Сыщик осмотрелся.
Собственно апартаменты актрисы поразили даже его, в общем привычного к роскоши.
Обшитые дубом стены салона, зеленое сукно столов, мягкая, тонко выделанная кожа кресел и табуретов, мрамор барной стойки (шик!). Искусные витражи на больших световых окнах в потолке с морскими сюжетами: нимфы, тритоны — и живые, и мифологические, большие хищные каракатицы. Еще бы кракена нарисовали.
Но никто не смотрел на росписи и декор — все пялились на звезду экрана.
В данный момент знаменитая актриса выбралась из бассейна с золотистым игристым вином, бутылки из-под которого перекатывались по ковру.
Естественно, на ней не было ничего.
Имея возможность судить исключительно теоретически, Крис отдал должное фигуре скандинавской знаменитости.
Отдали и другие.
Обрюзгший усач в белом, расшитом золотом халате рухнул перед ней на колени:
— Вах, богыня, богыня!
И тут же водрузил на мокрую взлохмаченную головку Герты сверкающую бриллиантами диадему.
— Вах!
Присутствующие восторженно зааплодировали.
— Браво, ваше высочество!
И тут детектив понял, что это не кто иной, как принц Кавад.
«Какие люди, и без охраны», — только и подумал он.
— Пушистик, и ты тут! — пьяно бросила Герта, смахивая пену с плечика. — Браво! Но сейчас у меня нет времени. Мы с т-тобой пот-том… по… пообщаемся.
Кинодива, завернувшись в шелковый ниппонский халат, исчезла за дверью будуара.
За ней устремился принц.
Часть гостей ретировалась.
Кое-кто в полном бесчувствии валялся на мраморном полу, иногда в опасной близости от бассейна.
Крис пребывал в некоторой задумчивости.
Что она имела в виду? Возможно ли, чтобы серьезно собиралась с ним… э-э… Нет, неужели у нее и в самом деле такие намерения?! Должны же быть пределы всему, тем более если их ставит сама природа и Творец!
Но тут кто-то осторожно тронул его за плечо.
Обернувшись, Крис увидел рыжебородого Финнея Ормуса.
— Господин Лайер? — Второй помощник капитана был сконфужен и обеспокоен. — Возможно, я нарушу ваши планы, но… Прошу вас следовать за мной.
«Всех охватило какое-то возбуждение и восторг. Наш стремительный „Орел Камбиза' кружил над городом, то спускаясь вниз, так что хорошо были видны строения вражеского города и порта, то взвиваясь ввысь, в синеву неба.
Раскачивающаяся внизу панорама менялась в зависимости от высоты, на которой мы находились. Иногда спускались так низко, что легко различали окна, двери, вывески и даже людей, собравшихся толпой на улицах и высыпавших на крыши.
Жители этого городка не могли поверить, что в глубоком тылу их армии появились доблестные персидские воздушные богатыри-пехлеваны.
По моему приказу отряд из пятнадцати кораблей направился к восточной окраине, чтобы атаковать с воздуха порт и склады и разрушить железнодорожную станцию.
В то время как я, командовавший 2-й воздушной флотилией Персидского царства, во главе основных сил продолжал крейсировать над Дербентом, в центре города наше внимание привлекла городская ратуша с развевающимся вражеским знаменем с соколом, которое все мы успели дружно возненавидеть.
Капитан Спитамен снизился, чтобы зацепить флаг „кошкой' и сорвать его. Но в этот момент из верхнего окна соседнего дома раздались винтовочные выстрелы и пулеметные очереди. Пули прошили стенки баллона, поразив обоих пулеметчиков и самого отважного капитана и одновременно пробив топливные баки. После этого мы были вынуждены пришвартоваться к поврежденному аппарату и эвакуировать оставшийся экипаж — начался пожар.
Тем временем вернулся посланный мной к железной дороге воздушный отряд, таща на буксире несколько поврежденных судов. Как выяснилось, из-за сильного огня с земли прицельное бомбометание не удалось.
Тогда мы предприняли попытку атаковать порт, но и тут нас ждала неудача. Пока под порывами налетающего шквала мы маневрировали, жители успели прийти в себя. Множество людей в бурках и папахах, высыпавших на улицу, зарядили принесенным порохом старые чугунные мортиры и принялись осыпать нас картечью. В бинокль хорошо было видно, как они грозно потрясают кинжалами и шашками и делают неприличные жесты в сторону воинов шахиншаха.
Будь у меня побольше бомб, я бы приказал атаковать толпу, но, к сожалению, боеприпасов было взято в обрез, и все они предназначались для уничтожения тыловых складов русской армии, отражающей натиск наших отважных воинов в районе Кавказа.
Несколько моих подчиненных, горя справедливым гневом, направили свои дирижабли на эти толпы. Увы, Ахурамазда отвернулся от них. Подожженный вражескими выстрелами, упал в море „Дарий Двадцатый', а „Бешеный слон', хотя и сбросил бомбы на оскорблявших царя царей нечестивцев, из-за пробитой обшивки опустился на землю. После чего на „Бешеного слона' напала вооруженная толпа этих ужасных kosakov и после отчаянной, беспорядочной схватки перебила всю его команду. До сих пор я с ужасом вспоминаю их яростные лица и развевающиеся чубы на бритых головах.
После этого мы были вынуждены отступить.
Погода сильно изменилась к худшему, и действия наших воздушных кораблей были
