– Речь шла именно о завтрашнем дне, за это я ручаюсь!
– Подождите, – сказал Жданов и решительно направился к двери.
Он вернулся минут через пять, сияя улыбкой.
– Вы правы, Николай Николаевич. Я только что связался с Москвой. Завтра на Красной площади действительно состоится парад. Я… я поздравляю вас, товарищи! Я…
Он не договорил, потому что раздался телефонный звонок.
Жданов снял трубку и назвал себя. Несколько мгновений слушал. Потом сказал:
– Я сейчас передам об этом командующему. Вам позвонят.
Лицо его изменилось. Улыбка исчезла. Он повернулся к Хозину:
– Из штаба МПВО сообщают, что противник сбросил на город электромагнитные морские мины огромной взрывной силы. Некоторые не разорвались, но товарищи полагают, что в них установлены взрыватели с часовым механизмом…
Когда после окончания трансляции торжественного заседания из Москвы немцы начали обстрел города, Жданов в первые секунды ощутил странное чувство облегчения. Он был рад, что обстрел начался не перед торжественным заседанием, не во время него, а именно после, и сотни тысяч ленинградцев смогли услышать речь Сталина.
Разумеется, Жданов не знал, что немцы, как это случалось уже не раз, стали жертвой собственной педантичности. Представить себе, что шестого ноября в находящейся на осадном положении советской столице состоится подобное заседание, они не могли. Но о том, что этот день является кануном главного революционного праздника, они знали отлично. Поэтому артобстрел и воздушный налет были запланированы немецким командованием именно на вечер шестого ноября с тем, чтобы продолжить их и седьмого. Все соответствующие распоряжения, касающиеся времени начала обстрела и бомбардировки, были отданы авиационным частям и артиллерии заранее, и быстро перестроиться немецкая военная машина оказалась не в состоянии, тем более что торжественное заседание длилось меньше часа. Поэтому первые бомбы и снаряды упали на ленинградские улицы уже позже.
Но, пожалуй, еще ни разу после массированного налета на город, предпринятого фон Леебом одновременно с его попыткой обойти Пулковскую высоту, не было такой страшной бомбардировки, как в ночь на седьмое ноября. Морские электромагнитные мины, впервые примененные врагом в Ленинграде именно в ту ночь, обрушивались на город вперемежку с фугасными бомбами. Сотни саперов и электриков тут же, во время бомбежки, пытались обезвредить мины и нередко гибли при этом. В воздухе кружились, падая на пустынные заснеженные улицы, сброшенные с самолетов листовки с одной, большими черными буквами напечатанной фразой: «Сегодня будем вас бомбить, а завтра хоронить».
Наутро седьмого ноября бомбежка и обстрел возобновились с новой силой.
Тем не менее Ленинградский радиокомитет организовал трансляцию парада с начала его и до конца. Сквозь гул вражеских самолетов, взрывы бомб, зенитную стрельбу громкоговорители на улицах, в заводских цехах Ленинграда разносили слова выступавшего на Красной площади Сталина.
Он говорил, что Германия уже потеряла четыре с половиной миллиона своих солдат, и еще несколько месяцев, еще «полгода, может быть, годик» потребуется для того, чтобы она лопнула под тяжестью своих преступлений…
В те страшные дни никто не мог знать, что не полгода, не год, а еще долгие три с половиной года предстоит советскому народу вести смертельную борьбу с врагом…
– Пусть вдохновляет вас в этой войне мужественный образ наших великих предков – Александра Невского, Дмитрия Донского, Кузьмы Минина, Дмитрия Пожарского, Александра Суворова, Михаила Кутузова, – неслись из тысяч репродукторов слова Сталина. – Пусть осенит вас победоносное знамя великого Ленина!
И казалось, именно для того, чтобы заглушить эти слова, с грохотом взрывались все новые и новые немецкие снаряды и бомбы, обрушивавшиеся на Ленинград – колыбель великой революции.
Но все было тщетно. Где бы ни находились в эти минуты ленинградцы – в цехах ли, не покидая своих рабочих мест, несмотря на вражеский налет, в убежищах или дoма, – они слушали речь Сталина.
А когда грохот артиллерии, взрывы бомб заглушали его голос, люди старались домыслить то, чего не смогли, услышать, вкладывая в уста Сталина те слова, которые ждали от него.
Восьмого ноября Военный совет Ленинградского фронта собрался на заседание, чтобы заслушать очередное сообщение Лагунова о ходе строительства автотрассы Заборье – Новая Ладога.
Едва Лагунов начал говорить, зазвонил телефон ВЧ.
Сняв трубку, Жданов услышал голос Сталина:
– Хозин у вас?
– Да, товарищ Сталин, – ответил Жданов, – передаю ему трубку.
– Доложите обстановку на восточном берегу Невы, – сухо потребовал Сталин от Хозина.
Командующий стал перечислять меры, принимаемые Военным советом, чтобы, невзирая на осложнившуюся обстановку, попытаться прорвать блокаду.
– Подождите, – неожиданно изменившимся голосом прервал Хозина Сталин.
Командующий тотчас же умолк. Наступила пауза. Члены Военного совета настороженно смотрели на Хозина, по-прежнему прижимавшего трубку к уху.
Жданов не выдержал:
– В чем дело?
– Не знаю, – ответил Хозин, прикрыв микрофон ладонью. – Приказано подождать…
Прошло еще несколько секунд. Хозин осторожно спросил:
– Товарищ Сталин… вы меня слышите?..
Никакого ответа не последовало. В трубке раздавался лишь глухой гул, потрескивание.
– Товарищ Сталин, – громче повторил Хозин, – докладывает Хозин! Вы меня слышите?..
Но тут исчез и гудящий далекий фон. Телефон был мертв.
Некоторое время Хозин еще сжимал в руке трубку. Потом опустил ее на рычаг и беспомощно развел руками:
– Связь прервана.
Жданов вскочил.
– Идемте на переговорный пункт, – сказал он Хозину, – попытаемся связаться по телефону. Остальных прошу не расходиться.
Жданов и Хозин поспешно спустились в подземное помещение, где располагался узел связи.
– Ставку! – приказал Жданов сидевшему за аппаратным столиком лейтенанту. – Товарища Сталина.
Лейтенант включил аппарат «Бодо» и стал выбивать на клавишах привычное «там ли? там ли? там ли?..». Дожидаясь ответа, опустил руки. Жданов и Хозин впились взглядами в умолкший аппарат.
Наконец он застрекотал, короткими толчками выбрасывая ленту. Лейтенант подхватил ее, прочел и, не оборачиваясь, доложил:
– Связь имеется.
– Передайте: у аппарата Жданов и Хозин, – волнуясь, проговорил Жданов. – Просим товарища Сталина.
Лейтенант снова застучал по клавишам.
Ответ пришел сразу:
– У аппарата Василевский. Товарищ Сталин занят. Что доложить?
– Хозин только что докладывал товарищу Сталину обстановку, – продиктовал Жданов. – Но связь прервалась.
– Минуту… – ответила лента.
Через мгновение «Бодо» снова застрекотал:
– У аппарата Сталин. Враг только что захватил Тихвин. Телефонный провод проходил там. Принимаем меры. Направляем танки и еще одну полнокровную стрелковую дивизию. Теперь вам должно быть окончательно ясно, что враг хочет создать вторую линию окружения Ленинграда. Вы обязаны во что
