Должно быть, когда-то давно при виде этой арфы люди лишались дара речи от изумления и восхищения. Великолепные инкрустации из слоновой кости и золота выполнил истинный мастер, а темно- красная древесина отражала огни факелов, волшебным образом сохраняя первоначальную полировку. Миднайт неумело коснулась струн, и полились странные, несогласованные звуки. Они становились все громче и громче. Доспехи Келемвара задрожали, словно неведомая сила набросилась на воина.
— Мид…
Внезапно щелкнув, крошечные застежки раскрылись, и доспехи Келемвара полетели на землю.
— …найт!!!
Оставшись в одной лишь тунике, Келемвар сидел посреди груды доспехов. Миднайт широко раскрыла рот, беззвучно двигая нижней челюстью от удивления. Спустя некоторое время она громко расхохоталась, опускаясь на землю.
— Ты только полюбуйся! — нахмурился Келемвар.
— О, прошу тебя! — смущенно сказала Миднайт.
— Нет, я имел в виду… — Воин опустил глаза, осматривая доспехи, и вздохнул.
Миднайт встала и наконец справилась с приступом смеха.
— Это, должно быть, арфа Метильда. Она, насколько я слышала, может перерезать любую ткань, открыть любой замок, разрушить оковы, и все в таком роде.
— Я вижу, — сказал Келемвар, и Миднайт при виде его замешательства снова ухмыльнулась. — Может, теперь настало то самое время, когда я могу получить награду, о которой мы говорили? Что скажешь?
— Думаю, нет, — ответила Миднайт, попятившись, и сердце нещадно заколотилось в ее груди.
Девушка отвернулась. Она слышала, как Келемвар встал, и чародейка ощутила его руку на своем плече. Прикусив губу, она уставилась на горящий поодаль костер. Вторая рука воина нежно обхватила талию чародейки, и всё тело ее затрепетало, борясь с желанием.
— Мы говорили о простом поцелуе, — напомнил Келемвар. — Один поцелуй. Вреда от него не будет.
Чародейка отклонилась назад и очутилась в объятиях Келемвара. Он убрал волосы с ее шеи, нежно подув на дрожащее плечо чародейки, и крепко сжал ее талию. Миднайт положила ладонь поверх пальцев воина.
— Ты обещал рассказать… — произнесла она.
— Рассказать что?
— В замке на тебя что-то нашло. Мне пришлось пообещать, что я награжу тебя. Это не имело никакого смысла.
— Смысл был, — возразил Келемвар, отступая от чародейки. — Но некоторые вещи должны оставаться тайной.
— Почему? — обернулась Миднайт. — Расскажи хотя бы немного.
Келемвар попятился в тень.
— Может быть, мне следует освободить тебя от твоего обещания. Последствия коснутся только меня. Тебе не нужно знать. Возможно, так будет…
Миднайт не могла разобрать, то ли это игра света, то ли кожа Келемвара действительно потемнела и покрылась шерстью.
— …лучше, — договорил воин низким, гортанным голосом.
Тело Келемвара задрожало, от боли воин согнулся пополам.
— Нет!
Миднайт бросилась к нему, обхватила его лицо ладонями и прижала свои губы к губам Келемвара. Казалось, что его брови стали гуще, волосы — чернее, проблески седины совсем исчезли, а пронзительные зеленые глаза словно горели изумрудным огнем. Во время поцелуя тело воина расслабилось, дрожь прекратилась, и он отстранился от чародейки, как бы собираясь сказать что-то.
Миднайт внимательно изучила лицо Келемвара и нашла его таким, каким знала всегда.
— Молчи, — сказала она. — Нам не нужны слова.
Чародейка снова поцеловала Келемвара, но на этот раз он перехватил инициативу, крепко прижав Миднайт к себе.
