Чентел потребовала от подозрительно смотревшего на нее конюха, чтобы ей привели лошадь.
Она очень давно не ездила верхом, но стояло чудесное утро, а ей совершенно нечем было заняться. Она уже позавтракала в гордом одиночестве, потому что «граф отлучился по делу», как ей сообщили. И вот ей предстоял абсолютно праздный день в чужом доме, и она не знала, куда себя девать. Поэтому она облачилась в свою старую темно-красную амазонку с воротничком из коричневого бархата и пышными рукавами.
— Вы много ездите верхом, миледи? — полюбопытствовал конюх.
— Ну… не так уж много… А у вас есть смирная лошадка? — спросила она.
Конюх наморщил лоб, и его загрубевшее лицо даже сморщилось от чрезмерных умственных усилий, потом он обрадованно сказал:
— Тоб будет как раз для вас! Когда к Чентел подвели Тоба, глаза ее округлились от изумления.
— Это лошадь для меня? — переспросила она.
Тоб был очень крупным черным жеребцом, с лоснящейся шкурой и огромными карими глазами, которые смотрели на Чентел с презрительным высокомерием, как и все Сент-Джеймсы.
— А он смирный? — усомнилась Чентел». Конюх пожал плечами:
— Самый смирный во всей конюшне! Лорд Ричард любит быстрых скакунов. В чем-чем, а в лошадях он разбирается. Но Тоб уже старый и потому еле ноги переставляет.
— Хорошо. — Чентел вздохнула, окончательно укрепившись в своей решимости. Конюх помог ей взобраться на широкую спину Тоба; она посмотрела вниз и вздрогнула: до земли было так далеко! Она тронула поводья, и, к величайшему ее удивлению, жеребец послушался; они направились в сторону леса. У него была неровная походка, к тому же Чентел до конца не была уверена в послушности жеребца.
Постепенно она почувствовала себя более уверенно и даже стала получать удовольствие от прогулки по лесу и общения с природой. Но вдруг Тоб резко встал на дыбы, и Чентел чуть было не упала. Такой поворот событий встревожил девушку. Оказалось, от Тоба можно ожидать чего угодно: он непредсказуем.
Она надеялась, что Тоб продолжит путь, но тот стоял как вкопанный. Чентел приказала ему идти вперед — он не сдвинулся с места. Как ни била она каблуками по дубленой шкуре упрямого жеребца, тот будто ничего не чувствовал и полностью игнорировал ее усилия. Наконец Тоб пошевельнулся, но, как оказалось, для того, чтобы повернуться и направиться назад, к конюшне. Чентел, стиснув зубы, натянула поводья; ей совсем не хотелось возвращаться. Тоб недовольно фыркнул и затряс головой. Чентел потянула сильнее, конь было пошел направо, но потом вернулся на прежний маршрут. Со стороны казалось, что лошадь и всадница передвигаются по кругу; оба страдали ослиным упрямством, и никто не хотел уступать.
На пятом круге Чентел заметила в отдалении всадника в плаще.
— Ричард! — окликнула она его в надежде на помощь, но ответа не получила.
Наконец Тобу удалось доконать Чентел: у нее закружилась голова, и она отпустила поводья. Но старик Тоб не очень-то обрадовался своей победе: ему тоже стало не по себе, потому что он остановился, затряс головой и зафыркал.
— Так тебе и надо! — позлорадствовала Чентел. — А теперь вперед!
Тоб заржал и, к величайшему удивлению Чентел, рванул вперед. Она никак не ожидала от этого росинанта подобной прыти! Он мчался через лес галопом, Чентел тряслась на его спине, вопила что есть мочи:
— Стоп, Тоб, остановись!
Если даже шаг у Тоба был неровный, то можно себе представить, каков был у него галоп! Поэтому немудрено, что Чентел подумала о наступлении конца света. Вцепившись в его грубую пятнистую гриву, бедняжка всеми силами пыталась удержаться в седле. В конце концов Тоб остановился прямо в зарослях терновника.
