она доводилась купцу, женой, дочерью или просто челядинкой, Святополк допытываться не стал. Не его это дело – лезть в уклад чужого дома.
– Деньги мне нужны, уважаемый Джелал. Десять тысяч денариев.
Сумма была названа немалая, но купец даже бровью не повел. Видимо, знал, что боярин Святополк способен вернуть деньги в срок да еще и с процентами.
– Не могу дать всю сумму сразу, боярин, – вежливо посетовал Джелал. – В Сарае был казнен рабби Иосиф, с которым я издавна вел дела, и у меня возникли большие сложности, которые я надеюсь в ближайшее время разрешить.
– Его убили ротарии вместе с беком Красимиром? – проявил осведомленность Святополк.
– Боюсь, ты ошибаешься, боярин, – покачал головой Джелал. – Бека Красимира и рабби Иосифа вкупе со всей сарайской старшиной казнили в присутствии кагана Обадии и по его приказу.
– За что? – спросил боярин осипшим голосом.
– За участие в языческом жертвоприношении. Мой приказный Акрам присутствовал при казни. Так что сведения у меня из первых рук.
– А что стало с женой бека? – тяжело глянул на купца Святополк. – Говори, перс!
– Она умерла в Итиле, боярин. Прости за худую весть.
– Ганша Ярина – моя дочь.
– Я это знал, боярин, но полагал, что тебя известили о ее смерти.
– Каган? – прямо спросил воевода.
– Не знаю, – вздохнул Джелал. – Но умерла она в его дворце.
– А ребенок?
– Я постараюсь выяснить, но это займет много времени.
Этот перс убил последнюю надежду в душе боярина Святополка. Ярина была его младшей и любимой дочерью. И дернул же бес воеводу отдать ее на чужую сторону. Но ведь и жених попался хорош. Первый ближник кагана Тургана. Где тот Турган и где теперь его ближник? Не сберег ган Красимир Ярину, не сдержал слово, данное отцу. Вот только спрашивать теперь не с кого. Разве что в стране Вырай им теперь доведется свидеться. И даже отомстить за дочь теперь некому боярину Святополку, ибо до кагана Обадии ему не дотянуться, ни сил не хватит, ни золота.
– А о Воиславе Рерике что ты знаешь?
– Знаю, что лютый враг он кагану Обадии. Но тот ли он Сокол, которому суждено сразить Гепарда, даже и не скажу.
– Я хочу с ним повидаться, но так, чтобы об этом никто не знал.
– Думаю, я сумею помочь тебе, боярин. Мой приказный Акрам знаком с Рериком и пользуется его доверием.
– Хорошо. А о деньгах мы с тобой поговорим позже, уважаемый Джелал.
– Я всегда в твоем распоряжении, боярин Святополк.
Киев был переполнен боярами и ганами, съехавшимися на Большое Вече. В иные времена они и не знали бы, чем заняться, кроме пиров. Ибо кому же наследовать великому князю Яромиру, как не его старшему в роду сыну? Обычай этот от отцов и дедов идет, и кабы не нужда, никто об ином претенденте даже не заикнулся. А тут извольте видеть – князь Дир. А у того князя ветер в голове и молоко на губах не обсохло. Кагана Обадию надо благодарить, Змея Тугарина, который осиротил ныне Полянскую землю, лишив ее разумного и сильного правителя. И лишил, судя по всему, с дальним прицелом. Рахдониты-то давно к киевскому торгу тянутся, видимо, теперь пришло их время. Вот ведь времена настали, не знаешь, в какую сторону голову повернуть. Ждислав ведь тоже не подарок, понаведет в город ромеев, – и куда тогда истинным киевлянам податься? К Христу овручский князь склоняется. А чем же наши славянские боги хуже, бояре? Куда ни кинь – всюду клин.
– А что ты предлагаешь, боярин Облога?
– Спроси что-нибудь полегче, боярин Голован.
– Может, взять да и кликнуть великим князем Искара Урса, – предложил боярин Ратмир. – Умом не скорбен. Доблестью известен и в Хазарии, и в Руси.
– Ну рассудил, боярин, – ахнул Облога. – Завтра же нас с юга припрут хазары, а с запада – ромеи, и тогда уж действительно хоть караул кричи.
– Не позволит Обадия слиться Киевщине и Русалании в объятиях, – поддержал Облогу Голован. – Да и зачем нам урс на столе, коли есть свой природный киевский князь. Молод-де Дир и глуп. А кто из нас не был молодым и глупым? Возраст – дело наживное, бояре. Не успеем оглянуться, как у нас на столе будет сидеть муж в силе и славе. Да и так ли уж глуп Дир, если успел заручиться поддержкой и атаманов, и кагана Обадии? Это надо суметь так извернуться, бояре, чтобы привлечь на свою сторону и хазар, и ротариев.
– Где ты хазар-то видишь? – удивился Облога.
– А князь Горазд, это, по-твоему, кто? Да его на тот берестеньский стол Ицхак Жучин ставил. Как хотите, бояре, но я против кагана и атаманов не пойду. Выберем Ждислава – в крови захлебнемся. Ибо если Ждислав – великий князь, то кто тогда не князь? Да разве ж мало у нас бояр, кои свой род ведут от Кия, Щека или Хорива? Взять хотя бы тебя, боярин Облога, – чем не великий князь?
– Шутишь все, боярин Голован?
– Да какие уж тут шутки, бояре, если воевода Святополк, прежде к Ждиславу склонявшийся, резко в сторону княжича Дира повернул. И заявил об этом открыто. А у Святополка нюх не нашему чета.
