немного, а потом удалился на собственных ножках, живой и почти здоровый, никто его не волок. Принимал ли он участие в разгроме помещения? По словам Яся, чтоб ему пусто было, кое-какое принимал. Опять же лабораторный анализ подтвердил наличие под собранным паркетом чего-то кожаного, вероятнее всего старой охотничьей сумки.
Ягдташ, наверное? Кожа довоенная, высший сорт.
У меня тоже было что порассказать. Свои откровения я приберегла на десерт. Начала с вопроса: звонила ли Кася Болеку?
— А кто ее там знает, — рассеянно отозвался Болек, всецело поглощенный салатом из цикория с дарами моря. — Ведь меня целый день не было в кабинете. А, и в самом деле! Мне сказали, обзвонилась какая-то женщина, даже фамилию сообщила. Пясковская, ну конечно же, это Кася. А что?
— Она изъявила желание кое-что дополнить в своих показаниях. Могу сказать, в чем дело, не стану вас томить...
Оба полицейских в молчании выслушали мой рассказ. Им я поведала всю правду и предупредила, что Тирану поведаю не всю, поскольку, как мне кажется, этот тип не в состоянии понять самых элементарных человеческих чувств. Вот почему предпочитаю скорее предстать перед ним идиоткой, страдающей провалами в памяти, чем чистосердечно рассказать обо всем, что знаю. Не скажу, что поручик Болек полностью согласился со мной.
— Ну, раз уж вы так решили, пани Иоанна, — с некоторым сомнением произнес он. — Дело ваше, но тогда хорошенько продумайте, что именно станете ему врать, он на такие вещи знаете какой чувствительный? Малейший нюансик почует, не хуже радара. Как, например, вы объясните свой визит к Касс?
— Да очень просто. Я вся измучилась, думая о той встрече с пей, вот и помчалась выяснять.
— Что ж, это на вас похоже...
— А что еще известно о четвертом? — перебил наш разговор Януш. — Он до сих пор не всплывал в материалах расследования?
— В том-то и дело, никогда! Да и библиотекарь тоже. Непонятно, откуда он взялся, почему его убили.
— Есть у вас какая-то версия?
— Одни предположения. Логично предположить, что, если после смерти Райчика поисками кладов занялся Доминик и это он там копался, мог подключить к делу помощника. А почему этот помощник, истекая кровью, лежал у стеночки, холера знает...
— Притомился и отдыхал, — язвительно заметил Януш. — Стену долбать — работка не из легких.
— Пьяный, — выдвинула я свою версию. — Хватил немножко для бодрости...
— Бутылок из-под водки мы там не обнаружили, — серьезно ответил Болек. — Скорее покалечился, взламывая стену. Мы нашли кирпич, которым прикончили библиотекаря, с прекрасными отпечатками. Если это сделал Доминик, считайте, преступление раскрыто. Спасибо электронике, действительно, способна совершать чудеса.
— А библиотекаря почему убили? — спросила я.
Вот уж глупее не придумала вопроса, ведь только что Болек признался, что следствие не располагает никакими убедительными версиями, но мне хотелось знать и о неубедительных.
— Ничего конкретного, одни предположения, — раздраженно ответил Болек.
Раздражение вызвал не мой глупый вопрос, а отсутствие у следствия достоверных мотивов убийства.
Поэтому я не рассердилась на поручика, а с пониманием отнеслась к их трудностям.
— Самый очевидный мотив: нежелание делиться с ним трофеями, — продолжал Болек. — Но тогда, на их месте, я бы и труп припрятал, и кирпич. И собака не выла бы, а так, глядите, как все осложнилось. Так что, возможно, эта версия отпадает. Хотя не совсем.
Не исключено, все так и было, только помощник, что у стеночки кровью истекал, не мог помочь Доминику, а у него самого не хватило сил унести труп. Ведь еще и сокровища несли, ягдташ-то был. Впрочем, еще не установлено, был ли Доминик...
— В архивных документах наверняка имеется его фотография, — заметил Януш. — Сравните с фотороботом, а еще лучше, покажите фотографию Иоле.
— Я уже распорядился, — отмахнулся от него Болек.
— А что в Рыбенке?.. — поинтересовалась я. — Проверяли?
К этому времени Болек уже передохнул после салата и охотно принял из моих рук тарелочку с куском орехового рулета со взбитыми сливками. Я очень надеялась, что оба полицейских справятся с рулетом без моей помощи, и тогда я хоть в какой-то степени удержусь в рамках своей диеты для похудания. Ни за что не стала бы для себя покупать этот рулет! Не поскупилась, отрезала гостю огромный кусок и с ножом в руках ждала, пока он его прикончит, чтобы тут же подложить еще.
— Насчет Рыбенка пока нет точных данных, — справившись и с добавкой, ответил поручик Болек.
— Дом мы обнаружили, уцелел. Двухэтажный особняк, в хорошем состоянии и очень густо заселен.
После войны селился в нем кто ни попадя, компания та еще подобралась, за эти годы сжились друг с другом, но не очень-то разговорчивые. О том, что происходит в особняке, знаем в основном из полицейских протоколов, патрульная машина, почитай, там днюет и ночует, дня не обходится без скандала или драки. Я пообщался с местными полицейскими властями, попросил порыться в этих их протоколах, объяснив, что мы ищем. Кое-что выудили. И в самом деле, появлялся там какой-то посторонний мужик, главное, неизвестно зачем, потому как водку не пил, а только мозги пудрил. О чем-то расспрашивал, но тамошний контингент не мог членораздельно пояснить, о чем именно. Во всяком случае, до сих пор в том доме никаких кирпичных работ не производилось, но я считаю, надо лично пообщаться с каждым жильцом по отдельности. Шесть семей там сейчас проживают. Одна ванная на всех, вторую давно превратили в чулан.
— Ну как, едем? — спросила я Януша и тоже положила ему на тарелку кусок рулета.
— Можем съездить, — согласился Януш. — Тем более, у тебя найдется предлог, ведь в детстве ваша семья снимала там комнату на лето.
— И вовсе я не уверена, что снимала в этом доме, — возразила я. — Ведь точно не знаю...
— Какая разница? Они тоже не знают.
Подняв голову от тарелки, Болек посмотрел на нас с надеждой.
— Неофициальному лицу они больше скажут, — поощряюще заметил он. — Прекрасная идея! Экскурсия на природу, ничего, что осень на дворе, грибочки еще в лесах можно пособирать. Не обязательно мухоморы...
Януш возмутился:
— Понравилось? Думаешь, всю работу за тебя проверну?
— Так тебе ведь самому нравится, ну что притворяешься? Да и не преувеличивай, вовсе не всю, на Грошовицкой уже наш человек действует, там тоже кое-что вырисовывается.
— Едем! — закончила я дискуссию. — Осень стоит чудесная, можем завтра же ехать.
Слава богу, с рулетом они справились без меня и даже не заметили, что мне ни кусочка не досталось.
Если бы хотела, запросто могла бы их обоих отравить...
* * *
Боже, как он выглядел! Под глазом синяк, на голове шишка, рана на щеке заклеена пластырем. Правую руку держал за пазухой, она почти не действовала, обнял меня левой. Конечно, не мешало бы держать ее на перевязи, сказал, но не хотелось бросаться в глаза. Неважные дела, любимая.