— Проклятое животное! — обозвала его Чентел, потому что ее юбка запуталась в колючих ветках кустарника.
Она нагнулась в седле, чтобы отцепить подол, когда услышала позади легкое ржание. Обернувшись, она увидела всадника в сером плаще на большой черной лошади.
— Ричард, помоги мне! — позвала его Чентел и снова занялась своей юбкой.
В этот момент прогремел выстрел. Старик Тоб вздрогнул и встал на дыбы, как молоденький. Чентел, потеряв равновесие, упала. Она ударилась головой о выступающий из земли корень, и боль на какое-то время ослепила ее. Застонав, она закрыла глаза, чувствуя, что проваливается в темноту.
Ричард ворвался в дом с ревом:
— Ри-ид!!! Рид, это правда — то, что я слышал? — Он остановился и замолчал, когда увидел дворецкого, чинно спускающегося с лестницы.
— Милорд! Миледи упала с лошади, — невозмутимо сообщил он.
— Тоб вернулся час назад без Чентел, это так?
— Да, после чего егерь нашел миледи, лежащую без сознания, сэр, — пояснил слуга.
— Как она сейчас? — спросил Ричард, уже поднимаясь по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки.
— Доктор сказал, что с ней все будет в порядке. Теперь она спит, потому что ей дали снотворное. Ее нельзя тревожить, она сейчас отдыхает, — настаивал он.
Ричард наконец остановился и умоляюще посмотрел на Рида:
— Я обязательно должен ее видеть, но не собираюсь ее будить.
Рид понимающе кивнул:
— Конечно, милорд.
Он проводил Ричарда до двери комнаты Чентел. Сент-Джеймс едва сдерживался, чтобы не отпихнуть слугу и не ворваться к ней. Рид приоткрыл дверь, и Ричард тихо вошел внутрь.
Он подошел к постели и посмотрел на спящую Чентел. Услышав о ее падении, он не на шутку перепугался. Настояв на браке, обернувшемся фарсом, он взял на себя ответственность за жизнь этой девушки, и он никогда бы не простил себе, если бы с ней случилось что-то серьезное.
Неподвижно лежащая Чентел казалась такой хрупкой, беззащитной, лишенной той энергии, которую она обычно излучала. И это его так потрясло, что он невольно сжал руки в кулаки.
Девушка пошевелилась, и веки ее медленно приподнялись. Она посмотрела на него, ее черные зрачки казались огромными. В глазах застыло недоумение и боль.
— Почему? — ее пересохшие губы едва шевелились.
— Что почему? — переспросил он, чувствуя себя счастливым только потому, что она пришла в себя и в состоянии говорить. Он пододвинул кресло и сел рядом с кроватью. Ему показалось, что Чентел отстранилась от него, и нахмурился. — Что ты имеешь в виду?
— Почему ты пытался меня убить? — прямо глядя ему в глаза, произнесла Чентел.
Ричард был так поражен, что несколько секунд молча смотрел на нее, не веря своим ушам.
— Но я не пытался тебя убить! — горячо возразил он.
— Твоя пуля прошла совсем близко, а я не слишком хорошая наездница, — укоризненно сказала девушка.
Липкий, всепоглощающий страх — тот же самый, что он испытал при вести о ее падении, — вновь пронзил все его существо. Она бредит… может, поврежден мозг?
— Я не стрелял в тебя, Чентел, — попытался успокоить ее Ричард, — ты просто упала с лошади.
— Да, именно это мы скажем всем остальным, — ответила Чентел, тихо вздохнув. — Но зачем ты в меня стрелял? — Она закрыла глаза, и лоб ее прорезала горестная морщинка. — Теперь мне всегда будут сниться кошмары, в которых ты… Нет, тебе вовсе не обязательно было в меня стрелять!
Ричард схватил ее за руку и крепко ее сжал.
— Чентел, выслушай меня. Я в тебя не стрелял, верь мне!
Она открыла свои изумрудные глаза и так печально посмотрела на него, что у Ричарда сжалось сердце.