– Может, заплатили? – раздумчиво произнес боярин Всеслав.
– А что, у ромеев злата меньше, чем у хазар? – усмехнулся Голован. – Мне Ждислав две тысячи денариев сулил, коли скажу слово в его защиту.
– Как две?! – ахнул Ратмир. – А нам с боярином Всеславом всего по пятьсот заплатили.
– Это ты продешевил, боярин, – захохотал Облога. – Помяни мое слово, ротарии из твоего дома больше выметут.
– Неужели до крови дойдет? – покачал головой осторожный боярин Всеслав.
– Дойдет, если крикнем Ждислава, – твердо сказал Голован. – В этом ни у кого не должно быть сомнений. Слишком непростые люди окружили Дира, чтобы вот так взять и отдать власть абы кому. Вы про Итиль вспомните. Собрались ганы проводить Обадию если не в последний путь, то в путь дальний, а вышло так, что ушел в страну Вырай сам Турган с большой ганской свитой.
– Так ведь чернь взъярилась, – попробовал возразить Всеслав.
– Чернь без причины не ярится, – отрезал Голован. – А нам, бояре, следует крепко подумать, прежде чем кидаться в омут с головой. Ибо омут может оказаться кровавым.
Про Голована все бояре знали, что он с воеводой Святополком дружен, а потому и не удивились его речам. Но и без Голована многим уже становилось ясно, за кем ныне верх будет. А князю Ждиславу следовало либо щедрее ромейской казной трясти, либо брать власть в Киеве силой, не дожидаясь Большого Веча. Вот тогда у бояр и ганов выбор был бы невелик. Он же рядился да мямлил, пока беспутный вроде бы мальчишка Дир не собрал вокруг себя большую силу. А за кем сила, за тем и правда.
Глава 9
Большое Вече
Перс Джелал сдержал слово. Боярин Святополк, незамеченным скользнувший вечером в дом купца, с интересом глянул на поднявшегося ему навстречу белокурого варяга с черными как смоль усами. Больше в зале никого не оказалось, если не считать самого Джелала и скромно одетого человека с невыразительным лицом. Последний, видимо, и был тем самым приказным Акрамом, о котором говорил перс. Судя по всему, Воислав Рерик робостью не отличался, коли решился пойти на встречу с незнакомым боярином без подмоги. Впрочем, такого молодца за здорово живешь и десятерым не взять. Боярин Святополк немало повоевал на своем веку и научился разбираться в людях. А глаза у варяга строгие и властные – этот никому спуску не даст, если сядет на великий стол. Все-таки порода она и есть порода. Славного ротария родила Умила дочь Гостомысла. А ведь отцом этого молодца мог бы стать боярин Святополк, но запоздал в свое время со сватовством, вот и опередил его залетный ободритский князь. Черные усы этому молодцу не иначе как от деда достались, а белокур он, конечно, в мать. Князь Годлав, сколь помнил его Святополк, был рыжеват. Да и нрав он имел беспечный, тем, наверное, и покорил сердце красавицы Умилы. А вот сын у них почему-то смурным родился. То ли жизнь крепко била княжича, то ли кровь деда Гостомысла, человека сурового нрава, взяла верх над хмельной кровью отца-ободрита.
– Слышал я, князь Воислав, что знатно ты погулял в городе Сарае?
Сказал это Святополк просто для того, чтобы разговор начать, а Рерик почему-то дернулся и побледнел, словно его ударили.
– Врать не хочу тебе, боярин. Есть моя вина перед тобой. Черным Вороном я прилетел к Ярине, а она ждала Сокола. Потому и не пошла со мной.
– Выходит, неспроста казнил Обадия бека Красимира? – прищурился Святополк.
– Неспроста. Закрутил я в том Сарае навий хоровод. Вот и остался черный след на тех, кто был мне дорог. Сына Богумила Ярина от меня родила. Так уж получилось, боярин, не обессудь.
– Как умерла Ярина?
– Не захотела стать наложницей кагана, вот и приняла яд. Вернуть ее из страны Света я не могу, боярин. Но с Змеем Тугарином посчитаюсь. Клянусь Световидом. Еще не родился Дракон, который бы устоял против меча ротария.
– Ты мне внука верни, Рерик. Коль Ярина тебе его не отдала, то пусть за моим родом числится.
– Ладно, боярин. В этом твоя воля. Но помни, чей он сын.
Глаза у Воислава стали почти черными, и Святополк с некоторым испугом подумал, что ободритский князь, без страха черпающий силу из Навьего мира, много бед может сотворить на Руси. Этого Сокола ни стрела, ни меч не остановят, так и пойдет по человеческим головам к предначертанной богами цели. А уж куда приведет его эта дорога, в страну Света или Навий мир, об этом ведают разве что Белобог с Чернобогом.
– Зачем тебе Зорица? – строго спросил воевода. – На княжий стол, что ли, метишь?
– Мне ни девка не нужна, боярин, ни киевский стол. Князь Дир жив только волею старшего своего брата князя Драгутина, а иначе голова его давно слетела с плеч, за страшную его вину. Не можем мы его оставить без присмотра, иначе он станет легкой добычей Обадии.
– На Зорицу глаз положил боярин Пяст, а убить тебя мне доверено.
– Боярин Пяст приговорен волхвами к смерти за измену. А его отец боярин Любомир – за связь с Драконом. Мы не можем допустить, чтобы близ киевского
