— Судя по твоим ранам, тебе требуется нечто большее, чем ночлег, — ответила жрица. — Ты веруешь в Гонда?
Келемвар отрицательно покачал головой.
— Тогда нам придется кое о чем поговорить, пока наш лекарь будет заниматься твоими ранами.
Филанна кивком пригласила воина следовать за собой.
— Полагаю, ты перенес много страданий за последние дни, — бросила она на ходу, но ответа дожидаться не стала.
Они спустились по маленькой лесенке и очутились в тесной комнате, где стали ждать, пока верховный жрец окончит свою речь перед усомнившимися в Гонде горожанами. В конце концов, жрец пришел, и Филанна заперла за ним дверь.
— Ты никому не должен рассказывать о том, чему станешь свидетелем, — предупредила священнослужительница, помогая Келемвару улечься на единственную в комнате кровать.
— Я — слово Гонда, — произнес жрец, охрипший после затянувшейся проповеди. — Веруешь ли ты в Чудотворца?
Прежде чем Келемвар успел что-либо сказать, Филанна ответила за него:
— Не имеет значения, верует ли он в бога Гонда в столь тяжкое время. Ему нужна наша помощь, и мы должны сделать для него все, что возможно.
Священнослужитель нахмурился, но все же кивнул в знак согласия. Закрыв глаза, он снял с цепочки на шее крупный красный кристалл и начал размахивать им перед Келемваром.
— Это чудо, что ты еще ходишь и пребываешь в здравом рассудке. Другой бы давно уже умер от лихорадки, — удивлялся жрец, осматривая Келемвара.
Воин взглянул на кристалл и увидел дивное свечение внутри камня.
— Келемвар горд, — сказала Филанна. — Он терпит свою боль, не жалуясь.
— Не всегда, — проворчал Келемвар, когда священнослужитель принялся за дело.
Филанна внимательно следила за тем, как жрец выполняет лечебный ритуал. Мастерство врачевателя было удивительным: его проворные пальцы делали пассы над ранами Келемвара, и почерневшие рубцы омывались кровью. Священнослужитель покрылся потом, его голос, возносящий молитвы Гонду, стал громче. Филанна беспокойно оглянулась на дверь, опасаясь, что кто-нибудь захочет войти в комнату и помешает жрецу.
Обломки стрел, оставшиеся в теле Келемвара, показались из ран, и Филанна помогла служителю Гонда вынуть их. Воин ругался про себя и вздрагивал от боли.
Наконец все закончилось. Тело священнослужителя расслабилось, словно он истратил все свои силы, а Келемвар распластался на кровати. Раны больше не тревожили воина, и он почувствовал, что лихорадка отступила.
— Вера жреца крепка, и за это боги наградили его, — заметила Филанна. — Твоя вера тоже должна быть сильна, чтобы выжить после таких ран.
Келемвар кивнул. Яркий свет внутри кристалла сменился слабым мерцанием.
— Ты глуп и упрям, но все же силен, — добавила Филанна, и Келемвар рассмеялся.
— Тебе повезло, женщина, что тело мое сейчас ослабло, — сказал он.
Филанна улыбнулась и отвела взгляд в сторону.
— Возможно.
Священнослужитель расспросил Келемвара о цели его пребывания в Тилвертоне и верованиях воина, однако тот рассказал о себе очень немного. Когда же воин заговорил о плате за лечение, жрец ушел, не сказав ни слова.
— Я не хотел его обидеть, — оправдывался Келемвар. — В большинстве городов это обычное…
— Деньги волнуют нас меньше всего, — прервала воина жрица. — А теперь о ночлеге…
Келемвар окинул взором крохотную, без единого окна комнатку.
— Я не люблю замкнутые пространства, — заметил он.
Филанна улыбнулась:
— Тогда, может, в «Щедрой Фляге» найдется свободная комната.
Келемвар чуть не подавился.
— Мне… не нравится эта… гостиница.
— Тогда тебе придется остаться со мной, — произнесла Филанна, скрестив руки на груди.
С лестницы, ведущей в комнатку, донесся громкий шум, и послышались сердитые голоса. Келемвар быстро сел на постели и потянулся за мечом. Филанна положила руку на плечо воина и отрицательно покачала головой:
— В этом нет необходимости. Ты в храме Чудотворца. Теперь ляг и отдохни, пока я не вернусь.
— Подожди, — окликнул ее Келемвар.
Филанна повернулась.
— Когда жрец освободится, пожалуйста, попроси его вернуться. Я хочу извиниться, — сказал воин.
— Я приведу его после проповеди, — пообещала священнослужительница.
— Пусть придет один. Мне нужно поговорить с ним наедине.
Филанна, казалось, была озадачена.
— Как хочешь, — наконец промолвила она и поспешила наверх.
В течение часа Келемвар отдыхал, и, по мере того как улучшалось его состояние, воин чувствовал себя все неуютнее в маленьком помещении. Прихожане храма Гонда вели себя шумно, и воин тревожно вслушивался в их крики, смешивающиеся с проповедью священнослужителя.
— Тилвертон погибнет! — кричал кто-то.
— Нам всем надо уйти в Арабель или Вечернюю Звезду! — выкрикивал другой прихожанин.
— Да! Гонд не заботится о нас, и скорее Азун защитит Кормир, чем это сделает бог!
Голос жреца поднимался над выкриками, растекаясь новой речью против тех, кто отступился от веры в Чудотворца.
— Тилвертон непременно будет проклят, если мы оставим надежду! Разве бог Гонд лишил меня возможности лечить? — восклицал священнослужитель.
Вскоре проповедь закончилась, и Келемвар услышал шаги на лестнице. Он потянулся за мечом.
Увидев, что в комнату вошел измотанный словесными боями с прихожанами жрец, воин сразу опустил оружие.
— Ты желал видеть меня? — спросил священнослужитель, преодолевая последнюю ступеньку лестницы и без сил оседая на пол.
Не поднимаясь с кровати, Келемвар повернулся лицом к жрецу и вздохнул:
— Ты много сделал для меня, и я очень благодарен тебе за это.
— Филанна была права, — улыбнулся священнослужитель. — Действительно неважно, веришь ты в Гонда или нет. Я отвечаю за то, что служитель бога использует данные ему заклинания, чтобы лечить нуждающихся в помощи.
— А добрые люди Тилвертона, похоже, не ищут подмоги, — заметил Келемвар.
— Да, — кивнул священнослужитель. — Они теряют веру в Гонда. Я единственный, кто может вернуть богу его паству.
— Но если тебе это не удастся?
— Тогда город погибнет. Только этого не случится. В конце концов, они послушают меня.
— Разумеется, — согласился Келемвар. — Но если бы жители Тилвертона узнали, что Гонд оставил и тебя тоже, а вся твоя лечебная магия заключена в камне, который ты носишь при себе, они бы вообще не стали слушать тебя. И отреклись бы от Гонда навсегда.
Верховный жрец встал:
— Лечебная магия принадлежит мне. Камень — это дар Чудотворца, напоминающий добрым людям Тилвертона о том, что бог не забыл о них. Я…
— Делай то, что я скажу, — прорычал Келемвар. — Или я выдам тебя жителям Тилвертона. Даже
