питекантропа перевоплотить. Непонятно.
Упуат погрузился в какие-то свои размышления, и до Эли лишь время от времени доносилось что- то малопонятное:
— … Не Первый Час и даже не Двенадцатый… Но глубже двадцать девятого горизонта — это очевидно. Хотя вообще-то их в этом дециале только двадцать семь… Скорее всего, Пятый или Шестой. Хм- хм… По радианту не выйти и девку не вытащить, даже если зажечь Огонь Ингао… Так, а эти тут откуда? Мы же их еще вместе с Ихигами выкинули вон?
От этой невразумительной болтовни девушке стало совсем жутко, и она принялась изучать окрестности, чтобы окончательно не раскиснуть (а кто-то маленький и слабый в ее душе уже настойчиво теребил, предлагая сесть на щебень и заплакать).
Окружающая обстановка не напоминала христианский ад. Во всяком случае, тут не было ни котлов со смолой и грешниками, ни бодро снующих вокруг них чертей.
Впрочем, на Нижний мир ее родной веры с его голодными духами и рогатыми и клыкастыми чудищами все это тоже не тянуло.
Уходившая к близкому, затянутому маревом горизонту равнина, усыпанная каменной крошкой, валунами и целыми скалами по всем четырем сторонам света (разумеется, если таковые здесь есть). Сухая, хотя и терпимая жара, не приносящие облегчения порывы ветра, налетающие неизвестно откуда, и серое низкое небо, льющее ровный и неприятный для глаза свет.
И все — ни деревца, ни травинки, ничего живого.
Шагах в пятнадцати торчала пирамида угольно-черного камня, формой один к одному повторявшая тот самый «Золотой Чум».
Эля решительно встала, прошлась, ощущая босыми ногами все углы каменной крошки. (Черт ее дернул снять сандалии, когда она кралась через кусты к Золотому Чуму!)
— Как я сюда попала?
— Хороший вопрос, как любят у вас говорить, — Упуат почесал лапой за ухом. — Не знаю. Я-то рассчитывал, что тут окажется Даниил.
— Я вообще… не понимаю, — призналась Эля. — Хотела только взглянуть на древнюю святыню своего народа.
— К твоему народу эта вещь никакого отношения не имеет, — желчно усмехнулся волчок. — Впрочем, могу утешить: к моему — тоже. ЭРЛАП, так это называется, создали существа, по сравнению с которыми мы еще долго будем несмышлеными младенцами.
Он вздохнул.
— Хотя все равно непонятно, почему это ЭРЛАП отправил тебя сюда, кстати, как и меня, и при этом проигнорировал Даню?
— Ты из древних демонов, которые когда-то правили Землей? — с неожиданной храбростью осведомилась девушка.
— Ну уж нет! — фыркнул пес. — Какой я тебе демон?! Я бог… в некотором роде. Точнее сказать, работал богом в Древнем Египте. Может, в более подходящей обстановке расскажу.
— А… Даня?
— Он нормальный человек… в отличие от некоторых. А ты небось испугалась — кто ж это такой, ежели бог у него вместо собаки?! — рассмеялся Упуат. — Так, ладно. Слушай сюда, о юная дева лесов. Поскольку я тут самый умный и, скажем так, чуток тебя постарше, то командовать нашей экспедицией, назовем это так, буду я. Полное единоначалие, авторитаризм — и никакой демократии.
Путеводитель грозно рыкнул, словно желая проглотить эту самую демократию со всеми потрохами.
— Так что слушай приказ по экспедиции номер 1: Пункт «а» — встать, отряхнуться, успокоиться и как можно быстрее убраться с этого места. Пункт «б» — ничему не удивляться. Это я к тому, что тебе здесь предстоят разные встречи и все такое. Ждать тут нечего, из этого сооружения, — кивнул в сторону черной пирамиды, — уже никто не появится. Канал запечатан по всей длине, и вернуться мы сможем, только добравшись до более оживленных мест, где определенно должны быть другие порталы, Там, кстати, и узнаем, куда попали. Ясно? — И, когда Эля кивнула, скомандовал: — Тогда вперед шагом марш, дитя природы!
И Эйяно пошла, не оглядываясь на Упуата. Ей сейчас хотелось одного — никого не видеть и ни о чем не думать.
Но совсем скоро реальность жестоко напомнила о себе.
Шагов через пятьдесят девушка остановилась, морщась от боли. Идти дальше было невозможно — подошвы словно горели. Она не стала оборачиваться, страшась увидеть кровавый след. В детстве Эйяно бегала по тайге босиком от снега до снега. Но ведь то была родная тайга, такая живая и добрая, а это… Ей не пройти и километра…
— Понятиенько, — проворчал подбежавший волчок, на глазах увеличившись раза в три. — Ну что ж, видать, доля моя такая — возить на себе маленьких глупых девчонок. Давай полезай ко мне на спину. Только предупреждаю, я щекотки боюсь…
… Внутри гостиница напоминала старинный дом с темными коридорами, узкими винтовыми лестницами, запахом скверной еды и затхлости.
Найдя свой номер (комнатушку без всяких удобств) и спрятав в пластиковый потрескавшийся шкаф вещи (куртку и сумку с недопитой бутылкой и лепешками), Даниил спустился вниз — перекусить чего-нибудь всерьез.
Во дворе гостиницы «Радость Сохмет» и в самом деле имелась харчевня, оказавшаяся внешне неказистым приземистым строением, сложенным из базальтовых валунов. Но, зайдя внутрь, парень в который раз убедился, что первое впечатление часто бывает обманчивым. Мебель здесь была основательной — массивные каменные и деревянные скамьи, табуреты и столы, в большинстве намертво прикрепленные к мраморному полу. Видимо, драки тут были в порядке вещей.
За столиками сидели люди и демоны — вперемешку. Многие были, что называется, уже «тепленькие». Официантки, молоденькие девчонки вполне человеческого вида, носились как угорелые, таская все новые и новые порции напитков и закуски, поглощаемые ненасытными утробами.
Даня присел на свободное местечко и в ожидании официантки огляделся.
За ближайшим столиком закусывал какой-то демон (во всяком случае, нелюдь). Не стесняясь, он рвал жареное мясо лапищами, с урчанием поглощал его, время от времени запивая из кувшина чем-то, своим ароматом напомнившим Дане незабвенную сикеру.
За столиком слева расположилась занятная компания — жирный здоровяк-негр, у которого на коленях сидели два существа женского пола. Одна — стройненькая голубоглазая блондинка, другая — оливково-смуглая, с коготками на тонких пальчиках и рожками, торчавшими из черных жестких волос. Обе истерически хохотали, периодически целуя кавалера, уже буквально с ног до головы перемазанного помадой.
За две мани юная и симпатичная официантка (вот только клыки у нее были больше допустимого размера и уши почему-то острые) принесла Горовому тарелку каши с рыбой и горсть фиников, а на третье — кружку пива.
Данила поднял кружку, мысленно чокаясь сам с собой.
«Ну, с благополучным прибытием в Амдуат — царство мертвых! Интересно, а что все-таки случилось с Упуатом, и где он сейчас?»
— Там, впереди, кажется, люди! — настороженно сообщил Проводник, внезапно напрягшийся.
— Наконец-то! — просияла шаманка, слезая с его спины.
— Подожди радоваться! — осадил ее пес. — В таких местах всякое может быть.
Эйяно только пожала плечами.
Шли третьи сутки их пребывания в пустыне. Из еды у девушки была лишь пара сухарей и кусочек сахару — остатки роулианского тюремного пайка, припрятанные на всякий случай и в суматохе забытые.
