Звероликий

поставили и обычную кабельную связь, хотя умники из «Ферштейн и Асинус» хотели все перевести исключительно на коннекторы…

В котельном отделении бушевали клубы пара, люди истекали потом.

Казалось, все не так страшно. Ярко горело электрическое освещение, грохотали насосы, ситуация, казалось, была взята под контроль. Но так только казалось.

В соседней кочегарке у вспомогательных котлов люди и сатиры работали уже по пояс в воде.

Жар топок и пар смешивались с горьким духом морской воды.

У дальней переборки кверху бледным брюхом колыхался труп глубоководного. Нелюдь случайно заскочила сюда уже в конце атаки, и сатир Мелентий, начальствующий над всеми кочегарами «Титаника», пришиб ее лопатой.

Механики отчаянно пытались наладить работу насосов, чтобы хоть немного замедлить погружение — вода уже шла через комингсы нижней палубы, заливая отсек. Все работали с лихорадочной быстротой, но поток воды продолжал хлестать из пробоин.

— Все, ничего невозможно сделать, — опустил руки старший механик. — Нужно потушить котлы — иначе взлетим на воздух…

— Гаси топки! — велел своим подчиненным Мелентий.

Покончив с этим, все гурьбой полезли по аварийному трапу и, выбравшись на третью палубу, некоторое время толклись в коридоре, не зная что делать.

Через вентиляционную шахту Натали со своим спутником спустились кое-как на четвертый ярус, откуда добрались по аварийному трапу к помещениям третьего класса.

Проход перегораживала тяжелая фигурная решетка, запертая по тревоге на замок. Финней Ормус завозился, пытаясь подобрать ключи, и девушка, отодвинув его, ткнула в скважину амулетом, которым ее снабдил Крис.

Брызнули синеватые искры, расплавленная бронза струйкой стекла вниз, и путь был открыт.

Первое, что они увидели, — сидящих в лифте, громко ругающихся людей и столпившихся вокруг на площадке сочувствующих затворникам зевак. Все громко поминали механикуса Угрюма Упырева и его дурацкие штучки.

Второй помощник убежал вниз, бросив на ходу, что пригонит из машинного парочку людей посильнее и с ломами — другого способа достать бедолаг, как разбить стекло шахты, не было.

Курковой одной пришлось заняться почти четырьмя сотнями душ, обитавших в ярусах третьего класса.

Здешний народ, в отличие от лиц, размещавшихся в первом классе, был, так сказать, ближе к местам начала и конца боевых действий, кое-что таки сумел заметить, хоть и не во всем разобраться, и понимал, что с судном случилось что-то неладное. Но все еще не знал, что делать. Люди путались в лабиринте переходов, коридоров, трапов. Одни долго одевались или складывали в чемоданы вещи. Иные пассажиры не смогли открыть изнутри двери своих кают, потому что дверные стойки перекосились из-за крена «Титаника» и взрывов. Многие в страхе пытались вылезти в иллюминаторы, застревали и оглашали палубы громкими криками.

Демонстрируя налево и направо свой жетон и громко покрикивая, Натали сумела заставить праздно шатающуюся обслугу заняться выведением пассажиров на палубу.

Подойдя к очередной каюте, зеленоглазка обнаружила, что дверь заперта, а на ее ручке болтается кокетливая табличка «Просьба не беспокоить». И объясняющее положение дел сердечко, пронзенное стрелой Амура.

Лишь после того как стюард громко постучал в нее обоими кулаками, из каюты послышался недовольный мужской голос:

— Что такое?

А женский добавил:

— Не мешайте нам!

Натали, запинаясь от волнения, все объяснила, коридорный ее поддержал, но заставить открыть дверь так и не удалось.

Плюнув, блондинка оставила эту дверь в покое и перешла к другой каюте.

Там заело замок, и несколько пассажиров по ее команде выломали дверь, чтобы выпустить оказавшихся в плену — дюжину девушек-гимназисток, возвращавшихся на родину, в Тунис.

Тут подоспел пожилой стюард и пригрозил, что по прибытии «Титаника» в ближайший порт хулиганы будут арестованы за порчу частной собственности.

— А не пошел бы ты, дядя, к Нептуну в задницу? — бросила Натали в ответ, чем шокировала старика до глубины души.

Потом добавила еще пару крепких слов по-русски. Некоторые из пассажиров, разобравших суть сказанного, заулыбались, а затем принялись и сами на все лады честить излишне хозяйственного стюарда. Это немного разрядило накаленную обстановку.

Наконец динамики оповещения прохрипели:

— Всем надеть спасательные жилеты и выйти на палубу!

У выхода, на шлюпочную палубу сыщица оглянулась.

Лестница уходила вниз, сквозь все восемь палуб. И внизу, в глубине пролета, медленно поднималась темно-зеленая вода, сквозь которую светились герметичные лампы нижних ярусов.

Толпа, толкаясь и ругаясь, медленно растекалась по палубе. Здесь были подвешены спасательные шлюпки для пассажиров второго и третьего классов.

Палубу заполняли мужчины, женщины и дети в пробковых нагрудниках. Одни были нарочито спокойны, другие перепуганы, третьи откровенно плакали. Кто-то, не дожидаясь команды, впопыхах, неуклюже спускал на талях полупустые спасательные шлюпки. Но в основном люди стояли у фальшбортов, смиренно дожидаясь дальнейших распоряжений.

Кое-кто вымученно шутил, а некоторые даже ржали над бедолагами, все еще торчавшими из иллюминаторов (к которым вода подступила довольно близко).

Натали готова была заплакать от отчаяния — на людей словно навели морок. В муке оглянулась по сторонам, ища кого-либо из офицеров.

Никого. Вот разве что эти «красавцы» на что-то могут сгодиться.

В сторонке от людей топталась пятерка Элмсовых гоблинов. Куда же это их хозяин запропастился? Смылся, что ли?

Ну да, точно. Теперь блондинка не сомневалась, что в подслушанном ею разговоре речь шла именно об этом событии.

Но отчего кудесник сбежал без своей гвардии? И как их прикажете использовать? Ведь у гоблина мозгов едва ли больше, чем у какой-нибудь морской свинки.

Уловив на себе внимательный взгляд зеленых глаз, Афоня (или Кузема?) вытянулся, как дрессированная собачонка. Никак заподозрил в ней новую хозяйку?

Блондинка сплюнула и отвернулась. И тут в конце палубы заметила еще одну знакомую фигуру.

Снова ее неуловимый стюард-призрак. Ну, хоть на этот-то раз не исчезай. Помоги.

Ага, как же. Послушался.

Слинял себе, как ни в чем не бывало. Да еще и успел кое-чем разжиться. Экий чувалище через плечо перебросил. Аж согнулся, «бедненький». Гляди, не надорвись, мародер несчастный. У-у, стрелять таких надо!

Впрочем, и без его помощи дело пошло на лад.

— Эй, девка, друг! — пробасили ей прямо на ухо. — Не пособить ли чем, а, друг?

Нос Натали уткнулся в широкую, покрытую густой шерстью грудь гоблина. Кузема (или Афоня?) неловко переминался с ноги на ногу и заискивающе пожирал блондинку очами-плошками.

— Так, — решилась она. — Слушай мою команду, парни…

Вооружившиеся по ее приказу пожарными топорами гоблины выбили двери и вытащили