На листке, обведенный траурно-черной рамочкой, красовался призыв:
«Храм Последних Темных Дней приглашает всех граждан, которым не безразличны судьбы Отечества и Геба, на богослужение, посвященное изгнанию Темного Бога».
Ниже буквицами поменьше указывался адрес, по которому располагался храм: улица Птолемея Пятнадцатого, в помещении театра Флавия.
— Не мыслю, что много там узнаем, однако все лучше, чем в этом клоповнике обретаться.
— Я иду! — решительно молвил царь и вопрошающе глянул на Будрю.
Тот покрутил, покрутил свой ус и неохотно кивнул:
— Hex бенде! Хотя, бей меня Перкунас своими молниями, не по нраву мне твоя затея, пане леший! Совсем не по нраву!
Театр Флавия, наверное, в свое время был весьма популярным в Брундизии заведением. Об этом свидетельствовало уже одно то, что находился он на центральной улице города. Да и фасад здания еще хранил остатки былой роскоши: не полностью опала позолота на резной вывеске, изваяния девяти муз находились в относительно ухоженном состоянии.
Однако в связи с общим упадком интереса граждан этой части Империи к изящным искусствам, начавшимся с четверть века назад, театр захирел и сдавался нынешним его владельцем в аренду тем, кто мог дать более-менее приличные деньги.
На входе троицу неофитов встретил худосочный бледный тип, одетый в черный балахон с откинутым капюшоном.
— Ваше приглашение, — обратился он с поклоном к Будре, наверное вызвавшему наибольшее уважение своей дородностью и внушительной физиономией
Лех недоумевающе оглянулся на своих спутников. Какое еще приглашение, разве вход не свободный?
Козлорогий, сориентировавшись, сунул ему в руку листок с объявлением.
— Это? — спросил вояка, протягивая папирус привратнику.
Тот с поклоном принял лист.
— Прошу шесть денариев, господин.
— Як то? — шарахнулся лех. — За цо?
— Благотворительный взнос, — развел руками тощий. — На борьбу с Темным Богом. Разве господин не хочет, чтобы враг человеческий был повержен?
— Господин хочет! — заверил его Кар, пребольно наступая на ногу своему телохранителю. — Очень хочет, не правда ли?!
— Так есть, так есть! — поспешил согласиться Будря, доставая из кисета шесть монет.
Приняв взнос, привратник достал из кипы, лежавшей рядом с ним, три точно таких же балахона, в который был облачен и он сам.
— Господа могут переодеться прямо здесь.
— Зачем?! — воспротивился лех.
— Ну, возможно, господин не хочет, чтобы его узнали. Наше собрание хотя и открытое для всех, но разумные меры предосторожности не помешают. Не ровен час, просочатся слуги Темного Бога. Наряд поможет скрыться от их дурных глаз.
— Разумно! — восхитился леший, помогая Будре облачиться.
Царь справился с одеванием самостоятельно.
— На выходе сдадите, — предупредил привратник, всучивая каждому из них по небольшому клочку папируса. — Не забудьте накинуть капюшоны.
— То есть справжний лехотрус! — возмущался телохранитель, шествуя в глубь здания. — Выдуривают у людей деньги, злодеи бессовестные!
Пройдя по длинному темному коридору, едва освещаемому несколькими тусклыми светильниками, они попали в довольно вместительный зал, в котором находилось три или четыре десятка людей, одетых все в те же черные балахоны. Одеяния сливались с обивкой стен. Света здесь тоже было не больше, чем в давешнем коридоре. Четыре факела по углам да пара в центре, прямо над большим столом, покрытым все тем же черным сукном.
Кару вдруг сделалось жутковато, и он вцепился в руку лешего.
— Не робей, паря, — подбодрил мальчика лесной князь. — Они не страшные. Играют только.
Непонятно откуда рядом со столом возникла человеческая фигура.
— Граждане! — глухо зазвучал голос из-под капюшона. — Последние Темные Дни, о которых вот уже три столетия предупреждала наша церковь, не за горами.
— У-у-у! — раздался в ответ встревоженный людской ропот.
Говорящий поднял руку, и гул умолк.
— Темный Бог уже явился на наш родной Геб, как говорят иные, и начал опутывать все своими сетями зла!..
— Открыл Аунако! — съехидничал козлорогий, но на него устыжающе цыкнули.
— И что же нам теперь делать? Что делать, я вас спрашиваю, благородные квириты? Поддаться соблазну и, поклонившись врагу человеческому, пойти к нему в услужение?
— Нет! Нет! — загремело под сводами.
— Нет! — возопил и поддавшийся общему настроению Будря. — Не позвалям!
— Правильно, благородные квириты и чужеземцы! Не позволим врагу завладеть нашими душами и телами! Нужно обороняться.
— Да! Да! — согласилась с оратором толпа.
— Но как, спросите вы? Простое оружие, сделанное руками человека, бессильно причинить вред Темному Богу! Значит, нужно найти нечто такое, чем его можно повергнуть во прах! И необходимы те, кто сумеет удержать в руках это сверхоружие! Нам следует призвать Небесное Воинство!
— Небесное Воинство! — пролетел восторженный вздох-всхлип.
— Сейчас зачнет денег просить, — разочарованно сказал леший и оказался прав.
— Но для этого потребуется много средств. Так неужто ж вы, благородные квириты и чужеземцы, пожалеете внести малую лепту на великое дело?
— Нет! Нет!
— Да! — нестройным диссонансом вплелся в общий хор звериный вопль Будри.
— Что? — возвысил голос оратор. — Кто сказал: «да»?
— Да! — поспешил на выручку верному слуге Кар. — Не пожалеем!
— Правильно! — поддержал леший и заухал, заулюлюкал на разные лады.
Несколько широкоплечих чернобалахонников, уже начавших было угрожающе приближаться к прижимистому леху, вдруг остановились, и их движения замедлились…
Мальчик приметил, что двое или трое из них бессильно привалились к стене и словно оцепенели. Он с уважением посмотрел на лесного князя. Ну и умелец!
Между присутствующими в зале начал медленно двигаться собиратель подаяний с большим коробом в руках. Зазвенели монеты. Кое-кто даже бросал кошельки. Судя по тупому звуку, достаточно увесистые.
Еще один ражий детина принялся обносить жертвователей подносом, уставленным стаканами, прикрытыми сверху небольшим хлебцем. «Прихожане» благодарно принимали угощение, медленными глоточками осушали напиток и закусывали.
Будря, горя желанием залить пламень тоски по очередным выброшенным на ветер денариям, заграбастал свою порцию и одним махом хлобыстнул подношение, приготовившись при необходимости по-молодецки хакнуть и занюхать печеньицем. Но тут же состроил страдальческую рожу и выплюнул пойло изо рта.
— Вот уроды! — возмущенно выругался воин. — И тут лехотрон! За такие деньги простой водой поить!
— Вознесем же песнь, призывающую Небесное Воинство! — торжественно воздел длани вверх человек у стола.
