застрявших бедняг, приободрившиеся матросы побежали по палубам, отыскивая замешкавшихся и бесцеремонно выталкивая их наружу.
Не дожидаясь посторонних, дюжие слоноухие молодцы приволокли тяжелую чугунную скамью и разбили вдребезги вход в лифтовую кабину, освободив уже начавших верещать от страха затворников.
Офицеры и команда постепенно сумели хоть как-то наладить эвакуацию.
ассажиры первого класса, подгоняемые членами экипажа, стекались в проходы.
Крис уловил на себе взгляд Герты Грендель. Странно, но обычно заметная кинодива сейчас ничем не выделялась в толпе.
— Не бойтесь, все будет хорошо, — произнес он, почему-то захотев подбодрить эту прежде не очень-то симпатичную ему наследницу викингов, в глазах которой застыл страх.
— Я и не боюсь, — парировала она. — Меня просто укачало… Слегка.
Пассажиры двигались наверх — присмиревшая, беспорядочная толпа.
Химический магнат Бар Кохба — в зеленых дорогих штанах и затрапезном свитере.
Шелковая заштопанная пижама — вот и все, что было надето на крупнейшем римском банкире и известном скупердяе Криксе-младшем. Его жена поверх порвавшегося в спешке вечернего платья надела мужское пальто, а дочь, Лавиния Эмболия, образец добронравия и благопристойности, была в прозрачной ночной рубашке и шлепанцах.
Лишь Роксана Сабина Трималхион в своем лимонно-золотистом туалете словно сошла со страниц модного журнала.
Вслед за дочерью появился и сам Кир Александр Трималхион в окружении телохранителей. Неизменно собранный и спокойный.
Заметив Лайера, приблизился к нему, пожал руку и коротко осведомился о положении дел.
— Держитесь поблизости, — велел. — Можете понадобиться в любую минуту. Да и вообще… У меня
— А где же домина Натари? — забеспокоился Сай.
— Где-то на нижних палубах. Занимается эвакуацией пассажиров третьего класса.
— О-о! — закивал ниппонец клобуком. — Смерая девушка. Там сейчас так
Дородная молодая дама с умопомрачительным бюстом все всхлипывала, кутаясь в шиншилловое манто и прижимаясь к плечу угрюмого скотта в клетчатом килте.
Крис узнал ее.
Это была Эмилия Анкор — некоронованная королева Дании, вдова богатейшего мануфактурщика и бывшая любовница первого министра, ныне заарканившая какого-то британского угольного короля.
— Кажется, мы тонем? — плача, спросила она у любовника.
— Возможно, — спокойно ответил тот. — Но только прошу тебя, успокойся и не рыдай. Это, в конце концов, не конец мира!
— Послушайте, — обратилась к кинокефалу девушка с крохотным чихуахуа на руках. — Вы не подскажете, есть ли на корабле спасательный нагрудник для моей собачки? Понимаете, Астерикс жутко боится воды.
Сыщику вдруг стало больно и страшно.
Пока пассажиры шутили, разговаривали и ждали, члены экипажа быстро занимали свои места по шлюпочному расписанию.
На шлюпочной палубе суетились матросы, стюарды, кочегары и коки.
— Ох, что творится… — вздыхал Рекс Арбитр, плетясь с дорогой ниппонской камерой через плечо. — Шестнадцать сенаторов, две особы королевской крови из дружественных стран, один проконсул, двенадцать знаменитых писателей и сама Герта Грендель! Вы подумайте — какой удар по Империи! Нет, вы только подумайте! — восклицал он с галльской экспансивностью.
Нетрезвый Гортензий Шноффель нараспев декламировал новый шедевр. Забавно, как этого искоренителя традиций от страха пробило на классический стиль столь нелюбимых им древних.
— Ну, подумай, — уговаривал кто-то свою молодую жену. — Ну что тебе стоит спуститься в шлюпку прежде меня, моя девочка? Ты отправишься первой, а я еще немного побуду здесь.
Он послал ей воздушный поцелуй, когда она вошла в шлюпку.
— До скорой встречи, — с улыбкой произнес знаменитый Гордиан Захес, помогая Поппее с маленьким Валерием на руках перешагнуть через фальшборт.
Бар Кохба провожал свою Сару и трех дочерей. Прощаясь, он забрал у супруги сумочку с драгоценностями.
— Так будет надежней, — объяснил он.
— Пожалуйста, — говорил своей половине пожилой джентльмен, — садись в шлюпку и спасайся.
— Нет, — отвечала ему супруга, — позволь мне остаться с тобой. Мы столько лет прожили — так и помрем в один день. Пусть уж кто из молодых сядет — им жить да жить…
Крис отвернулся и начал смотреть на сумеречный горизонт.
Некий порядок и спокойствие понемногу установились на «Титанике».
Текли минуты, корабль все сильнее кренился и все глубже оседал в мутные волны.
Уже никто не метался в панике, не плакал и не требовал сделать хоть что-нибудь.
Почти все шлюпки были спущены, пока остававшиеся на лайнере пассажиры тихо стояли на верхней палубе в ожидании развязки. Люди обменивались прощальными письмами к родным — кто спасется, тот и доставит весть. Большей частью они просто молчали.
Дюжина моряков и пассажиров пытались снять с крыши салона закрепленные там брезентовые складные шлюпки.
Лайер вспоминал прожитую жизнь, думал об отце с матерью, о сестре и брате.
Странное оцепенение, вообще-то кинокефалам (как существам разумным в
Сыщику представлялось, что он находится где-то далеко-далеко и из этого удаления смотрит на происходящее на тонущем судне. Через иллюминаторы он наблюдал, как люди роются в каютах. Крис знал: это были не мародеры, а просто ищущие спасательные средства. Кто-то выволакивал мебель, рассчитывая связать из нее плоты…
— Ну-ну, дела, — сочувственно поохал появившийся невесть откуда Уркварт Клавдий Север. — Вас, Древних Народов, и без того мало, так вот еще какая беда… Хорошо хоть сатиров здесь мало…
В рубке связи по-прежнему суетился персонал.
Маг Буридан с помощником все не оставляли попыток оживить сервер связи, хлопоча вокруг с пассами и заклинаниями. Радист Фульвий Антоний сосредоточенно стучал по ключу, посылая сигналы бедствия, вполголоса проклиная скверно работающий генератор.
В дверях появился старпом, посмотрел на них. В глазах стояли слезы.
— Вы сделали все, что могли, ребята, — больше уже смысла нет… Спасайтесь. — И добавил, словно извиняясь: — Так уж вышло, ничего не поделаешь…
