прояснилось, помолодело. — Когда я приехала в Лион, то была готова продолжать ту службу, которую исполняла в Блуа и в Париже, — сообщать все доступные мне сведения. И если король, понимая, что делает, позволяет увлечь себя настолько, чтобы принять меня, то это его дело. Однако, мсье де Норвиль, чтобы впутать меня в такой заговор, как этот, нужно нечто повесомее вашего слова!
Он кивнул:
— Да, у меня ещё нет власти супруга, хотя я мог бы надеяться…
Он многозначительно замолчал и заставил свой взгляд смягчиться, но не увидел ответной реакции в её глазах.
— Поэтому я представляю свои полномочия — думаю, что вы узнаете их, — данные мне властью Англии.
И, вынув какое-то письмо из потайного кармана плаща, подал ей:
— Будьте любезны прочесть.
Даже при угасающем предвечернем свете она узнала четкий почерк брата. Письмо было написано после встречи в Гайете. Составленное в спешке, оно было коротким, но ясным и недвусмысленным.
Сэр Джон Руссель высказывал сожаление, что не имеет возможности обсудить с нею планы господина де Норвиля, но он сам только сейчас подробно ознакомился с ними. Он от всего сердца поддерживает их и знает, что король Генрих и кардинал Йоркский останутся ими весьма довольны. Поэтому он настоятельно просит её сотрудничать с господином де Норвилем всеми возможными способами, несмотря на любые личные жертвы, ибо этого требует от неё верность государю и преданность Англии. Никакие женские сомнения и угрызения совести не должны удерживать её от самого тщательного исполнения своей службы. Господа Шато и Локингэм, представляющие императора, полностью одобряют планы де Норвиля от имени его императорского величества.
«И было бы хорошо, — подчеркнул в заключение сэр Джон, — чтобы вы немедленно вступили в брак с господином де Норвилем, поскольку из того, что он сообщил мне, я заключаю, что вы лучше соответствовали бы его целям в качестве жены, нежели незамужней девицы. Сегодня он получил часть приданого, причитающегося ему. Итак, я рассчитываю на ваше повиновение в этом отношении, как и в отношении всего, сказанного выше.
И да пребудет с вами Господь и не оставляет вас своими заботами».
Закончив чтение, она ещё несколько секунд продолжала пристально смотреть на письмо. Наконец подняла глаза и вернула бумагу де Норвилю.
— Лучше бы вам его уничтожить, — сказала она без всякого выражения. — Если оно потеряется…
— Об этом не беспокойтесь, — перебил он её на полуслове. — Но согласны ли вы, что оно дает мне достаточные полномочия?
— Да… — Она помолчала, а потом добавила: — Вы можете рассчитывать на меня — до некоторого предела.
— Что же это за предел?
— Я не погублю свою душу по приказу брата, короля или императора.
Он удивился:
— Смотри-ка! Такой помехи я не ожидал… Ваши слова загадочны, миледи. Что они означают, если сказать попросту?
— Говоря попросту, вот что. Я разделяю совестливость герцога Бурбонского. Если, например, ваша цель — не захват короля в плен, а его убийство, то я не буду иметь с этим ничего общего. Заманить человека в ловушку — вполне допустимая военная хитрость. Но кинжалом в спину я его бить не стану.
По какой-то непонятной причине у де Норвиля появилось довольное выражение, как у игрока, совершенно точно разыгравшего свою карту.
— Я ведь уже заверил вас на сей счет.
— Тогда пока все в порядке… Как вы собираетесь это сделать?
Он подробно описал свой план.
Дней через семь — десять он рассчитывает при содействии миледи Руссель побудить короля посетить его замок в Форе — от Лиона туда всего один день езды. Там многое могло бы заинтересовать государя: замок, который де Норвиль считает самым очаровательным созданием архитектуры, какое можно найти по эту сторону Альп, за пределами Италии, великолепная охота и более всего — то, что хозяйкой замка будет Анна.
Король, без сомнения, отправится в такую поездку инкогнито, он вообще не склонен таскать за собой многочисленную охрану. В нужный момент в дело вступит отборная группа сторонников герцога.
Де Норвиль улыбнулся:
— Это будет необычный медовый месяц…
— Медовый месяц?..
— Ну да, вы же читали письмо брата. И я уверен, что король Франции не менее благосклонно отнесется к нашему браку, чем король Англии. Он даже намекнул мне, что соизволил бы присутствовать на церемонии.
— А почему он должен желать нашего брака?
Де Норвиль пожал плечами.
— Молодая жена больше прельщает его… Один из его капризов.
Длинные рукава плаща скрыли стиснутые кулаки Анны. Привычка к дисциплине помогла ей сохранить невозмутимое выражение лица. Шахматная партия достигла критического момента. Жан де Норвиль — не единственный знатный честолюбец, согласный торговать женой, как проституткой, ради удовлетворения своих амбиций70. Разве её родной брат не стоит рядом с ним?.. Мерзкое ощущение бесчестья обволакивало её, словно зловонное дыхание.
— Отложим это дело на некоторое время, — сказала она.
— Отложим? Но почему?
— Потому что, по-моему, брак необязателен для нашей цели. Вы можете приставить ко мне компаньонку у себя в доме. Если король согласится поехать к вам, если он найдет меня привлекательной, то не станет сдерживаться из-за того, что я незамужем.
— Но опять-таки — к чему откладывать?
Она подняла брови:
— Ах, мсье де Норвиль, могу ли я быть так же откровенна, как и вы?
— Я прошу вас об этом, мадемуазель.
— Ну, тогда, будучи, как вы заметили, светскими людьми, мы можем отложить в сторону сантименты и рассматривать наш брак с точки зрения выгоды — не только вашей, но и моей. Попросту говоря, господин жених мой, я не доверяю вам за тем пределом, где кончается ваша выгода.
К чести де Норвиля, он не оскорбился. Напротив, в его глазах блеснуло одобрение:
— Какая проницательная дама!
— И я не намерена, — продолжала Анна, — вверяться вам, пока не смогу немного яснее рассмотреть будущее. Пусть исполнятся все эти ваши планы. Пусть Англия, Империя и герцог зажмут Францию в тиски. Вы получите свое герцогство. У моего брата появится свободное время, чтобы выступить посаженным отцом на нашей свадьбе. Вот тогда, если это ещё будет представляться выгодным, мы и поженимся…
Ей удалось улыбнуться:
— Как видите, я предпочитаю не столь необычный медовый месяц.
— Король мог бы настаивать, — намекнул он, — чтобы я вынудил вас…
— Это было бы неразумно, сударь, если вы действительно хотите, чтобы я содействовала вам в ваших планах.
— Так-то вы повинуетесь сэру Джону, так-то вы служите Англии?
— Я полагаю, что так я служу Англии ещё лучше.
К её удивлению, он выразил ещё более сильное одобрение:
— Черт побери, миледи, да мы просто созданы друг для друга! Признаюсь, что, если не считать вашей красоты, я рассматривал наш брак в основном как подходящий союз. Но, клянусь честью, я люблю
