидая, чтобы прошел приступ головокружения.
Безжалостный, прожорливый огонь приближался к Маркет-стрит. Цепочки полицейских и солдат оттесняли людей назад через северную часть улицы, которая должна была стать очередной линией защиты — здесь устанавливали динамитные шашки.