Никем не замеченный, Кайрик бесшумно приблизился к воину и девушке. Вор видел их долгий поцелуй, видел, как Келемвар приподнял чародейку, оторвав ее от земли, и как руки Миднайт обхватили шею воина, когда он нежно опустил девушку на постель из золотых монет. Миднайт рассмеялась и потянулась к застежкам на своей одежде…
Опустив голову, Кайрик побрел назад. Смех влюбленной парочки преследовал вора, и гнев медленно закипал в его груди. Кайрик добрался до костра и отправил Адона спать.
— Я подежурю, — сказал Кайрик и уставился на пламя.
После ночного дежурства Кайрик прилег немного отдохнуть, но, уснув, вновь очутился в переулках Зентильской Твердыни. Только на этот раз он был ребенком, и две безликие фигуры вели Кайрика по улицам, пытаясь продать его прохожим за сходную цену.
Кайрик проснулся в холодном поту и попытался вспомнить свой сон, но не смог. Несколько минут он лежал, не смыкая глаз, вспоминая о том времени, когда сны являлись для него единственным способом бегства. С тех пор прошло много лет, и теперь он был свободен. Кайрик перевернулся на другой бок и погрузился в глубокое, восстанавливающее силы забытье.
Адон нервно расхаживал вокруг костра, страстно желая поскорей покинуть это пустынное место. Миднайт предложила ему использовать свободное время, чтобы воздать хвалу богине Сьюн. Жрец остановился, широко раскрыв глаза, пробормотал: «Конечно», — и отыскал подходящее местечко для устройства маленького алтаря.
Миднайт и Келемвар не разговаривали. Они просто лежали на черной гальке, обняв друг друга и наблюдая за игрой пламени в костре. Миднайт прильнула к воину и поцеловала его. Такой поступок сейчас казался неуместным и странным, хоть всего несколько часов назад он выглядел вполне естественным.
С первыми лучами солнца друзья разбудили Кайрика и двинулись в путь, ведя за собой лошадей. К полудню путешественники все еще шли быстрым шагом, хотя утренняя трапеза — из волшебной сумы — оставила горьковатый привкус во рту.
Дорога местами была сильно разрушена. Из наполненного лавой кратера, попавшегося на пути, выпрыгнула вдруг огромная рыба с острыми зубами. Временами солнце оказывалось совсем не там, где ему следовало быть, и друзья уже начали опасаться, что ходят кругами, однако упорно продолжали идти вперед. Вскоре небеса приняли обычный вид.
Продвигаясь по изрытой, истерзанной земле, искатели приключений натыкались на множество удивительных вещей. Огромные валуны превратившиеся в лягушек — результат действия неизвестных сил, вырвавшихся на волю во время схватки Мистры с Хельмом, то бранили, то приветствовали путников, отпуская колкие шуточки на их счет. Друзья смеялись, но не останавливались.
Дорога пролегала между двумя холмами, которые, казалось, находились в состоянии настоящей войны: они метали друг в друга булыжники и каменные глыбы, и гром прокатывался по окрестностям. Когда путешественники приблизились, военные действия между холмами прекратились, но сразу же возобновились, как только друзья миновали враждующую парочку. Группа искателей приключений все дальше уходила от места гибели богини Мистры, и окружающий ландшафт принимал все более и более естественный вид. Они понемногу успокоились.
Вечером путники разбили лагерь на равнине у подножия громадной горы, которая, казалось, не была затронута всеобщим хаосом. Кайрик очень удивился, когда обнаружил волшебную сумку совершенно пустой. Он запустил руку внутрь, и что-то холодное и влажное коснулось его пальцев. Кайрик быстро выдернул руку и отшвырнул сумку.
Пришлось довольствоваться оставшимися припасами. Друзья были уверены, что запасов провизии хватит на все предстоящее путешествие, но, когда Миднайт и Кайрик взялись готовить ужин, оказалось, что мясо начало портиться, хлеб зачерствел, а фрукты подгнили. Путники съели то, что оставалось съедобным, и выпили много меда и эля. Но и напитки тоже утратили свой вкус, напоминая скорее горькую воду, чем
