имущество, разоружать и интернировать русские части, находившиеся на территории Эстонии и, зачастую, арестовывать и предавать большевикам белых офицеров и солдат.
8 февраля, всего лишь десять дней после заключения так называемого «Юрьевского» мира с Советской Россией, эстонские власти отдали приказ о сдаче офицерам и солдатам Северо-Западной армии в трехдневный срок имеющегося у них огнестрельного и холодного оружия, под страхом ареста и строжайшего взыскания. Согласно тому же приказу, все граждане Эстонской Республики были обязаны донести властям о всех случаях неисполнения русскими этого постановления под страхом денежного штрафа до 25 000 марок и ареста до трех месяцев.
После издания этого приказа участились случаи нападения эстонскими солдатами на русских офицеров и их избиения и ограбления. Появление в русской офицерской форме даже на улицах Ревеля сделалось опасным.
Хотя в военном отношении маленький «Китобой» не представлял из себя большой добычи, Эстония, весь флот которой в то время состоял из двух бывших русских миноносцев («Автроил» и «Миклуха-Маклай»), одной канонерской лодки («Бобр») и двух небольших ледоколов, решила захватить его при первом удобном случае, а пока что отказалась снабжать его углем.
Во время зимней стоянки в Ревеле командир «Кито боя» лейтенант Г. В. Штернберг заболел и слег в гос питале, и мичман Д. И. Ососов, исполнявший обязанности вахтеннаго начальника, временно занял его пост. В ян варе 1920 года команда «Китобоя», обескураженная крушением Северо- Западнаго фронта и неопределенностью положения, дезертировала. Мичман Ососов вспоминает об этом так:
«В 20-х числах января я проснулся в одно мороз ное утро от холода: отопление не действовало. Вскочив и обойдя корабль, я выяснил, что кроме меня на „Китобое“ никого нет, но котел еще теплый. В командном кубрике я нашел записку, приколотую кнопкой к лино леуму подвесного стола, на которой был перечислен пол ный инвентарь имущества, находившегося в ведении боц мана, с припиской приблизительно следующего содержания:
«Ваше Благородие, Вы, офицеры, сможете устроиться и прожить за границей, а мы, матросы, там пропадем, а поэтому решили скопом возвращаться на родину. Будет и что будет… не поминайте лихом. Прилагаю инвентарь вверенного мне имущества».
Выйдя на пристань, я первым делом завербовал двух кочегаров-эстонцев, искавших работу, чтобы раз вести пары и предотвратить повреждения от мороза трубок котла и парового отопления. Как только пары были подняты, я отправился в город и доложил о случив шемся адмиралу Пилкину».
Для того чтобы сохранить честь Андреевскаго флага и спасти корабль для России и дальнейшей борьбы против большевиков, Морской Министр и Командующий Морски ми Силами Северо- Западнаго Правительства контр-адмирал В. К. Пилкин отдал приказ об укомплектовании «Китобоя» холостыми морскими офицерами. Эти офицеры, находившиеся в районах Ревеля, Балтийского Порта и Нарвы, на Отряде Сторожевых Катеров, так и в Танковом батальоне и бронепоездах, стали прибывать на «Ки тобой» в конце января и начал февраля 1920 года…
Согласно сохранившемуся корабельному расписанию, новую команду «Китобоя» к 14 февраля 1920 года, вклю чая командира, составляли: 23 морских и 3 армейских офицеров, морской кадет и 11 нижних чинов, а все го 38 человек.
Приказом Военно-Морского Управления от 25 января 1920 года командиром «Китобоя» был назначен лейтенант Оскар Оскарович Ферсман с предписанием приготовить корабль к походу на Мурманск, где борьба против большевиков еще про должалась.
С этого момента, по иронии судьбы, на долю 230-тоннаго «Китобоя», вооруженного всего двумя 75-миллиметровыми орудиями, выпала честь защиты Русского имени, Андреевского флага и старых традиций Российского Императорского Флота».
Итак, «Китобой» стал тай но готовиться к походу в по лярные моря. Самая острая проблема, с которой столк нулся Ферсман, – уголь. Угольная яма судна была давно и безнадежно пуста. Снова помог герой Порт-Артура контр-адмирал Пилкин.
РУКОЮ ОЧЕВИДЦА . «Эти дрова, купленные на частном рынке на средства, отпущенные адмиралом Пилкиным, мокрые и неровного размера, были подвезены на грузовиках в ночь на 12 фев раля и к утру все свободный места, как на верхней палубе, так и в кубриках, были загружены до отказа. С 30 оставшимися снарядами и скудным запасом воды и провианта, состоявшего главным образом из „корн-бифа“, сала и мерзлого картофеля, „Китобой“ был готов к вы ходу в море.
Подс читали, что до Копенгагена топлива должно хва тить. А там – Бог не без ми лости, моряк не без удачи.
РУКОЮ ОЧЕВИДЦА. «Отдав приказание лейтенанту Ферсману выйти в пол день 15 февраля, – сообщает мичман Николай Боголюбов в своем дневнике, – адмирал, ввиду ухудшающейся об становки на берегу и возможных осложнений, решил уско рить уход и к 10 часам утра уже был на борту „Кито боя“. К собранной команде адмирал Пилкин обратился с напутственным словом, приблизительно такого содержания:
«Поход трудный… Из-за отсутствия былой могучей России, много незаслуженной обиды придется наглотать ся… Сил и средств к защитите чести Андреевского флага почти нет… Только неукоснительное исполнение долга, вера в правоту нашего дела и чувство собственного досто инства
