кабинку с этой странно близкой незнакомкой, и мои и ее чувства и воспоминания слились вместе, перемешались, стали общими для нас двоих. Я ощущал, как наши пальцы свободно проскальзывают в наше влагалище, чувствовал соленый запах пота и мускусный аромат нашего пениса, который становился все тверже, пока мы целовали и ласкали его нашими губами и языком. Наши груди излучали тепло. Мы прижались друг к другу так, чтобы оба наших рта могли работать вместе, одновременно. Промелькнуло отстраненное ощущение легкой болезненности в двух ее коренных зубах, которые нужно было показать стоматологу. Она до ужаса боялась зубных врачей, а ее великолепные зубы на самом деле оказались пластиковыми протезами.
Ей приходили в голову мысли о самоубийстве, но она никогда не решалась это сделать. Мы даже немного сбились с ритма, когда она переживала эти мои воспоминания, — но она меня поняла! Она пробыла механиком всего один день — из-за ошибки какого-то чиновника ее направили в группу охотников и убийц. Она видела, как застрелили двоих людей, и у нее сдали нервы — ее солдатик застыл, парализованный.
Она совершенно не разбиралась в математике и физике и, почувствовав мою тревогу и страх перед концом света, просто связала это с суицидальной попыткой. Через несколько минут мы покончили с сексом и просто лежали рядом, прижимаясь друг к другу, разделяя наши общие теперь горести на том уровне, который даже трудно описать — это не зависело от памяти как таковой, наверное, ее тело посредством каких-то биохимических реакций общалось с моим.
Прозвучал двухминутный предупредительный сигнал, и мы снова слились воедино — почти без движения, легкие внутренние сжатия медленно, но неудержимо влекли нас к волне оргазма.
А потом мы стояли под жарким полуденным солнцем, смотрели друг на друга и не знали, что сказать. Зоя пожала мне руку.
— Ты ведь не собираешься делать это снова — убивать себя?
— Думаю, нет.
— Я знаю, что ты думаешь. Но ты до сих пор слишком расстроен из-за того, что она была с тем парнем.
— Ты помогла мне с этим справиться. Я был с тобой, был тобой.
— Да, кстати, — Зоя подала мне свою карточку, и я написал на обороте свое имя.
— Действительно даже когда ты не на работе?
— Да, особенно для женатых мужчин, — сказала она и вдруг нахмурила брови, что-то вспомнив. — Можно спросить? У меня промелькнуло одно смутное воспоминание… От тебя.
Я вдруг как-то сразу вспотел.
— Какое воспоминание?
— Ты подключался с ней… Только однажды? Один раз и… И еще раз, но уже как-то не по- настоящему, да?
— Да. У нее стоит имплантат, но он не приживлен.
— О! Прости. Мне очень жаль, — она приблизилась и разгладила складки у меня на рубашке. Потом посмотрела мне в глаза и прошептала: — Я тут подумала — насчет того, что ты негр… Ты же знаешь, я не расистка и все такое…
— Я знаю, — расовые предрассудки у нее таки были, но не злостные и такие, которые она просто не могла контролировать.
— А другие двое…
— Не думай насчет этого, — у нее было всего двое чернокожих клиентов, кроме меня, оба с имплантатами, агрессивные и чувственные молодчики. — Мы ведь становимся самых разных цветов — в подключении. Ты такой трезвый и рассудительный. Не холодный. Она должна покрепче за тебя держаться.
— Можно, я дам ей твой номер телефона? Может, поговорите?
Зоя хихикнула.
— Хочешь — дай. Но пусть она позвонит сама, первая.
— Я не уверен — может, она и не знает, что я их видел.
— Если и не знает, так узнает. Ты должен дать ей время подумать, как с тобой объясниться.
— Хорошо. Я подожду.
— Обещаешь?
— Обещаю.
Зоя приподнялась на носочки и чмокнула меня в щеку.
— Если я буду нужна — ты знаешь, как меня найти.
— Ага, — я повторил ее номер. — Надеюсь, у тебя был хороший день.
— Ах, парень, обычно до вечера ничего стоящего не происходит, — она махнула рукой на прощанье и пошла прочь. При каждом шаге шелковое платье то обтягивало ее фигуру, то снова свободно опадало — чрезвычайно сексуальный, ритмичный живой метроном. Мое тело взыграло — на мгновение я как будто снова оказался с ней, в ее теле, разгоряченном сексом и жаждущем снова окунуться в наслаждение. Вот женщина, которая получает истинное удовольствие от своей работы.
Было уже три часа дня. Я отсутствовал добрых шесть часов. Питер, наверное, уже роет землю копытом. Я доехал обратно на метро, зашел на станции в бакалейный магазин и набрал целую сумку всякой всячины.
Питер ни словом не обмолвился по поводу моего долгого отсутствия, Амелия тоже ничего не сказала. Либо они поняли, что я их видел, либо были слишком заняты работой и не следили за временем. Как бы то ни было, но с Юпитера поступили данные за последнюю неделю, а значит, мне предстояло несколько часов напряженной, изматывающей работы — рассортировать эти данные и все как следует проверить и перепроверить.
Я выгрузил продукты на кухне и сказал Питеру
Новые данные задали мне массу работы. Для псевдооперантного анализа необходимо проделать много подготовительных операций, надо тщательно построить алгоритм исследования, прежде чем прогонять через систему цифровой массив. Я старался выбросить из головы все сегодняшние неприятности и полностью сосредоточиться на физике. Получалось не особенно хорошо. Всякий раз, когда мне на глаза попадалась Амелия, на меня волной накатывало воспоминание — ее запрокинутое вверх лицо, отрешенно- счастливое, после чего следовала вспышка ревности и чувство вины — за Зою.
В семь вечера я сунул курицу в кастрюлю с водой, навалил сверху горку мороженых овощей, порезал ломтиками лук и чеснок и тоже бросил в кастрюлю. Поставил на плиту и задал режим быстрого закипания. Когда вода вскипела, я оставил курицу тушиться еще сорок пять минут, а сам надел наушники и включил новые эфиопские мелодии. Эфиопы, конечно, нам враги, но музыка у них получше нашей.
Обычно мы ужинали в восемь и смотрели по телевизору по крайней мере первую половину «Часа Гарольда К пли» — вашингтонской программы новостей для людей которые умеют читать не только по слогам.
В Коста-Рике сегодня не стряслось ничего выдающегося, боевые действия велись в Лагосе, Эквадоре, Рангуне и Магрибе. Женевские мирные переговоры продолжались в привычном духе — пышный причудливый спектакль.
В Техасе прошел дождь из лягушек. Показали даже любительскую видеозапись этого необычного происшествия. Потом выступил зоолог и объяснил, что все это могло быть всего лишь иллюзией, вызванной внезапным наводнением в той местности. Как бы не так! Наверняка это новое секретное оружие нгуми. Лягушки-партизаны распрыгаются по всей стране, а потом неожиданно превратятся в бомбы и начнут взрываться, испуская отравляющий лягушачий газ нового типа. Я сам ученый и разбираюсь в таких штуках.
